В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот такая фигня, маляты! Ретроградная амнезия. Поттравматическая, без каких-либо гарантий на возвращение памяти. И чем больше проходит времени, тем всё меньше и меньше вероятность, что она вернётся. Девчонки и мама молятся уже, чтобы вернулась хоть частично, и я вижу по глазам, они меня любят и переживают. Все, особенно «тёплая» Маша. А Оля… Такой глубокой вины в её глазах я не видел никогда ни у кого. Нет, я, конечно, не помню что видел до травмы, но уверен, таких виноватых глаз там точно не было.
Как бы то ни было, я ещё несколько дней валялся в больнице, которая оказалась медблоком нашего дворца, после чего меня перевели «домой» — в свою комнату. Вставать, ходить до туалета и обратно разрешили, но всё остальное время сказали лежать, приходить в себя. Жопа болела адски — кололи какой-то хренью, как не в себя. Каждый день врачи буквально измывались, что-то спрашивая и уточняя, проверяя свои методики. Но лучше не становилось.
Маша спала со мной, на моей огромной кровати — никогда не думал, что кровати бывают ТАКИМИ. Снова это «если» — откуда я могу знать или не знать, какие они бывают, если ничего не помню? Но мой внутренний «я» был уверен, что до травмы я с такими монстрами не сталкивался.
А самое скверное… Я — пацан. И это стало ударом. Мне четырнадцать. Мать его ЧЕТЫРНАДЦАТЬ!!! Откуда я знал, что мне должно быть не столько, а значительно больше? Снова не понимаю. Мама Ира, её, как оказалось, так зовут — вот типаж «моей» женщины, мой внутренний «я» чувствовал ровесницу в ней, а не в валяющейся рядом со мной, смотря мыльный сериал на огромном мозаичном телевизоре во всю стену четырнадцатилетней Маше, кстати, моей сестры-двойняшки. Встав впервые, долго смотрел на себя в зеркале — он и есть. Подросток, у которого начал ломаться голос. Начал не прямо сейчас, скорее ломка уже завершалась, но тональность в данный момент оставляла желать лучшего — и не рык, и не писк, что-то среднее.
Итак, буду отталкиваться от того, что я, хоть ничего и не помню, но имею внутреннего «я», который помнит что-то на уровне механики движений и понимания терминологии. Это «я» видит окружающую действительность и не признаёт своей, ибо комната вашего покорного слуги поражала… Роскошью. Совершенно лишней, неуместной, и если бы я до травмы был оным принцем, этого даже не заметил. Но я здесь, в этой постели, в королевском, пардон, царском дворце. Мне так сказали. У меня четыре сестры — мелкая Ксюша пяти лет, близняшка Маша четырнадцати, худышка Женя восемнадцати и старшая суровая Оля — двадцати. И, наконец, мама Ира, редко меня навещающая, но мой «я» её простил, ибо у неё очень интересная работа, с которой даже сына посетить некогда. Она — царица. Да, вот так просто — царица. А если сложно — Великая Государыня Царица и Великая Княгиня Ирина Четвёртая, всея Великия и Малыя и Белыя России, Самодержица Московская, Киевская, Владимирская, Новгородская, Царица Казанская, Царица Астраханская, Царица Сибирская, Государыня Псковская и Великая Княгиня Смоленская, Княгиня Эстляндская, Лифляндская, Корельская, Тверская, Югорская, Пермская, Вятская, Болгарская и иных, Государыня и Великая Княгиня Новагорода Низовския земли, Черниговская, Рязанская, Ростовская, Ярославская, Белоозерская, Удорская, Обдорская, Кондийская, и всея Северныя страны, Повелительница и Государыня Иверской земли, Карталинских и Грузинских Царей, и Кабардинской земли, области Арменския, Черкасских и Горских Князей и иных многих государств и земель, восточных и западных и северных наследная Государыня, и Обладательница.
На язык просилось только одно слово «попаданец». И уж не знаю, что оно означает (в полной трактовке термина, вкратце представляю о чём речь, но и это кратко за рамками добра и зла), но одно только его звучание вызывало зубную боль и срежет, бесило… Но ни черта я с этим сделать не мог. Ибо валялся овощем после сотрясения, в состоянии лишь добрести до туалета, и то под бдительным оком Машки, которая не подпускала ко мне служанок, лично контролируя каждый шаг и чих.
Да, я грёбанный сраный попаданец! В принца, царевича! Причём в Россию ни разу не средневековую — с современным медоборудованием и пусть кинескопическим, мозаичным, но телевизором. У меня крутая мама и четыре любящие сестры. И пусть моему «я» это и не нравится, это на самом деле не просто круто, а архикруто! Куда лучше, чем попасть в безродного нищего — попадать так попадать. Знать бы ещё кем был оный «я» ранее, и куда делся настоящий принц, в смысле уже его, родное этому телу «я»…
Так что… Добро пожаловать в новую жизнь! Так сказать, в Россию с любовью!
Глава 2
Хорошо быть принцем
Глава 2. Хорошо быть принцем
Хорошо быть кисою, хорошо собакою.
Где хочу пописаю, где хочу…
(детский стишок)
— И р-раз-два-три-четыре! Раз-два-три-четыре… В стороны. Вверх. Вниз, врозь, в стороны вверх. Теперь с ногами, вашвысочество. Правую в сторону, вверх. На место. Наклон…
Это я прохожу курс реабилитации — лечебную физкультуру. Со мной занимается индивидуальный тренер. Специализированный, по восстановлению после тяжёлых травм. Деваха лет сорока, опыт чувствуется — не одну сотню людей с куда большими травмами на ноги поставила. Таких обычно собирают в группы и занимаются коллективно, откуда я это знал — смотрите выше, просто знал. Но тут у нас царевич, сынок государыни, так что ему можно и индивидуально заниматься. Вот только я бы всё променял на группу коллег по несчастью, ибо здесь, в этих стенах, уже третий месяц, и всё общение — сёстры да несколько служанок. Плюс, разумеется, врачи. И никого больше — даже бойцы гвардии со мной не разговаривают — не положено, видите ли. Да и толку с них…
— Маш, а у меня друзья есть? — спросил я как-то не так давно, когда ложились спать. Мне уже давно стало лучше, следить за каждым чихом уже не надо, но она продолжала спать со мной рядом. И я был не против — уже сказал, от неё шло особое тепло, в котором наступало чувство блаженства. Вожделения она не вызывала, чего если честно боялся, ибо мне не десять, а чутка побольше. Гормональный бум уже
