Кровью и жизнью (СИ) - Добрынина Елена

— Как же хорошо! — Лиззи пригнула к себе веточку с соцветиями и вдохнула их пьянящий аромат. — Совсем скоро лето и жизнь прекрасна! Надо только сдать эти демоновы экзамены. Что читаешь? Опять свои сказки? Ну это все равно лучше, чем те романы, которыми увлекается Джейн. Я засунула как-то нос в один из них.. как же там … «я плавилась в его объятиях, тонула в его глубоких синих очах»... Какой-то кошмар, чем люди себе головы забивают. Лучше уж еще раз перечитать папины «Основы ведения хозяйства». Намного больше пользы. А у тебя про что?

— Приключения. Главная героиня сейчас оказалась в ловушке, магия не работает, интересно, как она выберется из нее?

— Как-как.. могу поспорить, ее придет спасать Он! И героиня тоже будет тонуть и плавиться и в конце обязательно выйдет замуж... Ску..

Фразу Лиз прервал удивленный присвист, и только сейчас мы заметили, что по садовой дорожке к нашему дереву движутся две мужские фигур.

— О, Степлтон, смотри, в твоем саду, кажется, обжились дриады. Доброе утро, дивные создания!

Как не были мы пойманы врасплох этой неожиданной встречей, но самое главное выделить смогли:

«В твоем саду»? — «Степлтон?» — воскликнули одновременно.

— Да, мисси, разрешите представить моего дорогого друга миста Джона Степлтона. Двоюродный дядюшка, мир его праху, оставил ему в наследство имение, где мы и имеем счастье вас лицезреть.

Говорящего я со своего места не видела (за исключением припыленных дорожных сапог) — его закрывала роскошная ветвь цветущей яблони, а вот сам «дорогой друг» просматривался прекрасно: невысокий (насколько можно было об этом судить сидя на дереве), довольно плотного сложения брюнет с круглым добродушным лицом. Выглядел он несколько смущенным такой фамильярной рекомендацией или же тем, что встретил на своей территории незаконно пробравшихся туда девиц.

Ситуация, действительно, складывалась щекотливая. Надо было приносить свои извинения за вторжение, как-то слезать с дерева, стараясь не терять при этом достоинства (а это довольно сложно, если за вами наблюдают) и гордо удаляться (желательно не с помощью дыры в заборе, через которую мы сюда и попали).

— Очень, приятно, мист Степлтон, — умница Лиз, вежливость прежде всего, — и ...

— Мист Эверт Диксон, мисси, к вашим услугам.

О как, оба маги. Из любопытства чуть повернулась так, чтобы было видно представившегося... И совершенно зря это сделала, лучше бы так и сидела, склонив голову, как робкая монашка. Потому что эту нахальную, самодовольную физиономию я узнала сразу же, и прекрасно бы обошлась без того, чтобы лицезреть ее снова.

Дело было на ярмарке в честь Начала Года, который мы празднуем в конце зимы — в то самое время, когда еще холодно, но воздух уже пахнет обещанием весн, и солнце целует щеки вполне тепло и дружелюбно. В городах, селах, деревнях всю неделю идут гулянья, пекутся круглые масляные пышки-солнышки, призывающие скорее весну. Лиззи в этом году не повезло — как раз к праздникам она заболела ангиной и лежала дома. А вот меня решено было не лишать праздника, и отправить в Брэдфорд (ближайший крупный город от нашего Эрквуда) вместе с нашими соседями — мастером и мисси Хиггис и их двадцатилетней дочерью Аннабель. У них как раз оставалось одно свободное место в их новеньком магикаре. Разумеется, я обещала привести сестре гостинцев.

Доехали мы прекрасно, была чудесная погода, совсем не холодная для зимы. Солнце блистало на небе само похожее на одну из лакомых пышек, ароматы которых, наряду с ароматом карамельных яблок, пропитали воздух. Ярмарка шла полным ходом. Веселые карусели, ряды ярмарочных шатров с лакомствами и сувенирами, игры, шуточные соревнования и — царицей развлечений — над городом высилась ледяная гора. Маги-водники постарались в этом году на славу. Их творение поражало размерами и тонкой вязью переливающегося снежного орнамента по бокам. Хохот, визги, пестрый поток съезжающих — все это завораживало, манило и хотелось оказаться там, в самой гуще событий.

Мастер Хиггис проголодался, и было решено, что они с супругой останутся отобедать в ресторации на открытом воздухе (тем более, что там уже нашлась компания старых знакомых семьи), а нас с Аннабель отправили «повеселиться». Веселиться было сложно, так как Аннабель явно искала в толпе кого-то. Очень быстро стало понятно, что этот «кто-то» — долговязый молодой мужчина со смешными пшеничными усами. По нездоровому воодушевлению, возникшему на лицах этих двоих при встрече, стало понятно, что я здесь — тот самый третий лишний, который путается под ногами. Поэтому мы очень быстро договорились разделиться и встретиться у лавки с жареными каштанами через час. Куда направилась радостная парочка, я смотреть не стала, зато твердо знала, куда хочу сама: сначала кататься с ледяной горы, а потом пройтись по рядам, купить пышек с вареньем, карамельных яблок и гостинцев для сестры.

Пока я не спеша поднималась на гору по выстланной синим узорным ковром лестнице, меня обгоняли мальчишки-сорванцы с лихо заломленными шапками, раскрасневшиеся девочки-гимназистки в одинаковых темных пальтишках), влюбленные парочки и отцы семейств с малыми детишками. Почти на самом верху расположилась шумная компания студентов Магакадемии (судя по взмывающим в воздух маленьким фейерверкам, снежным вихрям слетающим с ладоней и крошечным смерчам, подхватывающим эти вихри в совсем уже замысловатых танцах). Хохот парней, разгоряченных праздничным пуншем и смех девушек, шутки-прибаутки от которых у меня запылали уши.

Я прошествовала мимо и подошла к устроенной почти на самом верху лавке, где выдавали ледянки — круглые, похожие на пышки подушки для катания с горы, покрытые снизу магическим льдом. Не успела я с ледянкой подойти к самому краю, как мимо пронеслась группа из тех самых студентов, обдав хмельным ароматом праздничного пунша, конфет и цветочных духов.. С удивлением я смотрела, как они буквально из ничего (а на самом-то деле, конечно, из воздуха и снега), создали несколько воздушных ледянок в виде небольших кораблей, и парень с девушкой (видимо, водники) быстро их заморозили. Затем маги с улюлюканьем попрыгали в них и, хохоча и толкаясь бортами, визжа и крича, помчались вниз. А вот после них уже поехала я. И поняла, что такое настоящее волшебство: свист в ушах, свежая ледяная крошка в воздухе, морозный ветер, несущийся в лицо, ярмарочные огни, которые слились в сплошной поток цвета и света, отражаясь, словно в зеркале, в гладкой поверхности льда. Когда ледянка остановилась, я еще мгновение сидела неподвижно, стараясь продлить эти мгновения абсолютного восторга. А затем встала и собралась идти на второй заход..

И тут абсолютно без предупреждения, резко и грубо, меня что-то сбило с ног. Да так сильно, что отбросило прямо в сугроб (благо, по бокам от ледяной трассы были расположены пушистые валы из снега специально для подобных случаев). Пока я летела, успела услышать взволнованную тираду, начинавшуюся с раскатистого «Зар-р-раза», а дальше меня принял в свои объятия снег, залепил уши, глаза, и реальность на время исчезла. Пара мгновений понадобилась, чтобы осознать следующие факты: я могу свободно шевелить ногами и относительно свободно руками , почти ничего не болит (немного только ноет нога, на которую по большей части пришелся удар), мне холодно (и ладно бы только это относилось к лицу и рукам, но ноги тоже мерзли). И еще через мгновение я с ужасом поняла тот факт, что в данную минуту я торчу ногами вверх (ну или вбок, что не очень спасает ситуацию) на центральной площади города в самый разгар праздничных гуляний, моя зимняя бархатная юбка задралась, и отдыхающий люд имеет сомнительное удовольствие лицезреть мои рейтузы. В панике я бестолково задрыгалась, задела кого-то ногой и от этого забарахталась еще больше. А затем почувствовала, как чьи-то руки подхватывают меня за талию и вытаскивают из сугроба как вульгарную морковку из грядки.

«… эту вольность. Но не тащить же вас за ногу», — были первые слова, которые я услышала после вынужденной тишины. Мне придали вертикальное положение и поставили на землю. Разлепив глаза, я смогла рассмотреть виновника всей этой возмутительной ситуации: студент, маг (это отметила первым делом, так как взгляд уперся в пуговицу форменной шинели), выше меня примерно на голову (упомянула исключительно потому, что для дальнейшего осмотра пришлось задрать подбородок). Когда же я, наконец, взглянула в его лицо, оказалось, что этот тип, прости Источник, едва сдерживал смех. Нет, голубые глаза его смотрели вполне участливо, но уголки губ то и дело подрагивали. И это стало последней каплей : испуг, неловкость, ощущение собственной беспомощности и унижения от того, что все вокруг видели эту нелепую сцену, от того, в каком виде я сейчас стою — все было по его вине. Растерянность очень быстро переросла в негодование.