Тайна Алой Руки - Майкл Бакли

Он подмигнул:

— Давай, сама ведь знаешь, как это делается.

— Свет, Зерцало, помоги — папу с мамой мне яви…

Гладь зеркала вновь помутнела, и вместо лица маленького человечка появились ее родители: Генри и Вероника Гримм. Они лежали на какой-то кровати в полутемном помещении и спали глубоким сном.

Сабрина вздохнула, глядя на лица родителей: у отца такое же округлое дружелюбное лицо, как у Дафны, только обрамленное белокурыми волосами. А мама… Мама была красавица: тонкий овал лица, высокие скулы, иссиня-черные локоны. Родители казались такими беззащитными в этой темноте.

— Не хочу, чтобы следующее Рождество прошло без вас, — прошептала Сабрина, пытаясь дотронуться до них рукой. — Что угодно придумаю, лишь бы вы вернулись домой…

Тут ее рука коснулась волшебного зеркала, и по изображению пошли круги, будто кто-то бросил камешек в воду; всё стало медленно расплываться и — пропало. Сабрина не сводила с родителей глаз, пока они не исчезли.

— Ну что, завтра в то же время? — спросил Зерцало, вновь возникая в зеркале.

— Да, до завтра, — ответила Сабрина.

Смахнув слезы со щек, она с надеждой улыбнулась человечку. Тот кивнул и тоже исчез.

Сабрина на цыпочках прошла по коридору, но, почти добравшись до своей спальни, услышала мучительный стон из комнаты напротив. У мистера Каниса очередная трудная ночь. Сабрина представила себе, как в любой момент дверь слетит с петель и этот страшный, злой Серый Волк схватит ее своими ужасными зубами. Что же с ними всеми будет, если волк возьмет верх над мистером Канисом и вырвется наружу? Что, если старику недостанет сил справиться с ним?

В последнее время, правда, она стала сомневаться не только в мистере Канисе, но и в других вечножителях. Вся прелесть новизны, что, мол, живешь неподалеку от Золушкиной крестной или от Трусливого Льва, поблекла. Сабрина теперь на всех вечножителей взирала с подозрением. Ведь кто-то из них, вообще говоря, похитил ее родителей. Она решила внимательно следить за всеми, пока мама с папой не вернутся. И за мистером Канисом в том числе.

— Шла бы ты спать, детка! — прорычал из-за двери хриплый голос. — Или ты сейчас дунешь-плюнешь так, что дверь тут же слетит с петель?

Сабрина вздрогнула от неожиданности и страха: голос напугал ее. Он звучал так, словно говорили одновременно и мистер Канис, и волк. Девочка бросилась к себе в спальню и крепко-накрепко затворила за собой дверь. Прислонившись к стене, она поняла, какую глупость совершила. Он конечно же всякий раз чуял, когда она проходила по коридору мимо его двери.

2

Сабрина чрезвычайно гордилась тремя своими качествами: во-первых, она переборола всех мальчишек их приюта в армреслинге (включая двух сторожей, крайне униженных этим обстоятельством); во-вторых, она совершенно не боялась высоты; в-третьих, она не была неженкой. Но, проснувшись утром оттого, что по ее лицу полз огромный волосатый паук, Сабрина пронзительно завизжала.

Этот леденящий душу вопль разбудил Дафну, и она, увидев паука, тоже закричала от ужаса. Дальше — больше: Сабрина, испугавшись воплей сестры, завизжала громче прежнего, а Дафна уже кричала из-за визга Сабрины — в общем, этот истерический мини-концерт продолжался добрых пять минут.

Бабушка Рельда влетела в спальню девочек в сопровождении Эльвиса. Ее седые волосы, в которых кое-где еще проглядывали рыжие пряди, были завиты на огромные бигуди и заправлены под ночной чепчик. На ней была ярко-синяя ночная сорочка с нарисованными коровками, прыгавшими через маленькие луны, на лице — маска из зеленой глины, которая, как божилась бабушка, позволяла ей выглядеть моложе своих лет. Но больше всего в бабушкином облике поражала даже не маска, а острый меч с широченным лезвием, который она сжимала в руке, да еще ее свирепый боевой клич!

Озираясь в поисках противника, бабушка спросила:

— Боже правый, Lieblings, что случилось?

— А вот что! — закричали в унисон Сабрина и Дафна, указывая на черного тарантула размером с большую картофелину, который уже спрыгнул с постели и теперь карабкался по занавеске.

Пока он неторопливо поднимался всё выше, переставляя восемь длинных мохнатых лап, его клешни зловеще клацали.

— Ай-а-ай, девочки, это же просто паук, — заметила бабушка Рельда, подходя к окну и хватая ползущую тварь голыми руками.

Дафна взвизгнула так, будто сама прикоснулась к пауку, и от ужаса нырнула под одеяло.

— Ничего себе «просто паук»! — крикнула Сабрина. — Это же целая лошадь! Седло можно надеть!

— Наверное, южноамериканский. — Бабушка поглаживала паука, как если бы тот был котенком. — Твой дом далеко отсюда, дружок. Как это тебя к нам занесло?

— Ты еще с ним разговариваешь?! — возмутилась Сабрина.

— Ну-ну, перестань, — сказала бабушка. — Это же совсем безобидный паук.

Эльвис подошел к пауку, обнюхал его. Тарантул поднял две лапы и зашипел на их великолепного датского дога. Пес, всегда такой бесстрашный, отпрянул, удивленно тявкнув.

— Ну что, всё уже? — раздался голос Дафны, приглушенный одеялом. — Раздавили?

— Девочки, ну что вы! Наш Пак — самый обычный мальчишка. А братья всегда издеваются над сестрами, — примирительно сказала бабушка.

— Никакой он нам не брат! — крикнула Сабрина, вскакивая с кровати и направляясь к двери.

— Куда это ты? — спросила бабушка.

— Сейчас мой кулак кое-что расскажет его физиономии! — заявила девочка, проходя мимо бабушки в коридор.

— Не оставляй меня с этим жутким пауком! — взмолилась Дафна, но сестра проигнорировала ее просьбу.

Этому противному Паку давно пора дать по носу как следует, а уж она, Сабрина, мастер на такие дела.

Пак, как и мистер Канис, был вечножителем, только выглядел как одиннадцатилетний мальчишка, хотя на самом деле был лесным эльфом, которому стукнуло уже четыре тысячи лет. Несносный, грубый, самовлюбленный, вечно немытый, он с первой же встречи стал издеваться над Сабриной: то выльет на нее ведро с краской, то вотрет ей в зубную щетку семена красного перца, то дождевых червей в карманы подложит. Да это еще ладно. Но то, что он напихал ей в туфли, она до сих пор вспоминала с содроганием.

У него в запасе было полным-полно волшебных проделок. Он мог превратиться в любое животное или даже в неодушевленный предмет. Сабрина и считать перестала, сколько раз он притворялся стулом, а потом, когда она собиралась сесть на него, исчезал. Почему бабушка Рельда опекала Пака, было уму непостижимо, особенно если вспомнить всё, что он натворил (что, кстати, было описано и запротоколировано, так сказать). Все — от Уильяма Шекспира до Редьярда Киплинга — рассказывали о его безобразных проделках, а бабушка почему-то относилась к нему как к члену семьи, даже пригласила его пожить у них. Но на этот раз Сабрина уж точно покажет этому королю всех пакостников где раки зимуют, чтобы пожалел, что согласился жить в их доме.

Она, демонстративно топая, направилась к его комнате. Ее совсем недавно пристроили, и никто из них в ней еще ни разу не был. Добрая волшебница Глинда и три поросенка соорудили ее с помощью гвоздей, молотков и волшебных заклинаний, поэтому грубияну и в голову не пришло пригласить кого-нибудь на новоселье. Поэтому, распахнув дверь и шагнув внутрь, Сабрина остолбенела. Комната у Пака была совершенно невероятной!

Там, в траве между деревьев, вилась каменистая тропинка, а с утеса в голубую лагуну низвергался водопад. В настоящем небе, с облаками, парили воздушные змеи, а в центре, на полянке, был боксерский ринг, где в углу в спортивных трусах и боксерских перчатках сидел живой кенгуру. Он лениво развалился на стуле в ожидании соперника. Прямо над Сабриной по рельсам «американских горок» пронесся поезд, а в сторонке она увидела фургон с мороженым. Посреди всего этого великолепия на гигантском троне восседал Пак собственной персоной. На его голове красовалась дурацкая корона. Он уплетал мороженое из рожка, в который поместилась целая дюжина разных на вкус шариков, и мороженое, разумеется, капало ему на руку.

Бедная Сабрина была так поражена увиденным, что не заметила, как наступила на какую-то металлическую крышку. Встав на нее, она, видимо, включила неведомый механизм — из желоба вдруг выкатилось яйцо и, упав с небольшой высоты на ржавый гвоздь, раскололось пополам. Содержимое яйца шмякнулось на сковородку, под которой тут же вспыхнула газовая горелка. Вскоре на сковородке вкусно зашкварчало, от жаркого пламени зашипело, и от сковородки стал подниматься пар, наполняя, в свою очередь, воздушный шарик. И он взлетел! А шарик был привязан к маленькому рычагу, рычаг наклонил ведро с водой, вода вылилась в стакан, стоявший на детских качелях. Сиденье качнулось, из-под него высвободилась веревка, что удерживала тяжелый мешок с песком. А мешок упал на землю, прямо на большую ярко-красную кнопку. И всё стихло.