Дети разума. Тень Эндера - Орсон Кард

Картина, описанная им, заставила ее содрогнуться от отвращения.

— Я ЧИТАЛА книгу. И знаю, что на самом деле Гегемон не был чудовищем!

— Меня создал не Голос Тех, Кого Нет. Я был порожден испуганным малюткой Эндером. Я не тот Питер Виггин, которого он представил в своей книге. Я — Питер Виггин из его кошмарных сновидений. Я — тот, кто снимает шкуру с белок.

— Он видел, как ты это делаешь? — спросила она.

— Не Я, — раздраженно огрызнулся он. — Нет, Эндер не видел, как ОН это делал. Об этом ему рассказала Валентина. Она нашла трупик белки в лесу, неподалеку от того дома, где они жили. Это произошло еще в Гринсборо, в штате Северная Каролина, что находился в Северной Америке на Земле. Но эта картинка настолько удачно вписалась в его страхи, что он не замедлил поделиться ею со мной. И с этим воспоминанием я живу. Умозрительно я могу представить, что настоящий Питер Виггин на самом деле вовсе не был жесток. Он учился и изучал. У него не было сострадания к белке, поэтому он потом не терзался угрызениями совести. Белка для него была просто животным. И ничем не отличалась от головки лука, к примеру. Наверное, расчленить ее для него было все равно что нарезать салат. Но Эндер так не думает, а следовательно, и я помню это несколько иначе.

— И как же?

— Мои воспоминания вымышлены. Они все взяты из Вне-мира. Зрелище дьявольского удовольствия, которое я нахожу в собственной жестокости, буквально околдовывает. Мои воспоминания начинаются с того момента, как я возник на корабле Эндера, висящего во Вне-мире, и прошлую жизнь я вижу как бы, чужими глазами. Очень странное ощущение, должен тебе признаться.

— А сейчас?

— Сейчас я вообще не вижу себя, — ответил он. — Потому что у меня нет собственного «я». Я — это не я.

— Но ты помнишь. У тебя есть воспоминания. Ты ведь помнишь нашу беседу. Помнишь меня. Во всяком случае, должен помнить.

— Да, — кивнул он. — ТЕБЯ я помню. И помню, как находился здесь, как смотрел на тебя. Но за моим взглядом нет «я». Я чувствую себя усталым и глупым, даже когда мозг мой работает вовсю и выдает одно гениальное решение за другим.

Он очаровательно улыбнулся, и снова Ванму заметила то отличие, которое разделяло Питера и голограмму Гегемона. Все обстояло так, как он сказал: какова бы ни была степень того презрения, что Питер испытывал к самому себе, в глазах этого Питера Виггина полыхал гнев. Он был опасен. Стоило к нему приглядеться, и это сразу бросалось в глаза. Когда он смотрел на тебя, возникало ощущение, будто он прикидывает, как и когда ты должен умереть.

— Я — это не я, — повторил Питер.

— Ты твердишь это, чтобы взять над собой власть, — догадалась Ванму. Это была даже не догадка, это была уверенность. — Ты твердо намерен удержать себя от того, чего жаждешь больше всего на свете.

Питер вздохнул и наклонился, положив голову на терминал и прижавшись ухом к холодной пластиковой поверхности.

— Так чего же ты жаждешь? — спросила она, заранее страшась ответа.

— Убирайся, — произнес он.

— Куда я уйду? В твоем корабле только одна каюта.

— Открой дверь и уходи, — сказал он.

— Ты хочешь, чтобы я погибла? Хочешь выбросить меня в открытый космос, где я замерзну, даже не успев задохнуться?

Он выпрямился.

— В открытый космос? — недоуменно переспросил он.

Она тоже смутилась. А где ж еще они находятся? Ведь космические корабли путешествуют именно по космосу.

Но только не этот.

Увидев, что она поняла, какую глупость только что сморозила, он рассмеялся:

— Ты действительно обладаешь блестящим умом! С ума сойти, мы целую планету переделали, чтобы возник такой гений, как ты!

Она постаралась не придавать значения едким насмешкам.

— Я думала, что почувствую какое-то движение. Или что-то еще. Мы что, уже перенеслись? Мы уже на месте?

— Мы переместились в мгновение ока. Побывали во Вне-мире и вернулись обратно, только в другом месте. Это произошло настолько быстро, что только компьютер мог бы заметить наше отсутствие. Джейн перенесла нас еще до того, как я закончил беседовать с ней. Еще до того, как мы затеяли этот спор.

— Тогда где мы? Что там, за дверями?

— Мы находимся в лесу, на планете под названием Священный Ветер. Воздухом можно дышать. И ты не замерзнешь. Там сейчас лето.

Она подошла к двери и опустила рукоять, открывая герметичную дверь. Та распахнулась. В каюту хлынули солнечные лучи.

— Священный Ветер, — проговорила она. — Я читала об этой планете. Она была основана синтоистами, тогда как на Пути собрались сторонники тао. Сливки древней японской культуры. Хотя, мне кажется, сейчас планета не так чиста, как прежде.

— По правде говоря, Эндрю, Джейн и я — если, конечно, меня можно считать отдельным от Эндера человеком — посчитали, что именно на этой планете сосредоточилась власть управляющего мирами Конгресса. Именно здесь живут те, кто выносит решения. Кукловоды, управляющие марионеткой-королем.

— И вы замыслили свергнуть их, захватив власть над человеческой расой в свои руки?

— Мы решили попробовать остановить надвигающийся на Лузитанию флот. Захват власти стоит следующим пунктом в повестке дня. Флот требует неотложных мер. У нас осталось всего несколько недель до того момента, как корабли появятся перед Лузитанией и воспользуются Маленьким Доктором, чтобы разнести ее на составные элементы. Эндер же и все остальные убеждены, что у меня ничего не выйдет, и поэтому строят маленькие жестяные кораблики наподобие этого, чтобы транспортировать как можно большее количество обитателей Лузитании — людей, свинксов и жукеров — на другие обитаемые, но еще не освоенные человеком миры. Моя дражайшая сестренка Валентина — та, что помоложе, — носится вместе с Миро — который стал настоящим красавчиком, — разыскивая новые планеты. Вот такой вот проект сейчас осуществляется. И все они ставят на мой — на НАШ — провал. Ну что, разочаруем их, а?

— Что значит разочаруем?

— Добьемся своего. Одержим победу. Выявим ту центральную силу, что управляет человечеством, и убедим ее остановить флот, прежде чем целая планета будет бессмысленно уничтожена.

Ванму с сомнением посмотрела на Питера. Убедить этих людей остановить флот? И это намерен исполнить этот жестокосердечный мальчишка-грубиян? Да разве он способен хоть кого-нибудь убедить? Хоть в чем-нибудь?

Как будто прочитав ее мысли, он ответил на сомнения, что терзали ее:

— Вот поэтому-то я и прихватил тебя. Изобретая меня, Эндер совсем забыл, что в то время, когда я убеждал людей, сплачивал их в союзы и призывал ко всякой чуши, он уже не знал меня. Поэтому Питер Виггин, которого он сотворил, получился слишком грубым, слишком честолюбивым. Этот Питер Виггин даже больного чесоткой прямой кишки не убедит почесать собственный зад.

Она снова отвернулась от него.

— Вот видишь? — указал он. — Я снова и снова оскорбляю тебя. Взгляни на меня. Видишь мою дилемму? Настоящий Питер без труда справился бы с той работенкой, которая свалилась на меня. Даже от стола бы не оторвался. У него уже созрел бы действенный план. Он мог завоевать доверие людей, улестить их, внедриться в их советы. Вот на что был способен Питер Виггин! Даже пчелы не могли устоять перед его очарованием — они собственными лапками вырывали свои жала и отдавали ему! Но способен ли на это я? Сомневаюсь. Поскольку я — это не я.

Он поднялся из кресла, грубо протиснулся мимо нее и ступил на луг, посреди которого стояла небольшая металлическая коробка, переместившая их с планеты на планету. Ванму замерла на пороге, глядя, как он бродит вокруг судна.

«Я понимаю, что он ощущает, — думала она. — Мне известно, что значит подчинять свою волю другому человеку. Что значит жить, как будто этот человек есть центр твоей жизни, а ты всего лишь подыгрываешь ему. Я была рабыней. Но по крайней мере все это время я чувствовала собственное сердце. Я знала, о чем думаю, пока исполняла чужие приказы, пока добивалась от других того, чего сама желала. Но Питер Виггин понятия не имеет, чего он хочет на самом деле, поскольку даже отрицание собственной свободы исходит не от него самого. Ему это досталось по наследству от Эндрю Виггина. Даже его привычка обливать себя грязью принадлежит на самом деле Эндрю Виггину, и…»

Снова и снова все возвращалось к своему началу, накручивая круги, как бродящий по лугу Питер.

Ванму вспомнила свою хозяйку — бывшую хозяйку — Цин-чжао. Она также следовала странным, побуждениям. Следовала приказам, отдаваемым ей богами. Нет, это так думали раньше. На самом деле ею управлял маниакально-побудительный синдром. Она должна была опускаться на колени и прослеживать жилку в половицах пола, прослеживать, пока та не заканчивалась, после чего начинать новую. Это ничего не значило, однако ей приходилось подчиняться приказам, потому что только бессмысленным, тупым повиновением она могла добиться глотка свободы от импульсов, контролирующих ее тело и ум. «На самом деле рабыней была Цин-чжао, а не я. Ибо хозяин, управляющий ее телом, поселился прямо у нее в голове. Тогда как мой господин всегда находился рядом со мной, и до моей души ему было не дотянуться.