Умри, если любишь - Пол Пилкингтон

– Компьютерная томография показала наличие субдуральной гематомы – скопления крови между черепом и мозгом. Давление этой гематомы на мозг приводит к коме.

– Но он поправится? – сдавленным голосом спросила Лиззи. – Выйдет из комы?

– Мы сделали операцию, чтобы убрать гематому и остановить кровотечение, но теперь нам остается только наблюдать и ждать, – ответил доктор. – Боюсь, дать определенный прогноз не представляется возможным. Но большинство пациентов выходит из комы и поправляется.

– Хотя некоторые не выходят, – сухо вставила Эмма.

– Некоторые не выходят, что правда, то правда, – признал доктор. – Но не большинство. Я знаю, это трудно, но вы должны постараться и настроиться на позитивный исход. И именно первые недели являются критическими. – Он посмотрел на Эмму. – Как я понимаю, у Ричарда нет ближайших родственников, за исключением брата?

Девушка кивнула.

– Его родители умерли, когда он был совсем юным.

– Знаете, это хорошо, если рядом с ним будут друзья. Множество исследований подтверждает, что пациенты, находящиеся в коме, реагируют на внешние стимулы: знакомые голоса, запахи… И вы можете помочь в его выздоровлении. Как я и сказал, старайтесь сохранить позитивный настрой, даже если вы его не чувствуете.

– Мы его поддержим, – кивнула Эмма. – Можно нам его увидеть?

– Не сейчас. Он проведет в реанимации, как минимум, еще несколько часов. Мы дадим вам знать, как только переведем его в палату.

Уилл курил на автостоянке у больницы, когда очередная «Скорая» подкатила к приемному отделению. Открылись задние дверцы, молодую женщину на носилках торопливо закатили в больницу – еще одно человеческое существо, жизнь которого оказалась в руках незнакомцев.

Он последний раз затянулся сигаретой, прежде чем бросить окурок и растоптать его. Больше года к куреву не прикасался, а тут не смог обойтись. Глядя на безоблачное ночное небо, попытался найти созвездие Ориона. В детстве отец показывал его в туристическом походе по Озерному краю. Но в городе смог и иллюминация мешали разглядеть звезды.

Уилл вновь подумал о предмете, который нашел рядом с телом Ричарда.

«И что я теперь ей скажу?»

Он вытащил мобильник, нажал нужную кнопку быстрого набора номера, глубоко вдохнул, чувствуя легкое головокружение и тошноту.

Ему ответили на втором гудке.

– Привет, это я… Уилл. – Он привалился к стене, потому что ноги держать не хотели. – Случилось ужасное. И я не знаю, что мне теперь делать.

Глава 4

Он наблюдал с другой стороны улицы – сполз вниз по сиденью, чтобы не высовываться, – за прибытием «Скорой». Эмма выглядела такой несчастной, слезы бежали по щекам, когда ее пытался успокоить братец-предатель. Как же ему хотелось быть к ней ближе… Но он понимал: сейчас не самый удачный момент. Все требовалось тщательно спланировать: спешка принесла бы только вред.

Теперь, вернувшись в дом, он прошел в гостиную, взял фотографию и сказал изображению:

– Не волнуйся, Эм. Все будет хорошо.

– Уилл, где ты был? – спросила Эмма, когда ее брат наконец-то появился в коридорной нише, отведенной для ожидания. После его ухода прошло больше часа. Выглядел Уилл измученным.

– Решил прогуляться. – Он плюхнулся на стул рядом с ней. – Не собирался, но в итоге просто пошел по улице. Прежде чем сообразил, что делаю, оказался рядом с вокзалом Юстон. Знаешь, никогда не осознавал, как много действительно странных людей на улицах Лондона. Может, у меня просто нервы на взводе, но я даже испугался. То бездомные, то потенциальные продавцы наркотиков, то грабители… Потом, на обратном пути, я едва не угодил под автобус. Такое ощущение, что сам себя загнал в какой-то транс.

– Выглядишь ты ужасно, – прокомментировала Лиззи.

– Спасибо. – Он застыл, уставившись в потолок.

– Ты курил? – спросила Эмма, принюхавшись.

– Виновен. Я выкурил только одну – не устоял перед искушением, но потом бросил пачку в урну. Обещаю – больше никогда. – И отдал салют бойскаутов-волчат[6].

– До остальных дозвонился? – спросила сестра, закончив с табачной темой.

– Да, – Уилл по-прежнему смотрел в потолок. – Мне потребовалось время, чтобы втолковать им, что к чему. И девочки, и мальчики уже крепко набрались. Поначалу решили, что это розыгрыш. Извини, Эм, но в итоге мне пришлось сказать им правду. Во всяком случае, все, что нам известно.

– Это нормально, – ответила девушка. – Они бы все равно выяснили.

– Они хотели приехать в больницу, но я сказал им, что в отделении реанимации уже достаточно пьяных. Теперь все разъезжаются по домам.

– Ты все сделал правильно, – кивнула Эмма. – Мы сами сможем держать их в курсе происходящего.

– Никаких новостей о Ричарде? – Холден с силой потер глаза, будто хотел вытолкнуть глазные яблоки из орбит.

– Новости есть, – ответила Эмма. – Приходил врач. Ричард жив, но в коме.

– Черт, – Уилл покачал головой. – Он выкарабкается?

– По словам врача, они сейчас только контролируют его состояние, но прогноз дать не могут. И он что-то говорил о кровоизлиянии в мозг.

– Ужасно. – Он с шумом выдохнул. – Знаете, пусть сейчас все выглядит не очень, я думаю, он оклемается. И мы приложили к этому руку.

– Врач говорит, что шансы есть, – вставила Лиззи.

– Я на это надеюсь, – кивнул Уилл. – Действительно надеюсь. Как я понимаю, отец с тобой еще не связывался?

Эмма покачала головой.

– Иди сюда, сестренка. – Уилл обнял ее и прижал к себе. – Что бы ни случилось, мы с тобой.

– Как в последний раз, – пробормотала она.

– Да, как в последний раз.

– Эмма, просыпайся, – Лиззи потрясла ее за плечо. – Ричарда перевели из реанимации.

Эмма Холден открыла карие глаза. Огляделась, сначала посмотрела на Лиззи, потом на сестринский пост, где две медсестры заполняли какие-то бланки. Этих нескольких секунд вполне хватило, чтобы понять, где она и почему. У нее засосало под ложечкой.

– Сколько уже? – спросила она и прогнулась, разминая затекшую спину.

– Скоро час ночи, – ответил Уилл, приглаживая волосы на затылке: верный признак того, что он тоже вздремнул.

– К этому времени мы бы едва держались на ногах в одном из ночных клубов Лондона, танцуя под песни Кайли[7], – вздохнула Лиззи. – Во всяком случае, по моему плану.

– Я знаю, – ответила Эмма. – Ты столько сил положила на этот девичник… Где Ричард?

– Только что подходила медсестра. Сказала, что мы можем пройти к нему. Его положили в отдельную палату. Туда. – И Лиззи указала на дверь не так и далеко от того места, где они сидели.

– Она сказала, как он?

Лиззи покачала головой:

– Она ничего не сказала.

Но медсестре и не требовалось ничего говорить: им вполне хватило одного взгляда на Ричарда, лежащего в кровати и подсоединенного к аппарату вентиляции легких.

Выглядел он куда хуже, чем в квартире Эмми, где они его нашли: хотя его голову забинтовали, скрыв раны и следы хирургического вмешательства, лицо стало пепельно-серым.

– Он что-нибудь слышит? – спросила Эмма медсестру, полную матрону пятидесяти с чем-то лет с добрым лицом и скаусским[8] выговором.

Подходя к кровати, она подсознательно ожидала, что глаза Ричарда внезапно раскроются, как в фильме ужасов. Но, разумеется, они остались закрытыми.

– Если честно, мы не знаем, – призналась медсестра. – Но люди, которые вышли из комы, по их словам, помнят что-то из услышанного в то время, когда они находились без сознания. Поэтому всегда лучше предполагать, что они слышат все. И мы рекомендуем включать в разговор всех, правда, Ричард?

– Извините, – пробормотала Эмма. – Я не знала.

– Пустяки, – ответила медсестра. – Сначала вы найдете это странным, но быстро привыкнете.

– Сколько времени мы можем провести с Ричардом?

– Пять минут, а потом, боюсь, им займется доктор. Извините.

– Ничего. – Эмма взялась за ограждающий поручень. Лиззи встала рядом с ней, Уилл – у изножья кровати, с серьезным лицом. – Видеть его – уже приятно.

– Тогда оставляю вас с ним, – и медсестра вышла.

– Спасибо. – Эмма не отрывала глаз от неподвижной фигуры. – Привет, Ричард. – Она не испытывала никаких неудобств, разговаривая с человеком, лежащим без сознания. Ей казалось, что Ричард очнулся и внимательно слушает, даже ловит ее взгляд. – Так приятно тебя видеть. Мы думали, что ты можешь…

Тут у нее внезапно перехватило дыхание.

– Все нормально, Эмма, – пришла на помощь Лиззи, но и ее голос дрожал от эмоций, а глаза блестели от слез.

– Может, эта идея не из лучших… – Уилл держался подальше от изголовья, словно боялся подцепить от Ричарда какую-то инфекцию. – Может, нам следовало прийти завтра… День выдался очень тяжелым для нас всех.

Эмма повернулась и встретилась взглядом с братом. Пожалуй, он прав. В голове царил полный сумбур. Множество мыслей роились и наталкивались друг на друга.