Беглецы. Роман - Петр Алешкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сколько уже? – глянул Анохин на часы и попытался доброжелательно улыбнуться секретарше. Он был уверен, что Катя искренне переживает за него, возмущена случившимся. Ее он непременно возьмет с собой в новую фирму, которую неизбежно придется открывать. Катя умна, добра, а главное, верна. – Минуточку еще, Катенька! Письмо закончу… – на этот раз он улыбнулся секретарше оживленней и искренней.
– Чаю хотите? – спросила Катя.
Дмитрий Иванович кивнул и склонился над листом бумаги. Она повернулась энергично, быстро вышла и звонко застучала каблуками по паркету приемной. Слышно было, как скрипнула дверца шкафчика, где она хранила посуду.
А входила Катя почти на цыпочках, потому он не услышал ее шагов. Секретарша знала, что директор называет ее Катенькой только в хорошем расположении духа. Значит, оживает, поняла она, принял какое-то решение. Слава Богу, а то уж две недели в издательстве, как в погребе, тишина, мрак и запах тлена. То, что директор выкрутится, как бывало прежде не один раз, Катя не сомневалась: только бы поскорее.
А Дмитрий Иванович вновь забыл, что хотел ответить на заявку. Вновь возник, начал терзать вопрос: что делать?! Никогда еще за свои сорок три года он не чувствовал себя так беспомощно. Раньше он был скор в решениях, нетерпелив. Но раньше… раньше… Почему же? И раньше был с ним почти такой же случай, когда ему пришлось круто менять жизнь: оставить жену с ребенком, квартиру со всей обстановкой, работу, родной город, забыть о прошлом и начинать все с нуля. Вспомнив об этом, Дмитрий Иванович горько усмехнулся. Почти так, да не так! Тогда ему было двадцать три года, вся жизнь впереди. Кем он тогда был? Никем, мечтателем… А теперь довольно известный литератор, директор издательства, отец двух почти взрослых детей. Мечтатель не мог долго страдать. Помнится, тогда он мучился всего одну ночь. Кинул в чемодан самые необходимые вещи, только что изданную первую книгу и навсегда сбежал из Тамбова свободным от прошлого человеком. Все мысли были только о будущем. Теперь, когда вдруг вспоминалась ему прежняя домосковская жизнь, она казалась ему нереальной, выдуманной так же, как жизнь героев его романов. До вчерашней встречи с сотрудником спецслужбы Дмитрий Иванович думал, что уйдет из семьи, разделит издательство, откроет новую фирму один, без друзей… Друзей, оказывается, в бизнесе не бывает. А теперь-то что делать!?
Резко ударил в уши телефонный звонок, оторвал от тяжких мыслей. Дмитрий Иванович испуганно схватил трубку.
– Я по объявлению, – услышал он чуть вздрагивающий девичий голос и, успокаиваясь, хотел сразу ответить: – «Извините, я уже нашел!», но что-то удержало его. Дмитрий Иванович часто думал потом, в Америке, почему он не положил трубку, ведь к тому времени он уже решил, что едет в Штаты с Диной, договорился с ней, и сегодня вечером они должны были везти паспорта и приглашение знакомому дельцу, который всегда делал ему визы.
Дело в том, что еще задолго до случившегося издательство «Беседа», как обычно, пригласили в США на книжную ярмарку в Чикаго, и он оформил все документы для участия в ней, оплатил стенд. Осталось получить визы. А тут этот случай. Вначале Дмитрий Иванович решил отменить поездку. Не до ярмарки, когда все рушится, и неизвестно – будет ли существовать издательство через месяц. Потом, когда тоска и боль так допекли его, а достойного выхода все не находилось, ему в голову пришла шальная дурацкая мысль: взять какую-нибудь деваху и укатить с ней в Америку на месяц, отвлечься, отдохнуть, забыть обо всем в ее объятьях, убить тоску, а там решение, как жить дальше, само придет, вернется к нему уверенность, решительность, уляжется злость, ненависть и боль.
В те дни он хотел снять квартиру, чтобы не жить под одной крышей с женой. Купил газету «Из рук в руки», стал читать объявления и среди прочих увидел, что какой-то мужчина приглашает привлекательную девушку без комплексов провести совместный отпуск в Швейцарских Альпах. Прочитал, написал объявление: «Предлагаю молодой девушке прокатиться на машине по США от океана до океана» и отвез в редакцию. Дмитрий Иванович прекрасно понимал, что нормальные девчонки не позвонят, ждал звонков от легкомысленных. Они и звонили. Встретился с несколькими. Выбрал Дину. Она выглядела раскованней, вульгарней, шалавистей других. По ее лицу да по двум произнесенным словам любой неискушенный человек мог легко догадаться, что умом она не блещет. Дмитрий Иванович никогда не имел дела с такого рода женщинами и думал, что та, что поглупей и полегкомысленней, станетпослушней, не будет мешать ему думать, станет для него как бы кошечкой. Когда ему взгрустнется, он ее погладит, приласкает, а когда захочет побыть с самим собой, отодвинет в сторонку, чтобы не мешала. Сегодня вечером Дина должна была передать ему свой паспорт для оформления визы. Договориться-то договорился, но на другой же день засомневался, не сведет ли она с ума своей глупостью, не ошибся ли он? А после вчерашней, ужасной встречи с сотрудником спецслужбы планы его насчет Америки резко изменились: он решил просить там политического убежища. Оснований, убедительных документов для этого у него было столько, что он мог рассчитывать, что ему не откажут. Кроме того, он сразу же после встречи с сотрудником спецслужбы вспомнил о знакомом директоре американского литературного агентства, который говорил ему, что за пять тысяч долларов известный в своей стране человек может получить в США гринкарту, вид на жительство. Позвонил ему в Нью-Йорк и спросил: поможет ли тот сделать гринкарту? Естественно, не бескорыстно. Литагент пообещал связаться с адвокатом, который был мастером таких дел, подготовить все к приезду Анохина. Тогда встал вопрос: как быть с Диной, брать или не брать ее с собой? Дмитрий Иванович пока не знал, как быть: прокатиться по Америке или отказаться от этой затеи. Очевидно, удирать навсегда в США ему не хотелось, надо думать, не прижилась, не укоренилась прочно в его душе эта мысль, должно быть, он надеялся подспудно, что все устроится, перемелется, устоится. Может быть, поэтому, услышав в телефонной трубке дрожащий девичий голос, он сразу не отказал, не отключил телефон. Возможно, не последнюю роль сыграло то, что голос у девушки был юн, чист и вздрагивал от волнения, нерешительности и смущения. Дмитрию Ивановичу показалось, что она ждет отказа и будет рада ему, примет с облегчением. Разных голосов наслушался он, когда подал объявление: развязных, прокуренных, пьяных. И спросил:
– Как вас зовут?
– Елизавета…
– Ну да, Елизавета? Скорее Лизонька, так ведь?
В ответ молчание.
– Ну, хорошо, Елизавета, сколько вам лет?
– Это важно?
– Конечно, важно. Не поеду же я со школьницей, – усмехнулся он в трубку.
– Я студентка… и давно совершеннолетняя…
– Это хорошо, – произнес он, думая, что со студенткой, может, повеселее будет, и решил, если она студентка гуманитарного факультета, то он сейчас же встретится с ней, посмотрит на Елизавету-Лизоньку. – А какой институт?
– Факультет, курс, группа вам тоже нужны? Может, и характеристику принести? – голос у девушки стал обиженный, недоуменный и немножко дерзкий.
– Молодец, Елизавета, хорошо отбрила… Я имел в виду профиль института. Кто вы – физик, лирик? Это для меня важно…
– Филолог… Удовлетворены?
– Удовлетворен. Но вы знаете, через два дня надо лететь! Это вас не пугает?
– Радует, – быстрый, бодрый ответ.
– Тогда давайте встретимся, поглядим друг на друга. – В голове его вдруг мелькнула жуткая мысль: не из спецслужб ли она? Прослушали его разговор с американским литагентом и подослали?.. Не может быть! Слишком рано. Звонил-то он в Нью-Йорк всего часа четыре назад. Неужто наши спецслужбы научились так быстро принимать решения? Такого быть не может, успокоил он сам себя.
– Когда встретимся и где? – спросила девушка.
– Прямо сейчас. Где вы хотите?
– Я звоню из библиотеки… из бывшей Ленинки…
– Возле нее встретимся через двадцать минут. Я буду на автостоянке напротив входа в библиотеку за рулем черного«Мерседеса». На мне белая сорочка с короткими рукавами. Зовут – Дмитрий… – Он запнулся перед словом «Иванович», ведь для такой девушки он должен быть без отчества. Вспомнилось, что Дине он представился Сашей, не хотелось называть себя, а тут почему-то невольно вырвалось настоящее имя, и он быстро добавил: – Дима… Жду десять минут, до семи часов, – взглянул на часы. – Не появишься, значит, не судьба!
Дмитрий Иванович положил трубку и поднялся, решительно взял кейс. Невольно подумалось, что боль как-то отодвинулась, спряталась глубже, затаилась, но как только он вспомнил о ней, она тут же вырвалась наружу и снова полупарализовала его. В приемной спросил секретаршу:
– Катя, подбросить к метро?