Констрикторы - Марина Наумова

Тем временем развивались события во дворе.

В какой-то момент "синяя пижама" выхватил из круга за белый халат санитара и подмял беднягу под себя. Он передвигался неторопливо, будто страдал от редкостной лени, и неясно было, почему никто из санитаров не воспользовался моментом и не прыгнул на него сзади. Когда среди младшей медицинской братии нашелся такой смельчак, "синяя пижама" уже разгибался.

Два цветных пятна смешались на миг, потом синее попятилось, и под его ногами осталось нечто бесформенное и пестрое, кажущееся издали скорее розовым чем красно-белым.

"Братишка" на подоконнике только ахнул от потрясения, и от чувства, близкого к странному восторгу: ему не приходилось раньше бывать свидетелем настоящего убийства.

Побуревшая от крови синяя пижама двинулась обратно, к выходу, и вновь за ней потянулось белое человеческое кольцо, водоворотом огибая поалевшие тела коллег.

- Ни хера себе... - просипел наверху паренек.

- Что случилось? - замерла у порога "сестринской" Альбина и в тот же миг что-то гулко ударилось в металлическую дверь примыкающей к лифту служебной лестницы.

- Там... там... - нелепо затряс головой "братишка", показывая жестами за окно. Хоть и с опозданием, ужас происходящего дошел-таки до него.

- Что?

Новый удар по железу получился еще сильней; из ближайших палат стали доноситься возмущенные голоса.

- Никакого покоя, а еще больница!

- В такую рань... ну и порядки!

- Что это за шум?

- Прекратите безобразие - люди спят!

"Началось", - разочарованно отметила Альбина. О кофе теперь следовало забыть.

- Сейча-ас! - протяжно отозвалась она, и разочарования поубавилось: произошел редкий случай, когда голос Альбины звучал на удивление чисто, как у профессиональной певицы. - Иду-у!

Дверь палаты распахнулась, выпуская наружу мужчину с седым ежиком на голове. Это был человек из тех, одно только присутствие которых способно испортить другим настроение как минимум на день. Эта его особенность была заметна уже по тому, с каким высокомерием смотрел он на девушку: оно было уместно на лице большого начальника или миллионера, но уж никак не пациента бесплатной государственной лечебницы для малоимущих.

- Вы ответите за эти безобразия! - зашипел он, тряся в воздухе пальцем и багровея. - Вы что, не понимаете, что это действует людям на нервы?

- Тише, папаша, - совсем уж некстати встрял "братишка". - Все идет как надо.

- Кто там? - сглотнув, Альбина повернулась в сторону двери.

Ответом ей послужил новый стук, сопровождавшийся шуршанием обвалившейся побелки.

- Похоже, это тот самый псих, - забыв про багрового пациента, предположил "братишка" и от волнения укусил себя за указательный палец. Может, звякнуть вниз?

- Нет, вы мне за это ответите! - не унимался.

- Тише, гражданин! - неожиданно для себя рявкнула Альбина. - Вы бы хоть сами не шумели, а с остальным мы разберемся!

- Сознательности в вас нет и милосердия - вот что! Здесь же больные люди!

- Кто там? Да потише, вы!!! - голос в самом деле подчинился ей сегодня даже слишком хорошо: собственная барабанная перепонка чуть не заболела от этого крика. - Какого черта вы стучите?

- Головой постучи! - присоединился "братишка". - Ала, иди, позвони, лучше...

- Вы все здесь... - просипел неразборчиво багровый пациент. - Все!..

- Да погодите! - нервно хлопнув дверью, Альбина скрылась в "сестринской", досадливо поморщилась, когда на глаза ей попался вожделенный электрочайник, и подсела к телефону.

Грохот, на порядок более гулкий и долгий, чем стук до этого, возвестил, что дверь не выдержала - слетела с петель. Альбина вздохнула, и принялась нажимать на кнопки с цифрами.

Ей снова везло. Она не догадалась об этом, но любому другому человеку и меньшего числа счастливых совпадений (пусть даже проявившихся на фоне чужого несчастья) хватило бы, чтоб он уверовал в своего ангела хранителя: из пролома в коридор шагнул человек в окровавленной футболке с восходящим солнцем - закрытая дверь вторично позволила Альбине с ним разминуться.

Он прибыл сюда на санитарной машине всего несколько часов назад, связанный и вроде бы утихомиренный, но не успел еще сменить одежду на традиционную для психиатрических отделений синюю пижаму: задержался на пропускнике, чтобы уже оттуда начать свой совершенно незапланированный руководством больницы путь по этажам.

Завидя кровь на волосатых ручищах гостя, "братишка" завопили припустился по коридору, будя последних, особо крепко спавших, пациентов. Тотчас двери палат начали открываться, выпуская в коридор разодетую в одноцветные, чаще - клетчатые пижамы толпу.

- Позвольте мне вас спросить, - шагнул на встречу безумцу возмущенный, но на свою беду подслеповатый скандалист. - Что вы меня...

"Хватаете", - так должен был закончиться его резко прервавшийся протест: душителю удалось поймать его за багровую шею, и та мгновенно сломалась, не позволив ему даже вскрикнуть, как следует. Вместо резко сменившей цвет лица жертвы закричали другие; заслышав поднявшийся в коридоре вой. Альбина выронила трубку из рук, метнулась к двери, и снова захлопнула ее с визгом: следующую жертву пустоглазый схватил прямо перед "сестринской" и в лицо Альбине попало несколько капель кровяных брызг.

Следующий свой поступок Альбине так и не удалось простить себе, да она и сама плохо понимала, что делает, запирая за собой замок, пробуя сдвинуть тяжелый лаборантский стол, и подтаскивая вместо него к двери прозрачный медицинский шкафчик. Сквозь полузабытье она запомнила только, как валились из него пузырьки и ампулы, и от возникшей на полу лужицы поднялся резкий запах нашатыря - отрезвляющий, но все же бессильный привести ее сейчас в чувство. Затем Альбина что-то считала, и сидела на подоконнике раскрытого окна, подставляя спину под холодный утренний ветер.

Крики были разными - то долгими, воющими, стонущими, протяжными, как сами страх и смертная тоска, то короткими, похожими на короткие звуковые взрывы: взлетел в воздух и стих совсем... Довольно быстро Альбина сбилась со счета, она не ставила перед собой сознательную задачу запомнить их все - просто так получилось само по себе, что ее пальцы начали загибаться, а в голове замелькали цифры, обдавая съежившееся тело то холодом, то жаром...

Никогда прежде ей не приходилось встречаться с таким страхом, лишающим даже способности мыслить, лишь бессмысленные числа роились у девушки в голове, да и еще работала память, срисовывая зачем-то во всех невероятных подробностях замершую за шкафчиком дверь: вот облупилась на уголке масляная краска, вот желтое пятно осталось от брызнувшего лекарства...

Крики и топот за дверью то исчезали, то возобновлялись; кто-то выпрыгивал через разбитые в панике окна, чтобы врезаться в асфальт и замолчать уже внизу, кто-то беспорядочно метался, сбивая с ног остальных, кто-то пробовал заклинить двери в палаты изнутри... Альбина и не догадывалась, что положение сильно усложнилось еще и тем, что "синяя пижама", орудовавший внизу, ненароком угодил в лифт и присоединился к первому неторопливому убийце; теперь они по очереди подходили к дверям, срывали их с петель, если те не были открыты, и с заданностью автоматов принимались за свое страшное дело.