Лабиринт совести (СИ) - Фред Винни

«Плющтесь вы прутиком, я взрослая женщина, по законам Грани Тор, даже совершеннолетняя. Буду есть, когда захочу и что захочу.»

Торжественное и дерзкое поедание бутерброда в кровати привело в приподнятое настроение, которое осталось со мной даже после сна – я проснулась незадолго до рассвета, под тихую распевку какой-то очень странной для этой местности птицы. Она выводила почти соловьиные переливчатые трели, но немного послушав, я узнала мелодию старинной эльфийской баллады, что удивило и сильно озадачило – я читала о птицах, умеющих повторять услышанные мелодии, но это всегда были попугаи или галки, у них совсем другой голос.

Набросив халат, я вышла на балкон и увидела на соседнем балконе птицу. Красно-жёлтые перья, длинный хвост и хохолок намекали, что птица не местная – на Грани Тор все мелкие птицы были в серо-коричневых оттенках, всего несколько видов имели яркие пятна на перьях, но все они были перелётными птицами, прилетающими только зимой.

«Откуда ты взялась, певица?»

У меня было подозрение, что она от кого-то сбежала. Иногда в городе можно было увидеть внезапных попугаев, их привозили из человеческого Мира и держали в качестве декоративных домашних питомцев, некоторые даже выпускали их из клеток и позволяли летать по квартире, но если птица попадала на улицу, то шансов выжить у неё не было. Яркие попугаи водились в тёплых широтах, а Верхний Город находился в умеренных, здесь пока ещё было жарко, но уже через месяц-два ночью будет сильный мороз, и импортная птица, не имеющая опыта поиска укрытий, просто замёрзнет.

Птица ходила по ограде балкона и повторяла одну и ту же мелодию, заглядывая в окно соседней комнаты, там было темно и тихо. Я вернулась в комнату, вскипятила чайник и вынесла на балкон чашку горячей воды, оставила на столе, ушла обратно в комнату и закрыла дверь, отошла подальше, наблюдая за птицей. Птица не обращала на чашку внимания, продолжая петь непонятно для кого.

Я махнула рукой и стала собираться – я сделала что смогла, если у птицы не хватит мозгов этим воспользоваться, значит, её отсеет естественный отбор.

***

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

11-2. Медитация с Сари

Оранжерея на чердаке никогда не запиралась – якобы для того, чтобы страждущие души могли прийти в любой момент и подпитаться от деревьев природной силой жизни. На самом деле, деревья здесь были настолько слабыми, что особо сердобольные жильцы общежития приходили сюда как раз для того, чтобы поухаживать за несчастными растениями. Остальные девяносто процентов жильцов приходили сюда курить и пить алкоголь, в том числе, сюда регулярно ходила полежать в шезлонге с бокалом и романом комендантша, благодаря чему оранжерея очень хорошо убиралась и регулярно проветривалась. В прошлом году я пару раз была свидетельницей того, как неопытные первокурсники пытались хамить госпоже хозяйке-здесь-всего, а она им в ответ напоминала, что полуорк – это не только зеленоватая кожа и склочный характер, но ещё и полтора центнера мышц, костей и ярости. Неуважительные первокурсники летели из окон с дикими воплями, а за метр до земли госпожа-хозяйка-всего ловила их левитацией, а потом выглядывала из окна и предупреждала, что в следующий раз левитировать они будут сами. Это был тот случай, когда достаточно одной таблетки, хотя я бы с удовольствием полюбовалась этим ещё не раз.

Сейчас в оранжерее было пусто, я включила свет, осмотрела лавочки и деревянные площадки для медитации, намочила тряпку и протёрла место для себя и Сари, открыла все вентиляционные проёмы, впустив в болотно-влажную атмосферу прохладную сентябрьскую ночь. Выключила свет и пошла к своей площадке, стала не спеша делать обычную утреннюю гимнастику из пансиона – перед медитацией рекомендовали разминать тело и разгонять кровь.

Движения были плавными и медленными, без рывков и без усилий, я с удивлением обнаружила у себя в правой руке, спине и плечах лёгкое тянущее ощущение, и мышцы были как будто твёрже и плотнее, чем обычно, но после разминки всё прошло, и я об этом забыла. Закончив комплекс упражнений для тела, я устроилась сидя и закрыла глаза, теперь выполняя упражнения для разума, призванные его успокоить и подготовить к медитации.

Эти упражнения мне всегда давались сложнее – моё воображаемое огненное кольцо не желало угасать, воображаемый ручей кипел брызгами и иногда приносил листья, ветки и ношеные ботинки, а воображаемое море вообще вело себя отвратительно, в особо урожайные дни предъявляя попавшие в шторм корабли и даже атаку кракена. Сегодня я выбрала кракена, позволяя ему нарезвиться – обычно после яркого зрелища мой мозг успокаивался и соглашался погасить кольцо, замедлить ручей и полюбоваться штилем.

Абсолютного штиля всё равно добиться не удалось – я видела пляж с деталями, и камни под водой, и чаек на охоте, но это было лучше, чем морские сражения или извержение подводного вулкана, я обычно разрешала себе на этом остановиться, тем более, что никто не мог проверить, насколько успешно я справилась. С морем перед глазами мысли потекли в приятном направлении – я бесцельно и бессмысленно созерцала татуировку Алана, это упражнение обещало стать бесконечным, так что я включила сознание и развернула мысли в более близкую к реальности сторону, используя время тишины для того, чтобы обдумать ситуацию в жизни.

Расположив проблемы и вопросы в порядке убывания важности, я стала размышлять над главным – «Планом А». И довольно быстро пришла к выводу, что он провалился на стадии идеи – я просто не хотела этим даже начинать заниматься, и готова была до истечения крайнего срока изображать деятельность, чтобы можно было отчитаться маме, что я старалась, но увы и ах.

«План Б» я оставила на случай поражения по всем фронтам, так что пока не рассматривала – у меня ещё не кончились деньги, меня пока ещё не выселяли из общежития, и в Академии никто не просил покинуть аудиторию. Да и на эти вероятности я уже смотрела с долей оптимизма – я что-нибудь придумаю, в крайнем случае, пойду в консульство Грани Ма и организую себе депортацию в неизведанное, это в любом случае лучше, чем выйти в окно Девичьей Башни.

«План В» ощущался сложным и содержал множество неизвестных. Я решила разложить его на составляющие – проживание, питание, учёба, работа и саморазвитие.

Общежитие было оплачено до конца учебного года, это нужно было для оформления прописки и нельзя было обойти, так что меня не выгонят до лета, даже если отчислят. Пока отложим этот вопрос как несрочный.

Питание в столовой я исключала, как опасное для жизни и здоровья; питание в кафе я пыталась недавно рассчитать, получилось впечатляюще; третий вариант я пока не придумала, отмечаем как нерешённый вопрос. Мелькнула мысль покупать продукты и готовить себе самостоятельно, но, насколько я знаю, это выходит дороже, чем кафе среднего уровня, к тому же, холодильника в комнате нет, хранить еду негде, её придётся готовить каждый день, а я не готова тратить столько времени на обеспечение своего существования. Можно уносить остатки бесплатной порции из отеля с собой, но есть раз в три дня я всё равно пока не умею.

Учёба оплачена до зимы. Я пока не подавала запрос на стипендию, но если подам, то мне его, конечно, одобрят – я лучшая ученица на курсе. Но стипендия покрывает только половину суммы, на вторую половину можно взять специальный «студенческий» кредит. Обычно семьи стипендиатов закладывали жильё, и понемногу выплачивали в течение пяти-десяти лет после окончания Академии. Если выпускнику удавалось найти хорошую работу и выплатить кредит досрочно, его семья закатывала пир и ребёнок считался годным, а если нет... Обычно «негодные» студенты до выпуска не доучивались, по успеваемости было видно, что студент не тянет, и ему отказывали в продлении стипендии, это было милосерднее для его семьи, чем тянуть из них деньги столько лет, в итоге выпустив невостребованного специалиста.