Лето в Эклипс-Бэй - Джейн Кренц

Она отцепила каблуки босоножек, поднялась со стула, и подошла к стойке у окна «Брайт Вижнз». Утренний туман рассеялся, но еще не до конца. На другой стороне улицы ей были виден лишь пирс и чуть-чуть гавань. На булочной «Летающая тарелка» вниз по улице горели огни, и она могла видела, как беспорядочно мигает и пульсирует сломавшаяся неоновая вывеска над гриль-баром «Тотал Эклипс». Рекламный слоган бара, Там, Где Не Светит Солнце, был едва различим.

Весь остальной мир потерялся в море серого тумана.

В точности как ее жизнь.

Ее охватил озноб. Откуда взялась эта мысль? Он обхватила себя руками. Она не пойдет туда, про себя поклялась она.

Но неприятное ощущение было предупреждением, громким и отчетливым. Пришло время поставить себе новую задачу; время обрести контроль над своим будущим. Ее миссия здесь, в Эклипс-Бей, была провалена.

Пора двигаться дальше.

Ее миссия.

Много месяцев она говорила себе, что приехала сюда исправлять ошибки прошлого. Поначалу она разработала график, который позволял ей делить время между этой галерей и главным офисом в Портленде. Но с течением времени она стала находить все больше и больше предлогов оставаться в Эклипс-Бей подольше.

В глубине души она понимала, что просто в восторге от того, что ее помощница сбежала с художником. Повинуясь порыву, она оставила портлендскую галерею в надежных руках верного менеджера, собрала чемоданы, и переехала вместе со всеми личными вещами в маленький коттедж на утесе возле Хидден-Коув.

О чем она только думала, удивлялась она.

Было ясно, что Хартам и Мэдисонам не нужна ее помощь в том, чтобы залечить рану, которую нанесла ее двоюродная бабка, Клаудия Баннер, так много лет назад. Горделивые семейства сумели оставить вражду позади без всякой помощи с ее стороны. За последние несколько месяцев здесь отпраздновали две свадьбы, которые объединили кланы, и теперь этих старых вояк, Салливана Харта и Митчелла Мэдисона, видели вместе пьющими кофе и поедающими пончики в булочной, каждый раз, когда Салливан был в городе.

Она не нужна никому в Эклипс-Бей. Ей нет причин здесь оставаться. Пора уезжать.

Но это было легче сказать, чем сделать. Она не могла просто закрыть дверь галереи и исчезнуть посреди ночи. «Брайт Вижнз» была небольшим делом, но оно процветало, а значит, стоило недешево. Ей придется договориться о продаже галереи, а на это уйдет время. И кроме того, еще существовала проблема контрактов с многочисленными художниками, чьи картины она выставляла, и обязательства перед Детской Выставкой Искусств.

Выставка искусств была ее идеей. Именно она придумала ее и уговорила членов комитета Летних Празднеств Эклипс-Бей включить ее в план ежегодных мероприятий. Предложение было встречено с огромным энтузиазмом. Она знала, что дети, которые собирались нарисовать рисунки для Выставки, будут очень расстроены, если она ее отменит.

В общем, пришла она к выводу, подготавливая «Брайт Вижнз» к продаже и выполняя свои деловые и гражданские обязательства, она скорее всего не сможет уехать из Эклипс-Бей до конца лета. Но к осени она уже будет где-нибудь далеко. Ей нужно найти свое место.

Глава 2

В тот день она закрыла галерею в пять тридцать и поехала в дом Митчелла Мэдисона. Она выбралась из машины и помахала рукой Брайсу, проходя мимо открытой двери кухни. Он поднял глаза от кастрюли на плите, и слегка наклонил голову в царственном приветствии.

Она улыбнулась. Брайс был сильным, молчаливым типом. Он работал на Митчелла уже много лет. Никому ничего не было известно о его прошлом, до того, как он приехал в город, и Брайс никогда не испытывал желания просветить кого-нибудь по этому вопросу.

Она поняла, откуда он пришел, подумалось ей.

Она вышла в сад и огляделась, восхищаясь крошечным райским уголком, творением рук Митчелла. Она провела достаточно много времени в Эклипс-Бей, чтобы знать, что хотя все соседи всегда готовы перечислить вам его легендарные недостатки и напомнить о его неудавшихся женитьбах, никто не ставил под сомнение талант Митчелла как садовника. Садоводство было его страстью, и ничто не вставало между Мэдисоном и его страстью.

Она остановилась с другой стороны клумбы восхитительных цветущих розовых кустов. — Я приняла решение, Митч.

Он поднял на нее глаза со своей обитой коленной скамейки, которой пользовался, когда работал с растениями. У него было лицо стареющего, потрепанного гангстера, нежно подумала она, который с годами лишь ожесточился; человека, который все еще может постоять за себя перед молодыми бандитами, если придется.

— Что за решение? — спросил Митчелл.

Резкость его тона удивила ее. Митчелл никогда не разговаривал с ней так грубо.

— Я уезжаю из города к концу лета, — сказал она.

— Ты хочешь сказать, что будешь проводить больше времени в Портленде. — Он кивнул, очевидно удовлетворенный и снова занялся прополкой. — Я так понимаю, что тебе нужно уделять побольше внимания твоей галерее там, или она разорится. Там гораздо больше работы.

— Нет, — мягко сказала она, — Я хотела сказать, что уезжаю из Эклипс-Бей навсегда в конце летнего сезона. Я планирую продать оба отделения «Брайт Вижнз».

Он окаменел, прищурив глаза от вечернего солнца. — Собираешься все продать? Да уж, тысяча чертей. Какого дьявола тебе взгрезилось делать что-то подобное?

— Пора. — Она улыбнулась, чтобы спрятать тоску. — Я даже немного припозднилась. Вообще-то, наверное, мне не стоило и вовсе приезжать сюда.

— Не слишком много денег вкладывают в галерейный бизнес здесь, в Эклипс-Бей, да? — Он пожал плечами. — Неудивительно, по-моему. Эклипс-Бей не столица вселенского искусства.

— На самом деле, в местной галерее дела идут довольно неплохо. Этой зимой мы привлекли клиентов из Колледжа Чемберлена и института, а сейчас, летом, мы много получаем благодаря туристам. «Брайт Вижнз» теперь считают очень важной достопримечательностью здесь, на побережье.

Он нахмурился. — Говоришь, здешний бизнес идет хорошо?

— Да, я думаю, что получу выгоду с продажи.

— Тогда какого черта ты говоришь об отъезде?

— Как я уже говорила, я думаю, что мне пора уезжать.

Он искоса посмотрел на нее. — Все это звучит как-то не очень. Ты себя сегодня хорошо чувствуешь, Октавия?

— Да.

— Ты не заболела?

— Нет.

— Тысяча чертей. Что происходит? — Он завернул садовую лопатку, которой работал, ухватился за ручки низкой садовой скамейки и с трудом поднялся на ноги. Стиснув свою трость, он развернулся и посмотрел на нее, сердито нахмурившись. — К чему все эти разговоры об отъезде?