Лето в Эклипс-Бэй - Джейн Кренц

Люди в мире искусства должны были носить черное, подумалось Нику. Пока он не встретил Октавию, он всегда считал, что таково правило.

Как обычно, он почувствовал, как все внутри его сжалось при ее появлении. Он должен был уже привыкнуть к этому ощущению, подумал он. Но от вида Королевы Фей у него всегда на несколько секунд перехватывало дыхание.

Когда она поймала его взгляд, Ник почти мог видеть, как уже знакомая маска вернулась на место. Но когда она смотрела на Карсона, она вся сияла.

— Доброе утро, — сказала она, обращаясь скорее к мальчику, чем к мужчине.

— Здравствуйте, мисс Брайтуэлл. — Карсон расцвел от тепла ее улыбки. — Я принес мои рисунки, чтобы показать вам.

— Вы, наверное, заметили, что мы немного рано, — сухо сказал Ник. — И поэтому приехали без кофе и булочек. Карсон спешил.

— Мы принесем вам кофе и булочку сразу после того, как вы посмотрите мои рисунки, — заверил ее Карсон, он казался несколько встревоженным своей оплошностью.

— Жду не дождусь, когда увижу твои рисунки, — тепло сказала Октавия.

— Я взял три. — Карсон стащил резинку для бумаги со свернутых в трубочку рисунков. — Папа сказал, что мне надо дать вам выбрать. Но я уверен, что вам больше всех понравится портрет Уинстона. Я добавил еще меха.

— Давай развернем их и посмотрим.

Октавия подошла к длинной белой скамейке в дальнем углу зала. Они с Карсоном развернули рисунки и выложили их в ряд.

Октавия изучала каждый рисунок по очереди так внимательно, и выражение ее лица было таким серьезным и завороженным — словно, подумал Ник, она изучала картины для настоящей, профессиональной, помогающей стать известным выставки, вроде той, что она недавно устраивала для Лилиан в Портленде.

— Дом очень красивый, — сказала она через минуту.

— Это мы с папой внутри, — сказал Карсон. — Папа — тот, что больше.

Октавия мельком взглянула на Ника. Он мог бы поклясться, что она покраснела, прежде чем тут же снова посмотреть на рисунок.

Она откашлялась. — Да, я вижу.

— Это Дэдхенд-Коув, — сказал Карсон, показывая на следующую картинку. — Лилиан сказала, что я должен отдать его для выставки, но я думаю, что пейзажи — скучные. Только камни и вода. Посмотрите на Уинстона.

Октавия послушно подвинулась и стала разглядывать меховой серый шарик с торчащими ушами.

— Тебе очень хорошо удалось схватить самую его суть, — сказала она.

Карсон был доволен. — Я говорил Папе, что эта вам понравится больше всех. Я принес с собой карандаш. Могу добавить еще меха, если хотите.

— Нет, думаю, у него в точности столько меха, сколько нужно, — решительно заявила Октавия.

— Я вывешу его на выставке.

Карсон немного подпрыгнул от возбуждения. — А вы наденете на него рамку?

— Конечно. Я собираюсь надеть рамки на все рисунки для выставки. — Она посмотрела на него. — Ты забыл подписать его.

— Я сейчас. — Карсон вытащил свой карандаш, подошел к работе и стал выводить свою фамилию большими печатными буквами в правом углу рисунка. — Я чуть не забыл, — добавил он, не отрываясь от задачи, — Я обещал Папе, если вам понравится мой рисунок, сказать, что все будет нормально, если вы сходите с ним на свидание.

Оглушительное молчание воцарилось в галерее. Ник посмотрел на Октавию. Ее скрытое маской выражение не дрогнуло, но он увидел в ее глазах что-то, что можно было назвать раздумьем. Или это просто его воображение?

Не замечая напряжения, которое только что создал, Карсон внимательно сосредоточился на последних буквах своего имени.

— Извините, — пробормотал Ник.

— Ничего страшного, — тихо отозвалась Октавия.

И снова последовало недолгое, крайне неприятное молчание.

— Ну и? — спросила Октавия.

Он нахмурился. — Ну и что?

— Так вы собираетесь попросить меня о свидании снова?

— Хмм… — Его так не захватывали врасплох со времени учебы в старших классах. Он чувствовал себя полным идиотом. Оставалось лишь надеяться, что он не залился краской. Что-то изменилось в ситуации, но он был слишком растерян, чтобы понять, что случилось. Есть только один способ это узнать, подумал он. — Поужинаем сегодня?

Она замешкалась; искреннее сожаление проступило на ее лице. Он видел это выражение и раньше.

— Вы заняты, так? — сказал он невыразительно. Внутренности его сковало холодом. Он не мог поверить, что она так его подставила.

— Вообще-то я и правда обещала Вирджилу Нэшу приехать в дом Фургартона, после того как закрою галерею сегодня.

Ему и Аризоне Сноу нужно мое мнение о нескольких картинах, которые они нашли спрятанными в одном из чуланов Фургартона. Дело в том, что я не знаю, сколько времени мне на это понадобится.

Он расслабился. Может, она все-таки его не подставляла.

— Вечность, — сказал он.

— Простите, что?

— Вам понадобится вечность, чтобы только найти дом Фургартона, если только Вирджил не снабдил вас очень, очень хорошими инструкциями. Фургартону нравилось уединение. На дороге нет знака поворота, и проезд скрыт среди деревьев.

— О. — Ее красивые, рыжевато-коричневые брови изящно нахмурились. — Вирджил дал мне маленькую карту.

— Забудьте об этом, — просто сказал он. — Я заеду за вами, когда вы закроете галерею и отвезу на место. А позже мы сможем сходить куда-нибудь пообедать.

— Полагаю, это могло бы сработать, — согласилась она.

Голос ее прозвучал так чертовски обыденно, подумал он. Словно решение, которое она только что приняла, не было ошеломительным по своей серьезности. Словно оно не могло изменить судьбу и удел наций.

Ладно, он справится, если мир вдруг сойдет со своей оси. Что на самом деле его беспокоило, так это вопрос, почему это случилось. После шести отказов подряд, Королева Фей Эклипс-Бэй согласилась пойти с ним на свидание.

Счастливое число семь.

Нужно быть осторожнее в своих желаниях.

Глава 4

Маленькая девочка с блестящими каштановыми волосами и большими, темными глазами вернулась.

Октавия обсуждала достоинства очаровательного морского пейзажа с парой туристов средних лет, когда увидела девочку на тротуаре за окном. Девочка появилась второй раз за эту неделю. В первый раз с ней была ее мать, красивая, но исполненная тихой решимости женщина, в которой безошибочно угадывалась мать-одиночка. Парочка зашла в галерею и долго рассматривала картины. Девочка казалась такой же завороженной работами, как и ее мать — необычный явление. Многие дети находили картины в высшей степени скучными.

Женщина вежливо поздоровалась с Октавией и стало ясно, что она пришла не покупать картины, а просто осмотреться. Она, очевидно, подготовилась к холодному приему, но Октавия заверила ее, что она может смотреть, сколько пожелает.