Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Справа еще одна закрытая дверь, и я решаю сначала проверить ее, не желая оставлять за спиной место, в котором можно было потенциально спрятаться. Огромная комната, в которой мы стоим, явно главный контрольный зал, возможно, здесь же находится коммуникационное оборудование. С лазоружием наготове мы проскальзываем в дверь справа, но внутри никого нет. Боковая дверь привела нас в огромную комнату, заполненную металлическими клетями на колесах, наполненных коробками маркированных Имперским орлом и примечаниями о датах отправки. Очевидно, это склад, и, казалось, там находятся обычные боевые рационы, тоники для очищения воды, запасная униформа и какое-то техническое оборудование. Клети все еще заперты простыми навесными замками, было не похоже, что что-то тут взламывали. Это, возможно, исключает пиратов, эта мысль пришла мне в голову, когда я заглянул в спальни, которые выглядели так, словно их обчистили.

— Хорошо, давайте проверим камеру, — говорю я бойцам, расталкивая их и возвращаясь в контрольную комнату. Двое остаются сзади, дабы прикрыть нас лазганами, в то время как другая пара и я стоим по сторонам от двери. Я быстро заглядываю внутрь, и вижу, что все кровати, по десять с каждой стороны узкой комнаты, пусты. Я ныряю через дверь и прячусь за ближайшей справа, после чего машу остальным, Дональсону и Фредерику, следовать за мной влево. Взглянув назад, чтобы проверить, подошли ли к двери бойцы сзади нас, я ползу вдоль пространства между двумя рядами кроватей, пригнувшись и выставив перед собой лазпистолет. Мы почти на середине, в семи-восьми метрах от двери, когда движение справа привлекает мое внимание. В дальнем конце комнаты сводчатый проход, ведущий в своего рода прихожую, и мне показалось, что я вижу внутри какое-то движение.

Я скользнул влево, чтобы лучше рассмотреть, и вижу высокий стол внутри маленькой комнаты, рядом высокая книжная полка, уставленная томами и свернутыми пергаментами. Я слышу, как что-то скребется по полу, возможно, пытаясь спрятаться за столом. Я указываю пальцем вперед к сводчатому проходу, Фредерик кивает и начинает очень медленно, украдкой приближаться к нему, держа лазган около груди. На секунду я неглубоко дышу, все мое тело напряглось, готовясь к действию. Я слышу, как стучит мое сердце, кровь стучит в уши, словно шум водопада. Кажется, что проходит целая вечность, пока Фредерик пятится к комнате.

Снова показалось движение, и мы реагируем одновременно, внезапный ливень лазерных лучей заливает комнату через арку. Воздух наполняется треском энергий. Мое сердце молотом стучится в груди, радуясь внезапной разрядке, и я слышу, как рычу сквозь сжатые зубы. Из комнаты доносится пронзительный визг, и мы даем еще один залп, стреляя Дональсон выплевывает сквозь сжатые зубы какие-то несвязные ругательства, такие же вопли вылетают от меня, пока я быстро нажимаю на спусковой крючок лазпистолета.

— Да прокляни вас Император, хватит стрелять! — слышу я визгливый, напряженный вопль из прихожей. Вся наша троица пораженно переглядывается.

— Ты кто? — ору я в ответ, целясь из пистолета в отдаленную комнату на случай, если покажется мишень.

— Я лейтенант Хопкинс, — отзывается голос, и он, с поднятыми над головой руками и нетвердой походкой, появляется в поле зрения. Он чуть старше меня, щуплый на вид, с длинными волосами и беспорядочно торчащей растительностью на щеках и подбородке. На нем какая-то мятая униформа: темно-красный жилет с белыми бриджами в черных ботинках по колено. На его плече красуется тусклый эполет, кособоко висящий, на такой же изношенной и потертой форме. Я немного расслабляюсь и встаю, все еще целясь в него из лазпистолета. Он ухмыляется, когда видит нашу униформу, опускает руки и делает шаг вперед.

— Фрак тебя, стой, где стоишь! — ору я, шагнув в его сторону и нацелив лазпистолет в голову.

— Вы — Имперская Гвардия? Из какого вы полка? — дрожащим голосом спрашивает он.

Я вижу, как все его тело нервно трясется, очевидно, он обеспокоен тем, что его спасители все еще могут оказаться убийцами.

— Все в порядке, — говорю я ему, опуская лазпистолет, хотя и не ставлю на предохранитель и не убираю в кобуру, — мы из 13-го Штрафного Легиона. "Последний Шанс" Полковника Шеффера.

— Штрафного легиона? — нечетко произносит он, после чего снимает свою остроконечную фуражку и почесывает голову. — Какого черта вы здесь делаете?

— Я думаю, на этот вопрос стоит ответить вам, — говорю я.

ДОНАЛЬСОН под охраной приводит лейтенанта Хопкинса в административную комнату. Я сижу вместе с Полковником, сержантами Брокером и Розелендом в командном центре. Он с любопытством осматривается, видит терминалы, которые мы умудрились включить. Снаружи непроглядная темень; все, что я мог видеть через маленькое продольное окно, так это отражение нашей командной комнаты. Даже через толстые стены я слышу постоянный стрекот насекомых и редкие визгливые крики каких-то ночных птиц или кого-то там.

— Вы лейтенант Хопкинс из гарнизонной роты Ложной Надежды, — говорит Полковник, — я — полковник Шеффер, командующий 13-ым штрафным легионом. Хотелось бы получить объяснение произошедшему на Ложной Надежде.

Хопкинс быстро отдает честь, секунду пальцы его правой руки парят около кончика фуражки, потом он безвольно опускает руку.

— Хотел бы я, чтобы у меня был такое, полковник, — извиняющимся тоном произносит он, бросая долгий взгляд на пустующий стул рядом с Брокером. Он, кажется, почти валится с ног, под глазами виднеются темные круги, со щек свисает кожа. Полковник кивает на стул, и Хопкинс с благодарностью садится, с явным облегчением откидываясь на высокую спинку. Я отсылаю жестом Дональсона, и обращаю свое внимание на Полковника. Его ледяные, голубые глаза все еще смотрят на Хопкинса, казалось, проникая прямо в его душу, стараясь понять, что он за человек.

— Записи показывают, что по последним подсчетам на заставе Ложной Надежды находились семьдесят пять гвардейцев и сто сорок восемь гражданских, — говорит Полковник, глядя на инфопланшет в руках, — сейчас здесь только вы. Я думаю, вы согласитесь, что ситуация требует расследования.

Хопкинс беспомощно смотрит на Полковника и слабо пожимает плечами.

— Я не знаю, что произошло с остальными, — с несчастным видом отвечает он, — я был заперт здесь в одиночку на тридцать пять дней, пытаясь выяснить, как заставить работать коммуникационное оборудование.

— Тогда расскажите мне, что вы помните до этого, — сурово требует Полковник, вручая инфопланшет Розеленду.

— Я болел в лазарете, — рассказывает нам Хопкинс, глядя через проход на камеру, куда мы теперь благополучно перенесли Франкса и остальных. Мы разломали медицинский шкафчик, чтобы достать еще бинтов и стимм-игл. Среди нас не было медиков, так что на все была воля Императора, выживут они или нет.

— Я слег с отравлением крови, местная чума, которую мы назвали джунглевым гриппом.

Я возглавлял экспедицию через серное болото примерно в двадцати километрах на запад отсюда и схлопотал дозу. Бойцы принесли меня обратно, я помню, как лекарь Мюррей дал мне один из своих эликсиров и затем, я, должно быть, потерял сознание. Когда я очнулся, здесь все уже было так, как вы и застали.

— До экспедиции, — спрашивает Полковник, который ни разу не оторвал от него взгляда, — происходило ли что-нибудь неожиданное? Угрожало ли что-нибудь поселению?

— Наш командующий, капитан Непетин, вел себя немного странно, — нахмурившись, признается Хопкинс, — он с двадцатью бойцами вел какие-то раскопки у Сердца Джунглей, а вернулся один. Он сказал, что они нашли лучшее место для заставы, и что там не столь враждебное окружение, как здесь.

— Сердце Джунглей? — спрашиваю я, до того как успеваю остановиться, чем заслуживаю хмурый взгляд Полковника.

— Да, — говорит Хопкинс, не заметив раздражения Полковника, — самая густая часть джунглей на всей планете, около трех дней марша в сторону экваториального горного хребта. Это было нелепо, поскольку там никогда не было никаких более гостеприимных мест, чем это. Я имею в виду — вся планета фактически одни большие джунгли, прямо до полюсов. Каждый акр твердой поверхности покрыт деревьями и растениями, ужасными насекомыми, гигантскими хищниками и бессчетными отвратительными инфекциями. Я так и сказал, и другие офицеры, лейтенант Корл и Паксиман, согласились со мной.

— Вы думаете, что капитан Непетин, возможно, уговорил остальных уйти, пока вы были в коме? — спрашивает Полковник, с отсутствующим видом стуча пальцем по колену.

— Это маловероятно, сэр, — с сомнением отвечает Хопкинс, — они оба были всецело согласны со мной в последний раз, когда я говорил с ними.

Полковник машет рукой сержанту Брокеру, тот достает один из пустых стручков, из сумки под стулом и передает его Хопкинсу.