«Если», 2012 № 06 - Журнал «Если»

— Мне нечего думать, — слышу я привычное хмыканье. — Я знаю, что произошло.

— Как знаешь? — переспрашиваю я ошалело.

— Да так. Как подобает детективу, я умею анализировать факты и делать выводы.

— Алекс, давай встретимся, — прошу я. — Расскажи все, иначе я свихнусь.

В трубке молчание. Пять секунд, десять, пятнадцать…

— Я не стану рассказывать, — говорит наконец Алекс. — Не хочу, чтобы это исходило от меня. Ты или сложишь паззл сам, или нет. В любом случае, не завидую тебе. К тому же не уверен, что лучше для тебя: знать или не знать.

— Алекс, — кричу я в трубку. — Прошу тебя!

Вновь молчание. Потом Алекс говорит:

— Просмотри еще раз ее ментограмму. Попробуй найти нелогичность. Больше ничего тебе не скажу, извини.

Коридор, бегущая по нему Лика. Сирена. Падает силовая установка, кричит Джефф. Взрыв. Лика волочит меня к капсуле. Возвращается к Джеффу, убеждается, что тот мертв. Коридор в дыму, из клубов выбирается Лика. Бредет в капсулу, отстреливает ее. Все.

Я прокручиваю ментограмму раз, другой, третий. Лишь после пятого просмотра я ее замечаю, ту нелогичность, о которой говорил Алекс. Прокручиваю еще раз и откидываюсь на спинку кресла, вжимаясь затылком в подголовник.

Лика должна была, обязана спасать в первую очередь не меня, а Джеффа! Он был ее женихом, я — лишь напарником. Она не могла заниматься моим спасением, не удостоверившись наверняка, что Джефф погиб. А она вытащила меня и лишь потом вернулась за женихом. Почему?

Картинка внезапно складывается у меня перед глазами. Теперь я вижу, почему Лика вернулась. Вижу отчетливо, других вариантов нет.

Джефф с Ликой затеяли идеальное преступление. Если бы Джеффа не застрелили на Земле, это преступление так никогда бы не раскрылось.

На подходе «Хеопса» к горловине кротовой норы Джефф оглушает меня. Затем они вместе занимаются антуражем — декорациями: коридор, силовая установка, сирена. Кукла с залитым алой краской, расплющенным лицом. Лика снимает ментофильм, который напыляют мне. Меня относят в капсулу, и комбинация вступает в финальную фазу. Теперь Джефф «отключает» Лику, стирает ее память об афере и напыляет новую — вплоть до того момента, когда Лика возвращается за ним в коридор. Затем Джефф устраивает пожар и включает аудиозапись, отсчитывающую секунды до взрыва. Выносит в горящий коридор бесчувственную Лику и удаляется.

Лика приходит в себя, вокруг пламя, перед ней рухнувшая силовая установка с придавленной окровавленной куклой. Вот где произошел пресловутый «щелчок». Лика помнит, как бросалась в огонь — эта память напылена. Помнит, что убедилась в смерти Джеффа, после чего ей на секунду стало дурно. Не мудрено при таких обстоятельствах.

«Щелчок»! Лика встает, бредет в дыму, бесстрастный механический голос подгоняет речитативом цифр. Лика пробирается в капсулу, отстреливает ее. О катастрофе мы с ней помним одно и то же.

Я встаю, плетусь в ванну. Открываю кран, подставляю голову под ледяную струю.

Джефф заставил ее. Наверняка заставил. Предложил — выбирай: Стас или я. Оглушил меня и изложил Лике всю комбинацию. У нее не было другого выхода: не согласись она, Джефф уничтожил бы нас обоих и увел «Хеопс» в боковую штольню кротовой норы. Его стали бы искать, на поиски бросили бы сотни детективов с обоих планет. И, скорее всего, нашли бы. Джефф, однако, наверняка осознавал риск и шел на него намеренно. С Ликой или без нее, он не собирался отказываться от куша.

А возможно, было не так. Они продумали комбинацию вдвоем. Этот вариант вероятнее предыдущего, хотя бы потому, что без предварительной Ликиной помощи Джефф вряд ли разобрался бы с меморайтером. Они просчитали аферу давно и много месяцев готовились. Только Джефф продумал на шаг дальше. Он не стал рисковать и делиться с партнершей, а скорее всего, и не планировал. Из соучастницы Лика превратилась в жертву. В жертву номер два.

Как было на самом деле, навсегда останется неизвестным. Единственный человек, который это знал, мертв. В любом случае, по принуждению или по расчету, Лика сломала мне жизнь.

— Как ты себя чувствуешь, милый?

Она ни о чем не догадывается. Не помнит, что она преступница, не понимает, что вышла замуж за жертву своего преступления. Не знает, что ее соучастник был жив все эти годы и что попросту использовал ее любовь так же, как они оба использовали мою дружбу.

— Спасибо, мне гораздо лучше. Извини, не успел ничего приготовить.

— Не беда, родной.

Через несколько дней дело возобновят. Меня оправдают, восстановят лицензию, выплатят компенсацию. Лику изобличат, будут судить и вынесут приговор. Она не выдержит за решеткой и года. В лучшем случае, наложит на себя руки, в худшем — остаток жизни проведет в психлечебнице.

Единственный близкий мне человек. Это не та Лика, которая пошла на преступный сговор. Это другая. Моя жена. Привлекательная, пугливая, робкая. Или та? Затертый фрагментик памяти не делает ее другим человеком.

— Что с тобой, Стас? Мне показалось, ты сейчас думаешь о чем-то ужасном.

— Ничего. Прости, наверное, немного устал.

— Посольство Лицинии? Могу я поговорить с консулом?

— Слушаю вас.

Не знаю, смогу ли с ней жить. Она подставила, предала, зачеркнула меня — в трезвом уме и при памяти. Сейчас памяти нет, но такое не прощают. Или прощают. Или…

— Меня зовут Станислав Каплинский. Мы с женой хотим эмигрировать. Дело не терпит отлагательств.

— Прекрасно. Очередной рейс послезавтра. Я позабочусь о ваших билетах, господин Каплинский. Будьте любезны, загляните в посольство. Всего лишь формальность, вам нужно будет подписать кое-какие бумаги.

Я разъединяюсь. Послезавтра. Господи, дай мне дотянуть до послезавтра и не передумать…

Алексей Калугин

Рок в космосе

— Икар, тебе следует взять псевдоним!

Икар с озадаченным видом провел ладонью по лысой голове и непонимающе посмотрел на волосатого малого, легкомысленно развалившегося в дизайнерском бинбэге ядовито-зеленого цвета, похожем на раскрытый лист-ловушку венериной мухоловки. Модель «ультра-два», разработанная специально для космических кораблей. В момент, когда искусственная гравитация уступала место невесомости, бинбэг обхватывал сидящего человека, не позволяя воспарить, аки ангелу, дабы потом и не рухнуть подобно Икару. Не тому, лысому, что растерянно взирал на волосатого рокера, а легендарному неучу, удумавшему слетать на Солнце. Музыкант же был похож на любого сознательного рокера, понимающего, что рок — это не просто музыка, а образ жизни. И даже подсознательное стремление к саморазрушению (которое, в принципе, можно и нужно контролировать). Его костюм состоял из затертых до дыр и украшенных разноцветными заплатами джинсов клеш и чего-то, похожего на укороченный фрак с разноцветными блестками на широких лацканах, под которым более ничего не было. На шее — две низки пестрых бус и шнурок с черным вудуистским амулетом, в ухе — серьга в форме черепа, на носу — радужные солнцезащитные очки. Образ несколько эклектичный, но в целом соответствующий канонам. Рокер звался Алексеем «Ригелем» Богдановым — лидер уверенно набирающей популярность группы «Маятник Фуко».