Ключ к разгадке - Хельга Нортон

Она опять покачала головой и позволила слезам скатиться по щекам двумя сверкающими ручейками. Потом взяла его руку и прижала к своему сердцу, бешено колотившемуся от радости. Ее глаза кричали Патрику, что единственный путь в жизни, который теперь существовал для нее, был его путь.

И на этот раз он ее понял.

Они были женаты уже почти пять месяцев, когда незадолго до Рождества состоялось торжественное открытие нового медицинского исследовательского центра при центральной больнице Нью-Виллиджа. Патрик был назначен главой этого учреждения и уже успел заработать превосходную репутацию. Население города, казалось, считало созданную им вакцину самым значительным явлением в медицине после изобретения пенициллина.

Интересно, что они сказали бы, узнав, что их знаменитый доктор напрочь проглядел те изменения, которые произошли в его собственной жене…

И ведь нельзя сказать, что он стал относиться к Мэри как к некой привычной собственности, отдавая все свое внимание работе. Наоборот! Им обоим казалось, что с каждым прожитым месяцем их страсть усиливается. Просто Патрик так заботился о том, чтобы перенесенная болезнь не наложила отпечатка на ее здоровье, что ему и в голову не приходило беспокоиться о чем-то еще.

Вот и теперь, вернувшись из последней перед Рождеством поездки в Лос-Анджелес, Мэри заранее предвидела его реакцию.

— Ты слишком перегружаешь себя, — проворчал Патрик, глядя на нее через стол в их столовой в Монжуа. — Не успели мы отпраздновать свадьбу, ты тут же начала приводить в порядок этот дом. А хлопоты о том, чтобы поселить Шанталь и Терезу под одной крышей с Дороти в Вуд-Роуде? Да еще найти им экономку, которая взяла бы на себя значительную часть забот по хозяйству…

— Ерунда! — Мэри всю так и распирало от ее тайны, но она только отбросила салфетку и пошла на кухню, чтобы вынуть из духовки запеченного с эстрагоном цыпленка. — Ты же знаешь, я просто расцветаю, когда сталкиваюсь с трудностями! Вспомни, как я на аркане затащила тебя к алтарю, хотя мне и пришлось потратить на это двенадцать лучших лет мой жизни.

Когда она проходила мимо его стула, Патрик протянул свою длинную руку и поймал ее за талию.

— Странно, — прошептал он, прижимая ее к себе все крепче. — Мне почему-то казалось что это было мое предложение.

— Только потому что я позволяла тебе так думать, — ответила Мэри, тая от его прикосновений. — И если до тебя до сих пор не дошло, какой мудрой и хитрой я могу быть, когда этого требуют обстоятельства, то тебе придется еще многому научиться.

— Вот и научи меня, — промурлыкал он, усаживая ее к себе на колени.

— Здесь?

Патрик провел губами по ее шее.

— А почему бы и нет? Где мы только не занимались с тобой любовью! На кухне, в ванной, на полу в гостиной, в кладовке дворецкого…

— Ты забыл веранду, — пробормотала Мэри, чувствуя, как в ней поднимается волна желания.

— Действительно! — воскликнул Патрик, оторвав губы от ее груди и давясь от смеха.

Это случилось ровно за неделю до их свадьбы, когда в Монжуа неожиданно явилась Минна Стар. Она так и не смогла простить Мэри, что та увела у нее Патрика из-под самого носа. Но любые надежды на то, что при виде ее он решит, что сделал неправильный выбор, моментально испарились, когда Минна увидела, как Патрик на веранде дома отпрянул от Мэри и ледяным голосом произнес:

— Когда в следующий раз надумаете явиться с визитом, Минна, предварительно позвоните, хорошо?

С тех пор она их больше ни разу не потревожила, явно обратив свою энергию на кого-то другого. Последний раз они встретили ее под руку с самым преуспевающим торговцем недвижимостью в городе.

Зато Дэвид не оставлял их своим вниманием. Только неделю назад они получили от него открытку с рождественскими поздравлениями, в которой он мельком упоминал, что в его жизни появилась новая любовь.

— Патрик, — вздохнула Мэри, сознавая, что теперь должна вести себя как респектабельная замужняя женщина. — Нам с тобой надо…

— Да, — хрипло отозвался Патрик. — Нам правда надо, любовь моя! Прямо сейчас, прямо здесь…

Мэри собиралась рассказать ему обо всем завтра вечером, накануне Рождества, после ужина, когда она удобно устроится у него на коленях на диване в гостиной, а в камине будет весело плясать огонь, и воздух будет напоен ароматом кедра и ели. Но, кажется, откладывать было нельзя.

— Патрик, — прошептала она, чувствуя, что краснеет. — У нас будет ребенок!

Сказать, что он был потрясен, значило бы выразиться слишком мягко.

— У нас будет… кто? — переспросил он, уставившись на нее широко открытыми глазами.

— Ребенок, — повторила Мэри и когда ее слова, похоже, опять не дошли до него, поспешно добавила: — Это, должно быть, случилось в один из вечеров, когда мы…

— Я знаю, отчего бывают дети! — прорычал он. — Но ты же говорила, что не можешь… что, когда ты была замужем за этим, как там его звали, у вас…

Мэри пожала плечами.

— Выходит, я ошибалась. Или, может быть, просто ждала, когда для моего ребенка появится нужный отец…

По-прежнему прижимая ее к краю стола, Патрик помотал головой, словно отгоняя от себя наваждение.

— Ребенок… — пробормотал он обескураженно. — Ты уверена?

— Я была у врача сегодня утром, в Лос-Анджелесе.

Его взгляд преисполнился тревоги.

— Зачем?! Что-нибудь идет не так?

— Да нет же! — Мэри улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать его. — Я абсолютно здорова, и малыш именно такой, каким и должен быть на одиннадцатой неделе.

— Одиннадцатая неделя! — взорвался Патрик. — Да ты с ума сошла, Мэри Клэр! Держишь от меня в секрете такие вещи, ходишь неизвестно к кому за медицинским освидетельствованием, хотя ты замужем за мной… Я что, недостаточно хороший врач для тебя? По-твоему, наблюдение за развитием беременности выше моих профессиональных возможностей?

— Ох, Патрик! — рассмеялась она, глядя на взволнованное, такое дорогое лицо. — Я прекрасно знаю все твои возможности. Во-первых, ты мой лучший друг, во-вторых — самый замечательный в мире любовник, в-третьих — чудесный муж. И в довершение всего станешь отцом моего ребенка! Что еще может пожелать женщина! Перестань упрекать меня в скрытности и просто скажи, что счастлив услышать эту новость.

— И ты еще сомневаешься! — воскликнул он, подхватывая жену на руки и зарываясь лицом в золотистые шелковистые пряди.

В следующее мгновение вся прошлая жизнь словно пролетела перед глазами Патрика, и неожиданно все его устремления и надежды, успехи и огорчения представились ничтожными по сравнению с тем, что ожидало его в будущем. Разве мог он предполагать от чего отказывается, когда вместе с Лорейн вполне искренне собирался посвятить себя науке, отметая как нечто, не достойное внимания, всепоглощающее чувство любви.