Ключ к разгадке - Хельга Нортон

— Хорошо, — сказал он и начал прохаживаться взад и вперед по ординаторской. — Мы прошли вдоль берега реки две, может быть, три мили. Сели у обрыва, поговорили немного и пошли назад. Вот и все. Остальное время мы общались только в доме вашей бабушки, за исключением прошлого вечера, но вам, наверное, лучше знать, что там произошло.

Патрик отбросил ручку и устало потер затылок. Неужели и правда прошло всего двадцать четыре часа с тех пор, как он занимался с нею любовью?! Он в отчаянии посмотрел на Барримора.

— И это действительно все? Вы ничего не упустили?

— Послушайте, я все-таки полицейский! Я привык придавать значение отдельным деталям. И я никогда не упускаю их, потому что опыт научил меня: именно мелкие детали иной раз меняют всю картину. Так что, нет, я ничего не упустил… — Дэвид продолжал взволнованно ходить по комнате, пока неожиданно не остановился как вкопанный. — Постойте! Я встречался с нею еще один раз, — медленно проговорил он. — В начале прошлой недели — в тот день, когда она отправилась искать кота миссис Дюбуа.

— Я думал, что это вы нашли его…

— Так оно и было. Но сначала я нашел Мэри в саду, в Монжуа. Она сидела в этом странном сооружении со шпилем на крыше, расположенном ниже по течению реки.

— Бельведер! — воскликнул Патрик. — Я прекрасно помню его. Это было наше любимое место, когда мы были еще детьми. Но что она там делала?

Дэвид пожал плечами.

— Сказала, что ищет кота своей бабушки. Я, помню, был несколько удивлен, как она решилась войти туда. Это было просто какое-то прибежище для орд мышей!

Где-то в самых отдаленных закоулках мозга Патрика слабо звякнул крошечный колокольчик.

— Подождите минутку, — сказал он, пытаясь ухватить то, что вдруг всплыло в его памяти, пока это «нечто» опять не кануло в забвение. — Ну-ка повторите ваши последние слова.

— Это место было переполнено полевыми мышками. Следы их присутствия были всюду. Ее это, однако, ничуть не смущало.

— И не должно было, — медленно проговорил Патрик. — Мэри никогда не боялась подобной живности. Что она делала, когда вы нашли ее?

— Ничего. — Дэвид снова пожал плечами. — Просто сидела на скамье. Она пыталась и меня пригласить присоединиться к ней, но мне не захотелось входить внутрь, и я уговорил ее уйти оттуда.

— Вы не показались мне человеком, который может бояться мышей, мистер Барримор, — заметил Патрик.

— Я их и не боюсь. Но общая атмосфера этого места… Там было полно пыли, которая шла от подушек, разбросанных повсюду. Их набивка рассыпалась в прах, насколько я заметил.

— Да уж, — задумчиво произнес Патрик. — Думаю, в этот бельведер никто не заглядывал много лет… — Внезапно он замолчал, а потом с силой хлопнул себя по коленям. — Вот оно!

Дэвид удивленно уставился на него.

— Не понял… — пробормотал он.

Но с объяснениями можно было подождать. Патрику надо было убедиться в правильности своих подозрений, а потом продумать, какие следующие шаги необходимо предпринять.

— Вы в последнее время чувствовали себя нормально? — спросил он перед тем, как выскочить из комнаты. — Никаких гриппозных симптомов, расстройств дыхательных путей?

Дэвид покачал головой, явно озадаченный.

— Ничего такого. Никогда не чувствовал себя лучше.

— Прекрасно! — Патрик поднял руку в прощальном салюте. — Простите, мне надо кое-чем тут заняться. А вы, пожалуйста, держитесь подальше от бельведера. А еще лучше, обнесите его канатами и не давайте никому приближаться к нему!

Буквально через полчаса Патрик предстал перед бригадой врачей в конференц-зале, расположенном по соседству с отделением неотложной помощи.

— Мне кажется, что в данном случае мы столкнулись с хантавирусным легочным синдромом, — сказал он им, наперед зная, какую реакцию это вызовет.

Из всех присутствовавших только Гарри Сэвидж имел хоть какое-то представление о предмете разговора.

— Это очень редкая вирусная инфекция, — заметил он. — Насколько я знаю, она передается людям, вдыхающим пыль, исходящую от зараженных животных, особенно от мышей и других грызунов.

— А Мэри Дюбуа этому подвергалась? — спросил один из врачей.

— Да, — уверенно ответил Патрик. — Обычно болезнь начинается с появления симптомов, схожих с гриппозной инфекцией, которые исчезают через день или два. Но потом, через несколько дней, опять появляются, причем в гораздо более серьезной форме.

— А лечение?

Все глаза с надеждой были обращены на него. Пришло время сказать, что долгие месяцы Патрик в своей лаборатории трудился над выработкой сыворотки от легочных инфекций. По его расчетам, хантавирусный синдром входил в их число. Работа остановилась на стадии лабораторных испытаний. Но это было все, что он мог предложить…

Гарри Сэвидж слушал очень внимательно.

— Риск слишком велик, — наконец произнес он, — но в данном случае… Вы готовы взять на себя ответственность, доктор Мэйн?

— Готов, — твердо ответил Патрик.

Сыворотку Мэри он вводил сам. Теперь оставалось только ждать и надеяться.

Последующие несколько дней и ночей слились для Патрика воедино. Он сидел у кровати Мэри, и глаза у него прямо-таки слипались от усталости, так что он уже не видел ничего перед собой. Вспышки надежды пролетали неуловимо быстро на фоне долгих минут тяжелого, как свинец, отчаяния!

Каждое утро приходили бабушки. Шанталь так упорно не желала смириться с поражением, что он черпал из этого нежелания силы и для себя.

— Патрик, дорогой, — регулярно упрашивала его Дороти. — Езжай домой и отдохни немного!

Но все, что он мог себе позволить, это ухватить часок сна в ординаторской, свернувшись калачиком на диване, слишком коротком для его роста. В основном же он урывками подремывал в кресле рядом с кроватью Мэри, краем глаза все время следя за малейшим ее движением, чутким ухом прислушиваясь к малейшему изданному ею звуку.

— Она так долго не протянет, — предупредил его Гарри Сэвидж на пятый день.

Но Патрик не хотел, просто не мог согласиться с подобной мыслью.

— Она протянет, сколько надо!

— Мы теряем ее, Мэйн. Из нее уходят жизненные силы…

Мэри исхудала так, что красота ее стала какой-то призрачной, теплый абрикосовый оттенок кожи стал светлее, скулы слишком выделялись на лице, ресницы как бы утонули в тенях, залегших под глазами. Сэвидж покачал головой в молчаливом сочувствии и оставил Патрика наедине с ней.

Настала следующая ночь, подкравшись так тихо, что он и не заметил. Он ненавидел ночь! Она всегда приходила, как вор, и набрасывалась на людей в тот момент, когда они бывают наиболее уязвимы. Как в тот раз, когда Мэри пробралась в его комнату и в его сердце…