Анклав - Энн Агирре

– Куда идем? – спросил он.

Отвечать не хотелось, но, с другой стороны, он же помог нам в бою с Уродами. Поэтому я процедила:

– На север. Вроде как там лучше, чем здесь, среди развалин.

– Кто это вам сказал?

– Мой отец, – спокойно ответил Невидимка.

– А он что, типа спец по Катастрофе? – насмешливо поинтересовался Ловчий.

Невидимка лишь пожал плечами:

– У него было много книг.

Так, вот только спора нам здесь на лестнице не хватало. Тем более что впереди у нас длинный путь, причем неведомо куда.

– А в какой стороне север?

Невидимка повозился со своими часами и показал:

– Там.

– Тогда пойдем. Будем идти, пока солнце не встанет. А как встанет, сделаем привал.

Ловчему и его Волку совсем необязательно знать о моих тайных страхах. Невидимка внимательно посмотрел на меня – мол, все с тобой понятно, боишься. Но все равно кивнул:

– Ну что, двигаем отсюда.

– А мы идем с вами, – заявил Ловчий.

Теган застыла на месте:

– Нет. Только попробуй – клянусь, я тебя убью. Во сне.

– Как же твои детеныши? – удивилась я.

– А может, их уже сожрали. Если эти твари полезли наружу, чем я им помогу? Тем, что меня сожрут по пути к логову?

– А зачем тебе идти с нами? – строго спросила Теган. – Ты же нас только что убить хотел!

– Хотел. Теперь не хочу. Вот эти двое, – тут он кивнул на нас с Невидимкой, – умеют убивать тварей. А это значит, куда они – туда и я. Я жить хочу.

И он снова перевел взгляд бледных глаз на нее:

– И мне плевать, что ты там будешь делать. Ты для меня – никто.

Вот такое отношение Шелк бы одобрила. Прям как гласит Первое правило Охотника: «Выживают сильнейшие». И я обнаружила себя на распутье: с одной стороны, то, что его Волки сделали с Теган – омерзительно, и то, что он это позволил делать – тоже мерзко. С другой, подсказывала охотничья часть меня, Теган могла бы сопротивляться и погибнуть с честью. И еще мне очень нравилось, как он управляется с клинками – такое впечатление, что эти кинжалы у него прямо из рук растут.

Я посмотрела на Невидимку:

– Тебе решать.

– Способный сражаться мужчина может пригодиться в пути, – сказал он. – Похоже, у нас впереди длинная и тяжелая дорога.

И он посмотрел на другого Волка:

– Но я не уверен, что вот он дойдет с нами до места.

Он не стал говорить то, что все и так знали: кровоточащие раны привлекут Уродов. Они чуяли парное мясо даже в немыслимой вони туннелей – а тут к ним, почитай, пригласительная записка прилетит со свежим чистым ветром. И я хотела посмотреть, как отреагирует Ловчий. Насколько он прагматичен? Он бросил своих детенышей. Как насчет взрослого Волка?

Но вопрос вдруг снялся сам собой: парень, опирающийся на руку Ловчего, захватал губами воздух. Изо рта пузырями пошла кровь. Мы уложили его на ступени, я задрала рваную рубашку и увидела, что рана гораздо тяжелее, чем я думала. Мелкой я ухаживала за Охотниками, получившими ранение в живот, – потому что остальные отказывались за них браться. И они всегда умирали. Одни раньше, другие позже – но никогда, ни один не выжил после такого страшного ранения. Весь живот разодран когтями, кожа висит клочьями. Ловчий что-то прошептал ему на ухо, парень коротко кивнул, кусая губы. Ловчий дал ему быструю смерть, а потом мы встали, повернулись и ушли.

И долго-долго шли по мертвым улицам в полном молчании. У нас не осталось сил на что-то большее. Протянувшиеся во все стороны бесконечные руины навевали грустные мысли: казалось, до слуха то и дело долетает эхо тех далеких времен, когда развалины были ярким и людным городом. А сейчас тишину разгоняют только наши шаги в темноте.

Теган шла, сгорбившись – чувствовалось, что она напряжена и сердита. Судя по взглядам, которые она кидала украдкой, решение Невидимки ее не обрадовало. И я допускала, что она сдержит обещание и убьет Ловчего, пока тот спит. По крайней мере, попытается. Как-то не верится, что он так легко даст себя убить. В вожаки Волков мог выбиться только очень сильный человек.

Мы шли и шли, я смотрела под ноги. И старалась не замечать ни пульсирующей боли в руке, ни черного неба над головой. Время от времени я поднимала взгляд, и огромность темной пустоты надо мной подавляла. Невидимка рассказывал, что свет наверху может выделывать странные штуки, но он не знал, что это. А я представляла, что это такие факелы, которые горят в городе на высотах. Наверное, птицы могут туда долететь. Ну или люди тамошние летают, потому что у них есть крылья. Они бледные и прекрасные на вид, и перья у них белые, а в волосах запутался звездный свет.

Мы прошли темный пруд – в разбитой каменной чаше застоялась дождевая вода. Судя по запаху, не свежая, но я все равно подошла и отмыла кровь. Остальные поступили так же. А потом стало холодно, и я натянула на голову тот самый болтавшийся за спиной кусок ткани. И так мы шли, пока дальний край неба не посветлел. Сначала черное стало серым, затем загорелось розовым, а потом и золотым. И прежде чем солнце встало полностью, я призналась себе, что в эти мгновения оно прекрасно. Его лучи расцвечивают здания вокруг, смягчая очертания и разгоняя мрак.

В северной части города нам ни разу не попадались знаки банд. Ловчий тоже обратил на это внимание:

– Мы научились выживать рядом с логовом. Мы никогда не покидали нашей территории.

– Ага, разве что для охоты за женщинами, – зло прошипела Теган.

Ловчий лишь пожал плечами, всем видом показывая, что ее мнение ему неинтересно. И я понимала, почему. Он уважал меня и Невидимку, потому что мы сражались за свою свободу. А Теган – нет. Поэтому она и не имела для него особой ценности.

– Даже в таких случаях мы не забирались так далеко, – заметил Ловчий.

– Предлагаю поискать какой-нибудь магазин, – предложила я. – Может, найдем консервы и воду в бутылках. Я бы не стала разводить огонь, пока мы не вышли из города.

Остальные согласились, а потом солнце поднялось выше и стало жечь мне кожу, и нам пришлось искать место для привала.

Передышка

По пути нам встретилось аж три магазина, и там мы пополнили запасы провизии – еды должно было хватить на несколько дней. Но нам не понравилось, как в них пахло. Мои инстинкты Охотницы говорили, что пахнет опасностью. Поэтому мы шли и шли вперед – несмотря на дневной свет. Пока мы нашли не разрушенное и безопасно выглядящее здание, я полностью обессилела. Мы полезли в разбитое окно, и я почувствовала, как кожу неприятно стягивает. Я спрыгнула на пол, Ловчий перелез следующим.

– Ты вся красная, – заметил он. – Ты что, раньше никогда солнца не видела?

Ну, спросил и спросил. В конце концов, я уже доказала, что смогу постоять за себя.

– Не-а, не видела. Я же сказала – я из подземного племени.

Так нас называла Теган.

– Из анклава под названием Колледж, – добавила я, словно это что-то объясняло.

– Так ты что, не врала тогда?

– Нет.

В окно пролезли Теган и Невидимка. Он спрыгнул первым и помог ей. Мы стояли в коридоре, а вокруг в солнечных лучах плавали потревоженные пылинки. И полы здесь были интересные – такие бело-зеленые. Я стала изучать рисунок, словно он мог подсказать, что это за место. Загадочная дорожка в загадочный мир.

Невидимка объявил:

– Мы разделимся и осмотрим здание. Я иду в паре с Теган.

Видимо, он понял, что она с Ловчим никуда не пойдет, а я, если что, смогу отбиться даже от его молниеносных клинков. Я пошла вперед. Вывеска на стене здания осыпалась, многих букв не хватало, но одно слово я прочитать сумела: «Школа». Выходит, мелкие приходили сюда учиться. У нас под землей тоже была школа. Но чтобы целое здание таких размеров отдали под обучение мелкоты – немыслимо. Такое не помещалось у меня в голове.

Ловчий поравнялся со мной – видать, все еще интересовался моими словами про подземные племена.

– Ну и как там живется? Под землей, в смысле?

– Там темно. Дыма много. Пространства мало для жизни, так что привыкаешь жить потеснее. И я выросла с мыслью, что в туннелях бродят Уроды, и если я буду храброй и сильной, то отправлюсь сражаться с ними ради защиты анклава.

– И как, получилось? – поинтересовался он.

– Ага. Некоторое время я этим и занималась.

Про то, как нас изгнали, рассказывать не хотелось, но я же знала, что он не отвяжется. И впрямь, он спросил:

– А как вы здесь-то оказались?

– Не повезло.

Намек он понял и перестал приставать с вопросами. И принялся осматривать комнату за комнатой с одной стороны коридора. Я делала то же самое с другой. Молча и быстро мы обошли здание. Оно оказалось немаленьким, с тремя уровнями и кучей комнаток, заставленных крошечными столами и стульчиками. Вот ведь! Они и правда отдали все это здоровенное строение мелким! В каждой комнате стоял лишь один большой стол и один большой стул. Изумлению моему не было предела. Я зашла в одно такое помещение и увидела большую черную доску на стене. Ее покрывала белая пыль. Через прах времен проглядывали буквы, но их невозможно было разобрать. Я чувствовала себя так, словно подглядывала за отражением в зеркале, а оно все-таки что-то там учудило. Потом дотронулась пальцами до доски и вывела в пыли первую букву своего имени. Что писать дальше, я не знала.