Поймать лаптем удачу (СИ) - Смирновская Маргарита

— Это Виктория, — представил меня Миша. Всего-то Виктория! Я же так и думала, для него я — всего Виктория! Как он только не сказал — коллега!

— Милая девушка, — осматривала меня его мама, которая была одета шикарно и выглядела лет на тридцать с маленьким хвостиком. На поминках она старше смотрелась.

— Марина Рубинова, моя мама. — Представил мне её Высоковский. — Вадим Жильцов, Светлана Зайцева, Олег Баринов…

Он мне перечислял всех людей, окружающих его мать, но я их вряд ли всех запомнила. И даже не пыталась, ведь это моя первая и последняя вечеринка с Высоковским.

— Я оставлю вас.

И Миша, бросив меня на произвол новой компании, преспокойно ушел к неизвестным мне мужчинам.

— А нам говорили, что у Миши любовница — малолетка, — съязвила Света. — Не слышала разве? — увидев мое глупое выражения лица, спросила она.

Опять новая сплетня!

— Что ты, Светочка, Миша не станет встречаться с ребёнком.

— Марина, ты идеализируешь его. — Света показала приторно-белые зубки и, сказав мне, — не завидую я тебе, — ушла в толпу.

— Не обращай внимания, — сказал мне Игорь и побежал за девушкой.

— Я привыкла, — сказала я.

— У тебя хороший вкус, — заметила Марина Рубинова. — Очень нарядное платье.

Вот не знаю, то ли она хотела сменить тему и так неудачно перевела разговор, то ли специально хотела показать, что поняла, из какого гардеробчика я одолжила этот наряд… Но настроение она мне подпортила. Если бы не грим, то я, наверное, покраснела бы до корней волос. По крайней мере, я себя так чувствовала.

— Я посмотрю выставку, — сказала я, пытаясь скорее вырваться из их компании.

Нет, его маманя — та ещё штучка! Паша своей мимикой был на неё очень похож. Уверена, останься я там ещё хоть на минуту, она бы сказала что-нибудь в этом роде: «Моё платье безупречно будет смотреться даже на лягушке!». Впечатление у меня о ней такое сложилось. Хотя возможно — это всё мои страхи и комплексы. Всё это из-за того, что почти неделю я ношу чужую одежду и живу двойной жизнью. Своей, и придуманной Вики. Точнее, Вики-агента, которая внедрился в компанию Высоковских.

Я стояла и смотрела на фотографии природы России. Мой взгляд остановился на заросшем садике, в котором едва было видно крышу заброшенного дома. Мне эта фотография живо напомнила дом моей умершей бабушки.

Как давно я не видела её дом! Родители предлагали его отремонтировать и мне в нём жить. Они же очень хотели, чтобы я замуж вышла и осталась жить в деревне. Но мне скучно и тоскливо жить на природе, где существует только огород, скотина во дворе и пара магазинов. Сейчас я жила: завод, дом, завод, дом. Здесь люди совсем другие, и ритм жизни другой, понимание жизни другое. Вот даже взять деревенского человека и предложить ему подарить йоркширского терьера. Он его увидит и скажет: «Да зачем он мне. Это чёрте знает что! И не собака и не кошка!». А скажешь ему, что эту породу необходимо мыть, стричь, чесать, зимой одевать, то деревенский человек ответит: «Не нужен мне этот геморрой! Это собака. Собака должна жить в будке во дворе. Есть помои, хлеб, кости. Сидеть на цепи. А это… для богатых!». Конечно, в Московской области, кто живёт в своих домах, уже давно заводят себе собак и кошек (да и других зверушек — тоже). Но в Воронежской области (не подростки), а просто обычные жители — они не привыкли к таким питомцам. У них есть о ком заботиться. И если они заводят породистых собак, то это охотничьи и сторожевые, такие как «борзые» и «алабаи». И вид у этих собак совсем не такой, какой может выглядеть породистая собака, проживающая в квартире…

Впрочем, если уж меня охватила тоска по деревне и по родителям, то — как отдам Высоковскому документы, поеду и навещу родителей, и бабушкину могилу, и её домик. Не хочу, чтобы он так же зарос, как дом на фото.

Так я, рассматривая фотографии, дошла до выхода, а услышав знакомый голос — обернулась. На крыльце стоял Миша. А с ним стояла девушка лет четырнадцати-пятнадцати во всем чёрном, похожая на рокершу. Причёска у нее была негритянская, вся в косичках. Она заметила, что я на неё смотрю, и указала на меня Высоковскому. Миша обернулся и открыл мне дверь, приглашая меня на крыльцо. Делать нечего. Я вышла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это она? — спросила его девушка, смачно жуя жвачку.

Миша утвердительно кивнул головой. Девчонка оценивающе разглядывала.

— Я её другой представляла. Ну, сойдет. — Толкнула она его с силой в плечо. — Я — Зая. — Наконец представилась она. — Соседка его.

— Вика. Секретарша его отца.

— Владимира Львовича, — дополнил Высоковский.

— А я и думаю, как?! Когда успела?! — засмеялась девчонка. — Ну, я погнала. А то Лондон меня заждался.

Девушка хлопнула по руке Михаила и побежала за угол. Я не понимала, зачем меня Михаил познакомил с ней?! Показать что его Зае пятнадцать лет?!

— Это Зина. Младшая дочь друга моего отца. Она байкерша. Мы вместе участвуем в парадах и гонках. А так же, она выручает меня. Вчера забрала мой «Хаммер», брошенный у ресторана. Сейчас пригнала его обратно.

— Только в вечернем платье вряд ли я на нём поеду, — подумала я вслух и осеклась, но поздно.

Он опять беззвучно захохотал.

— А ты хочешь со мной поехать?!

Он уже утверждал, а не спрашивал меня.

— Ты сам сказал, что пока я не найдут убийцу, ты будешь со мной!

Я уже отчаивалась выкрутиться. Ну, правда, с чего я взяла, что он хотел меня провожать домой?

— Я могу отправить тебя с охраной.

Он открыл дверь ресторана.

Там я почувствовала, что замерзла. Что же это такое? Я не хочу ехать с охраной. Ещё дня три назад, мне было бы всё равно с кем ехать, да лучше бы и одной. А сейчас я не хочу ехать ни с кем, кроме него. Впрочем, я могу ему сказать, что не доверяю и его охране. Да и куда он на «байке» собрался? Какую жизнь он ведет?

— Миша, у тебя такая красотка! А у неё есть работа?

Кто же это за спиной? Высоковский опять засмеялся.

— Есть. Она уже у нас работает.

— Где? Я хочу, чтобы ты её ко мне перевел.

Я не могла вспомнить, кому же этот голос принадлежал, и обернулась, чтобы поздороваться.

— Виктория? Это она?! Что за…

Это был Владимир Львович. Он уже грозил нам пальцем, пока Миша громко смеялся.

— Ты видишь, эта девушка уже у тебя. И даже в твоём вкусе.

Глава 7.4

Вот сейчас мне было впервые приятно. Это был самый честный комплимент. Мы с Мишей ещё над ним посмеялись. Я даже почувствовала себя его старой подругой со школьных времен. Потом все пошли к столам брать закуски, и Рубинова читала свой подростковый стих.

Зачем ты любишь не меня, Ведь верность я тебе храню? Ты любишь девушку свою, А я всё равно тебя люблю. Ты ходишь к ней по вечерам, Ей душу отдаешь свою… А я всё жду и жду тебя И никогда не разлюблю.

Читала она это таким проникновенным, бархатным, нежным голосом, что многие пустили слезу, и я тоже чуть не расплакалась. Впервые, когда я слышала стихи про безответную любовь, то не вспомнила об однокласснике, который уже женился и дочку растил, и так и не ответил мне ни на одно письмо или записку. В этот раз я умирала от ревности, думая про Мишу: «Куда же намылился этот белобрысый байкер?». Что у него может быть такое срочное, что он мою жизнь поручил охранникам? Или теперь он меня боится? Боится, что я его опять заставлю с собой спать? Но я же к нему не приставала! Ничего ведь не было… Блин! Что я наделала?! Что он теперь обо мне думает? Что я ненормальная и истеричка. И правильно думает!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Съев два салатика в розеточках и рулетик, я поняла, что мне душно в их компании, и поэтому пошла снова смотреть фотографии. В зале я была одна, было чуть прохладно. На крыльце стояла Светлана с дамой бальзаковского возраста, они говорили о Высоковских. У меня же сложилось мнение, что на фуршетах есть две темы: курс валют и… Высоковские.