Тайна моего двойника - Татьяна Светлова

Знал ли об этом Василий Константинович? Не думаю. Вряд ли. Он только пользуется этими деньгами, а уж как их добывают те, кто их ему дает, — ему безразлично. Лишь бы давали — деньги не пахнут… Скорее всего, эти люди обратились напрямую к Игорю…

Почему к нему? Я вижу только одно возможное объяснение: за Игорем водится репутация большого умника, толковой и дельной головы. И ему могли предложить работу по розыску некоей Шерил Диксон, которая мешает спокойно делать деньги…

И вот тут-то и выяснилось, что мы с ней загадочным образом похожи, как две капли воды. И к тому же познакомились, подружились, проводим время вместе и вообще считаем себя сестрами с неразгаданной тайной нашего рождения… Большой и неприятный сюрприз для Игоря. Тогда объясняется, отчего он так заорал, чтобы я немедленно прекратила с ней общаться. И тогда же получается, что я была более, чем права, когда сказала Шерил, что она в опасности… Взрыв в машине — не тому ли доказательство?

Возбужденная собственными рассуждениями, я вскочила и отправилась на кухню сделать себе чаю. Жаль, что я так мало интересовалась делами Игоря. Ничего толком не знаю, не понимаю. Даже что он, собственно, делал для Василия Константиновича — и то представляю себе смутно. А уж кто мог обратиться к нему с подобной просьбой — и подавно… Николай Георгиевич? Мне казалось, что этот человек имеет отношение к армии. Но что-то было в нем от мафиози, крестного отца. Одно другому, может, не мешает? Он никогда нигде не высовывался, не светился, существовал тихо, как серый кардинал, за спиной у Василия Константиновича, но явно вершил важные дела и принимал важные решения — ни одно собрание «мозгового центра», состоящего из Игоря, Андрюши, самого Василия Константиновича, не обходилось без Николая Георгиевича. Может, он вообще «вор в законе»? Криминальный «авторитет»?

А Андрюша? Эксперт по экономическим вопросам! Уж не он ли озаботился вверенной ему экономикой, которой могли угрожать действия «Чистой Планеты»?

Или за покушением на Шерил стояли другие лица, которых я вообще не знала? В конце концов, Игорь работал и на других людей. На людей заметных, с тугими карманами и видными постами…

Налив себе чаю, я устроилась за маленьким откидным столиком. Хорошо хоть, что кухни во Франции сдаются оборудованные — мебель встроенная, не вывезешь. Как бы то ни было, Игорь оказался втянут в поиски Шерил. Вот только одного не могу понять, — прихлебывала я горячий чай маленькими глотками, не чувствуя, как он обжигает мне горло, — как же Игорь, осознав, что в опасности находится не только Шерил, неведомая ему девушка из далекой Америки, но и я, его любимая женщина, с которой он прожил почти три года и на которой хотел жениться, — как же он мог исчезнуть куда-то, бросив меня в опасности?!

Нет, я не верю! Игорь не мог быть причастен к попытке убить Шерил… Во всем этом бредовом нагромождении причин и следствий, которые я тут понастроила, попивая свой обжигающий чай, лишь одно-единственное предположение верно: уж если бы Игорь действительно был связан со взрывом, он не смог бы больше смотреть мне в глаза. Тем более, что от взрыва пострадала еще и я. Игорь бы именно так и сделал — исчез. Стер самого себя из моей жизни.

Так неужели же это правда?

Наверное, я заснула, сном печальным и холодным, потому что когда зазвонил телефон, я обнаружила, что лежу одетая на диване, при ярком свете в моей комнате. Вскочив с сердцебиением, я негнущимися ногами потопала в гостиную. Телефон стоял на полу и, наклонившись к нему, я чуть не упала от головокружения. Кто может мне звонить, — с ужасом думала я, — кто знает номер этого телефона?

Полиция, — сообразила я. — И Кати, я ей оставила номер.

Это была Кати.

— Извини, что поздно… Не разбудила?

— Нет, — соврала я. — Что случилось?

— Не могу заснуть. Все думаю, думаю… Для меня это такой шок, ты знаешь…

Меня бил озноб и руки мои были ледяными. Я не чувствовала трубку телефона в пальцах. Неужели она меня разбудила только за этим?

— Я понимаю, — ответила я, — для меня это тоже шок.

— Я вот что хотела спросить тебя: Шерил не говорила тебе про свою двоюродную тетю, которая живет в Париже?

Ах, вот оно в чем дело! Кати идет тем же путем, что и я.

— Как-то мельком.

— Не знаешь адреса?

— Нет, к сожалению. — «А если бы и знала — не дала бы», подумала я. — Сама хотела вас спросить об этом.

Кати помолчала.

— Ну что ж, извини тогда…

— Как ее фамилия, не знаете? — вдруг спросила я.

— Да нет, к сожалению. Я с ней не знакома.

— Если она кузина Вирджини, следовательно, она дочь либо брата, либо сестры одного из родителей Вирджини… Не знаете, кого именно?

— Кажется, по линии отца.

— А девичья фамилия матери Шерил?

— Хайсмитт. Ты рассчитываешь ее найти по девичьей фамилии Вирджини?

— Если у отца Вирджини был брат, и эта кузина — дочь брата, то есть шанс, что у нее такая же девичья фамилия. Можно попробовать. Здесь, во Франции, есть такая штука — Минитель, вроде телефона с компьютером, к которому подсоединена огромная справочная сеть. Может, повезет.

— Интернет, что ли?

Право, американцы стали меня раздражать. Почему они считают, что они все изобрели в этом мире и ко всему, чего-либо стоящему, приложили руку? Какая-то мания величия в масштабах государства.

— Минитель существует уже лет пятнадцать, — терпеливо объяснила я, — тогда как вашему Интернету — каких-то тройка лет будет.

— Ну, Интернет существует уже давно… — протянула Кати. Не сдается рядовой американец без боя. Но не читать же ей лекцию по истории компьютерных сетей?

— Какое это имеет значение, Кати, — мягко ответила я. — Главное — найти адрес этой кузины.

— Скажешь мне тогда, ладно?

— Обязательно, — сказала я, хотя вовсе не была в этом уверена. — Спокойной ночи, Кати.

С утра я отправилась на почту, исполненная решимости сесть на Минитель. И только уперевшись в глухо закрытые двери, я с отчаянием поняла, что сегодня у нас воскресенье. Неужели ждать до завтра? Но завтра — Рождество! Я просто не доживу до вторника от нетерпения!

Возле почты была телефонная кабина и я ворвалась туда, треснувшись лбом о стеклянную складную дверь. Джонатан, к счастью, оказался дома. Мне снова почудилось, будто он сидел и ждал моего звонка — у него ведь до сих пор нет моего номера телефона… Какой-то остаточный страх, которому я уже сама не верила, не позволял мне его дать. Впрочем, он у меня его и не просил — чувствовал, что я все-таки не доверяю ему до конца.

«Нет ничего проще, — сказал он, — у меня дома есть Минитель, ты не обратила внимания?»

Влетев с легкого мороза в его квартиру, я поцеловала его, как принято во Франции, и он, придержав меня руками, поводил носом в моих волосах, шумно вдохнув: «Как хорошо пахнут твои волосы — морозом и свежестью…» И разжал руки.

— Рассказывай, — сказал он, садясь на диван. — Что-то новое надумала?

Выслушав мой отчет о разговоре с Кати, он только кивнул:

— Я это примерно так себе и представлял… Кофе хочешь?

— Хочу! — крикнула я, устраиваясь перед экранчиком Минителя.

Спустя два часа у меня на руках был список из адресов двенадцати дам, проживавших в г. Париже, чьи девичьи фамилии были Хайсмитт и чьи даты рождения были не позже 60-го года — возраст кузины должен был быть в пределах возраста матери Шерил, плюс-минус несколько лет. Нам с Шерил было по двадцать одному году, заканчивался 95 год, ее матери было бы никак не меньше сорока лет, а то и больше, учитывая, что она была замужем четыре года до рождения Шерил…

Было решено ехать немедленно. Джонатан разогрел свой Ровер, придержал мне дверь и я плюхнулась на переднее сиденье, сразу же погрузившись в представление и предвкушение возможной встречи. Если повезет, то…

Не прошло и пяти минут, как Джонатан неожиданно затормозил и вышел из машины, обронив: «Я сейчас».

Недоумевая, я проводила его глазами. Он вошел в цветочный магазин и через десять минут вышел из него с нарядным, но сдержанным букетом. Я была очень тронута, но таскаться целый день с букетом мне не улыбалось.

— Это не тебе, — словно прочитав мои мысли, заявил с усмешкой Джонатан, кладя цветы на заднее сиденье.

— А кому же? — опешила я.

— Тетке Шерил. Если она в твоем списке, конечно. Ты ведь, небось, не подумала, что хорошо бы придти с цветами? Тем более, что дело к Рождеству…

А ведь и впрямь не подумала.

— Ты молодец, — похвалила его я.

— Что будешь ей говорить? — поинтересовался Джонатан, когда мы подошли к дому первой мадам, бывшей в девичестве Хайсмитт.

— Не имеет значения. Если она не закричит при виде меня «Шерил!», то остальное неважно.

Она оказалась четвертой в списке. Внизу, по интерфону, на вопрос «кто там?» я ответила: «Это я». Я никогда не задумывалась, похожи ли наши с Шерил голоса, или ей просто было неловко переспрашивать, но дверь подъезда открылась. Лифт выпустил нас на третьем этаже, и мы сразу же увидели приоткрытую на цепочку дверь — должно быть, наши голоса все-таки не совсем похожи. Из-за дверей выглядывала женщина, довольно пожилая, с аккуратно уложенными крашеными волосами и настороженным лицом. Увидев нас, она начала снимать цепочку с двери и защебетала: