Звездная тень - Сергей Лукьяненко

Это было невыносимо больно. Нет, вначале симбионт все же изменил мне ротовую полость. И все равно боль сверлила тело… полный рот кипятка – не слабо? А полный рот кислоты?

Я плюнул – выпихнул в лицо Галиса чудовищный коктейль из собственных распавшихся тканей и царской водки.

Галис взвыл, вскакивая. Его морда превратилась в сплошную рану. Прожженные чешуйки дымились, из-под них сочилась кровь. Обычная, человеческая.

Наверное, тварей, плюющихся кислотой, в природе не бывает. Человеческая фантазия оказалась богаче реальности – Галис не ожидал ничего подобного.

Хотелось кричать, хотелось сказать «умри, мразь», но мой рот больше не был приспособлен для речи. Я повалил Галиса, запрокинул ему голову – и снова плюнул в открытый воплем рот кислотой.

Теперь и он не мог кричать. Мы боролись молча, оба пожираемые отравой изнутри.

Не могу… больше. Твое тело не выдержит…

Я бил Галиса головой о бетон. Мерно и неустанно, пока куалькуа отчаянно штопал мои раны. Но и Галис, похоже, выдержал, справился с проглоченной порцией кислоты…

Чего не сможет перенести живая плоть?

Радиация… ток… микроволновое излучение…

Все не то – я убью и себя.

Нас залило светом. Над базой снижались вернувшиеся «дельты».

Лишить его кислорода… уморить голодом… защекотать до смерти… ну что еще можно сделать с живым организмом…

Высушить. Сожрать живьем. Ага, замучаюсь несварением. Как я объяснял одному маленькому мальчику – инопланетная органика ядовита…

Галис уже начал подниматься – я не мог противостоять натиску. Лицо его опять менялось, рот расширился, из него торчали кривые клыки, глаза прикрыла твердая прозрачная корка…

К нам бежали. Из опустившихся «дельт» выпрыгивали пилоты, у них, похоже, не было никакого личного оружия, но они разорвут меня в клочья – просто числом…

Галис снова оказался наверху, прижал меня, чудовищная пасть – господи, да он словно тоже смотрел фильм про Чужого – выдвигалась вперед. Оживший кошмар, воплощение смерти…

Хочешь убить огонь – стань огнем. Хочешь убить смерть – стань смертью.

Мастера боевых искусств имели в виду другое. И все же это был шанс.

Я не стал повторять трансформации Галиса. Попробую...– устало вздохнул симбионт. Пасть Галиса щелкнула, вырывая кусок моего лица. Боли не было. Спасибо,

куалькуа…

Наверное, нам с Галисом приходили в голову одни и те же мысли – он проглотил оторванную часть моего тела. Если противник умеет видоизменять тело – логично уменьшить его массу и нарастить свою…

Отчаянным усилием я оторвал Галиса от себя, отбросил. Разорванная щека сочилась кровью, куалькуа не успевал перекрыть все сосуды.

И все же я улыбался. Учитывая разорванное лицо, это была дьявольская усмешка.

Галис замер.

– Я…– слова булькали, затихая прямо во рту, но я все же пытался говорить.– Я… я… яд… дурак ты… капитан…

Он закричал, согнулся, пытаясь вытошнить проглоченное.

А я просто стоял и смотрел, как он умирает.

Чем куалькуа пропитал мою плоть, любезно подставленную Галису? Цианиды. Простейшее решение. Кожа на лице дергалась, срастаясь. Кровь уже не текла. Я повернулся к

подбежавшим пилотам, оскалился – они замерли.

Похоже, лишь капитан Галис здесь был метаморфом… Не двигайся. Необходимо нейтрализовать яд. Много капилляров. Странное ощущение… все плывет, и воздуха не хватает. Почему я

задыхаюсь? Я ведь дышу полной грудью…

На негнущихся ногах я пошел к ограде. За моей спиной пилоты бросились к застывшему Галису.

А все-таки я отомстил за тебя, Снег… мой неслучившийся друг…

У вас свои законы – у меня свои. Я не успеваю! – завопил куалькуа. Петр, я не успеваю нейтрализоватьяд!

Что ж тут поделать… расплата. Отбирая чужую жизнь – будь готов отдать свою.

Я все еще ковылял – хотя в глазах меркло, а сознание туманилось. Сейчас меня мог добить ребенок – я не поднялся бы с ног после легкого толчка.

Прости...

Надо же. Какие человеческие слова.

Мир застилало белое сияние. В ушах звенело. Нет, я не дойду до ограды, я упаду здесь, в центре Врат…

Петр!

Я потерял сознание.

Петр!Петр!Петр!

Зачем он бубнит мое имя?

Неужели куалькуа не понимает, что умирать надо в тишине. Тем более теперь, когда уже нет ни удушья, ни скованности – словно плывешь в теплых волнах, и кажется, что все хорошо…

Только голова – болит. Ноет в висках.

Мне уже знакома эта боль. Петр, очнись! Ты слышишь меня! Отвечай! Ты живой! Отвечай! Живой? Наверное. Если там что-то и будет – то уж никак не упрямый

куалькуа. Маленький, трусливый, равнодушный божок. Как долго он укрывался в

своем равнодушии… но любому равнодушию приходит срок. И теперь я нужен

ему – ходячее вместилище для разума, не любящего выползать в жестокий и

огромный мир. Надо же – спас… Петр! Открой глаза. Встань. Я подчинился. Чего доброго, куалькуа еще решит помочь мне в управлении

собственным телом. Не стоит создавать прецедент.

Закат.

Какой красивый закат.

Я лежал на траве – сухой, колкой, осенней траве, покрывающей пологий склон холма. Вдали багровыми и золотыми стежками тянулся лес.

Осень?

– Где база, куалькуа?

Присев, я провел рукой по лицу. Мгновение назад здесь зияла рана.

Теперь осталась лишь запекшаяся кровь, а под ней – грубый рваный шрам.

– А без следов зарастить – слабо? – спросил я.

Полная опустошенность. Я был выжат досуха, не осталась ни чувств, ни эмоций. Зеленые экологи, не любящий свое имя Снег, искореженная «дельта», пытавшийся меня сожрать капитан Галис – все это было далеко-далеко. Остался лишь осенний мир, осень – почти русская осень, прохладный звенящий воздух.

Рану закрывал не я.

– А кто? – глупо спросил я. Врата сработали. Ты прошел в другой мир. Кивнув, я согласился с его словами. Это и впрямь не могла быть та

планета. Не потому, что вместо джунглей я видел обычный лес, не потому, что

было очень тихо. Просто у каждого мира – свой запах. И в прямом, и в

переносном смысле. Так вот, здесь – не пахло войной.

– И кто же меня спас? Врата. Твой организм был очищен от яда. Повреждения устранены. Всевнесенные мной модификации – тоже.

– Нас опять *постигли*, куалькуа? Да. – Сколько прошло времени, куалькуа?

Сколько весит закат? Как пахнет звук флейты? Как звучит прикосновениематеринской ладони? – Да ты поэт…

Я *постиг* тебя, Петр. Теперь я могу общаться отвлеченными образами.

Я встал и огляделся.

Как тихо.

Как хорошо.

– Может быть, здесь вообще никого нет? – спросил я с робкой надеждой. Куалькуа не ответил. Пускай.

Лес, поля, вдали – змейка реки. Небо темнеет, солнце опускается за горизонт, быстрее, чем на Земле. И начинают проглядывать звезды – на еще светлом небе. Я по-прежнему в Ядре.

И все же мне здесь нравится.

Я начал спускаться с холма. Оглянулся на миг, ощутил Врата. Почему они так долго не работали? И почему все же спасли меня?

Кто-то следит, кто-то заинтересован во мне. Может быть, я всего лишь игрушка. Но мной пока не наигрались, и даже готовы починить.

– Куалькуа, убери шрам,– попросил я. Не хочу. – Что?

Ты был восстановлен именно до такого состояния. Не стоит вмешиватьсябез особой необходимости. – Трусишь, дружок,– прошептал я.

Раса, не знающая страха, умирает.

Я пошел к реке. Машинально, повинуясь обрывкам знаний из прочитанных когда-то книг. Река – море – жизнь. Все живое тянется к воде. А я должен, обязан выбраться. Я ведь даже не знаю пока, что такое Тень. Мне надо разыскать деда, Данилова, Машу. Надо вернуться на Землю – и найти для нее защиту.

Неплохой набор занятий для человека, который едва не умер от самоотравления.

– Как ты думаешь, с остальными происходит то же самое? – спросил я.– Или они не прошли во Врата? А, куалькуа?

Симбионт не отвечал. Но я и не нуждался в ответе.

– Одного не пойму – зачем гонять меня по разным планетам? Если чужой разум способен мгновенно меня *постичь*… все равно, что я стал бы забавляться с детским конструктором. Собирать по-всякому, складывать фигурки… словно и так непонятно, что можно собрать, а что нет… Я смысла их действий не понимаю! Зачем?

А может быть, смысла и нет? Не знаю. И куалькуа не знает, вот и молчит.

– Геометры… тоже не понимаю. Ну, наткнулись на сверхцивилизацию. Метаморфы… Врата… «Дельты»… я понимаю, они посильнее кораблей Геометров… Пусть у Тени – триста, пятьсот планет… Все равно, не должны они были убегать! Для них ведь трудности – повод для энтузиазма. А Тень не особенно-то и защищена! Если не пользоваться Вратами, так вообще можно работать без проблем. Внедряться, вести свое регрессорство… Чего они могли испугаться? Даже я не боюсь…

Куалькуа не отвечал.

И я выдохся. Вопросов было много, ответов не прибавлялось. Оставалось только идти.

– Главное – понять. Знаешь, куалькуа, люди всегда от этого страдали. Нам главное понять, мы считаем, что тогда со всем можем справиться. А когда не удается – так сразу начинаются неприятности. Вот как джамп… соорудили, начали пользоваться, а понимания как не было, так и нет. Вот и влипли… извозчики. Одна радость, что чужие джамп не переносят.