50 знаменитых больных - Елена Кочемировская

Врачи, приглашенные к умирающему, нашли у него тяжелые желудочно-кишечные расстройства. Говорили о «катаре кишок», который перешел в «тиф», о неблагоприятно протекавшем гастроэнтерите, о «несварении желудка», осложнившемся «воспалением».

Лечение не было адекватным. А. Тарасенков полагал, что вместо слабительного и кровопускания нужно было заняться укреплением организма больного, вплоть до искусственного кормления. Однако «отношения между медиками» не позволили ему повлиять на лечебный процесс. Он не счел возможным «впутываться в распоряжения врачебные».

В очерке «Николай Гоголь» В. В. Набоков разражается по этому поводу гневной филиппикой: «.с ужасом читаешь, до чего нелепо и жестоко обходились лекари с жалким беспомощным телом Гоголя, хоть он молил только об одном, чтобы его оставили в покое». Доктор Л. Арнольди рассказывал, что умирающий с трудом поднимал голову и слуги вслух размышляли, не стащить ли его силком с постели — авось «разойдется и жив будет». Только решительное вмешательство Арнольди предотвратило варварскую операцию.

Вплоть до последних минут писатель был в сознании, узнавал окружающих, но отказывался отвечать на вопросы, твердя, что он не болен, просто «надобно же умирать, а я уже готов и умру». Его лицо не выражало «.ни досады, ни огорчения, ни удивления, ни сомнения».

21 февраля 1852 г. Гоголь умер. Его жизнь «сгорела от постоянной душевной муки, от беспрерывных духовных подвигов, от тщетных усилий отыскать обещанную им светлую сторону, от необъятности творческой деятельности, вечно происходившей в нем и вмещавшейся в таком скудельном сосуде. Сосуд не выдержал», — писал сын С. Аксакова.

Последние слова великого писателя были: «Лестницу, поскорее давай лестницу!»

Гоголя хоронили 24 февраля 1852 года на кладбище Даниловой) монастыря в Москве. На памятнике было высечено изречение пророка Иеремии: «Горьким словам моим посмеются». В церковь на отпевание гроб из Талызинского особняка несли на руках. На челе писателя был лавровый венок. Гоголь был погребен в Даниловом монастыре, а 1931 г. его останки перенесли на Новодевичье кладбище.

Какая же болезнь источила жизненные силы писателя? Большинство наблюдавших Гоголя врачей видело в нем ипохондрика. В воспоминаниях С. Аксакова упоминается, что во время совместного путешествия Гоголь «. сказал, что болен неизлечимо» и что «причина его болезни находится в кишках». Об этом пишет и Н. Языков: «Гоголь рассказывал о странностях своей, вероятно, мнимой болезни, в нем-де находятся зародыши всех возможных болезней, также и об особенностях устройства головы своей и неестественности положения желудка. Его будто осматривали в Париже знаменитые врачи и нашли, что желудок его вверх дном».

В течение почти всей жизни Гоголь жаловался на недомогания в желудке и кишечнике: «Чувствую хворость в самой благородной части тела — в желудке. Он, бестия, почти не варит вовсе», — это 1837 год. Работа желудка занимала Гоголя до чрезвычайности, и он любил поговорить о нем. Он полагал, что эта тема интересна не только ему, но и окружающим. «Мы жили в его желудке», — писала княжна В. Н. Репнина.

В воспоминаниях людей, близко знавших Гоголя, упоминается также, что писатель постоянно мерз, у него опухали руки и ноги. Еще были панические припадки, которые Гоголь именовал то припадками, то обмороками, то переворотами: «Болезнь моя выражается такими страшными припадками. <.> Я почувствовал. поступившее к сердцу волнение. потом следовали обмороки, наконец, совершенно сомнамбулическое состояние». На него «находили. минуты жизненного онемения, сердце и пульс переставали биться», и нападал необычайный страх.

П. Анненков указывал в 1841 г., что Гоголь «.имел особенный взгляд на свой организм и полагал, что устроен совсем иначе, чем другие люди». С этим были связаны многие страхи Гоголя — он был уверен, что его не смогут правильно лечить.

Кроме того, с юных лет Гоголь был подвержен периодическим спадам настроения, когда на него «находили припадки тоски, самому не объяснимые». Первый клинически очерченный приступ депрессии был отмечен в 1834 г., а с 1836 г. работоспособность писателя начала падать. Творчество требовало от Гоголя неимоверных усилий. Он писал в «Авторской исповеди»: «Несколько раз, упрекаемый в недеятельности, я принимался за перо, хотел насильно заставить себя написать что-нибудь вроде небольшой повести или какое-нибудь литературное произведение и не мог произвести ничего. Усилия мои почти всегда оканчивались болезнью, страданием и, наконец, такими припадками, вследствие которых нужно было продолжительно отложить всякое занятие».

Начиная с 1837 г. приступы становятся регулярными. Гоголь жаловался на тоску, «которой нет описания» и от которой некуда деться. Он сетовал, что его душа находится в «бесчувственном сонном положении», которое не дает ему не только творить, но и думать. «В этой голове, — писал Гоголь в январе 1842 г. М. Балабиной, — нет ни одной мысли, и если вам нужен болван для того, чтобы надевать вашу шляпку или чепчик, я весь теперь к вашим услугам».

Во время приступов депрессии Гоголь больше обычного жаловался на «желудочное расстройство» и «остановившееся пищеварение». Он сильно зяб, худел, отекал и «терял обычный цвет лица и тела».

У Гоголя изменилось отношение к жизни — он потерял интерес к близким и друзьям. «Я просто стараюсь не заводить у себя ненужных вещей и сколько можно менее связываться с какими-нибудь узами на земле», — объяснял свое равнодушие писатель, который к тому времени обратился к религии. Его вера стала неистовой, исполненной неприкрытой мистики. Он обнаружил у себя дар проповедника, начал учить других. Он уверился, что не в творчестве, а в нравственных исканиях и проповедях заключен смысл его существования. «Гоголь, погруженный беспрестанно в нравственные размышления, начал думать, что он должен и может поучать людей и что поучения его будут полезнее юмористаческих сочинений», — писал С. Аксаков. Жизнерадостный автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки» превратился в меланхолика, упрямо и осознанно сводящего себя в могилу.

Приступы «религиозного просветления» сменялись страхом и отчаянием, которое побуждало Гоголя к исполнению христианских «подвигов». Один из них — изнурение плоти — совпал с тяжелейшим приступом болезни и привел писателя к гибели. Гоголь умер из-за истощения, вызванного голодовкой на фоне тяжелейшего приступа депрессии.

После смерти Гоголя предпринимались неоднократные попытки объяснить его психический статус. Часть психиатров, начиная с проф. В. Ф. Чижа, написавшего в 1903 году, что у Гоголя имели место признаки «наследственного помешательства», считала его шизофреником. Другая часть предполагала, что Гоголь страдал маниакально-депрессивным психозом. Однако в поведении Гоголя было много такого, что не укладывалось в рамки классификации.