Лучший мир - Маркус Сэйки

– Вы шутите! – ахнула Эйми. – Где Маргарет?

– Утром я ей скажу, что застал вас, когда вы шуровали по нашим шкафам. И за это я вас выгнал.

– А что вы ей скажете, если застрелите нас?

Выражение его лица стало еще жестче. Он повернулся и выплюнул спичку.

– То же самое.

– Вы гниль, Джереми. – Глаза Эйми сверкали. – Трус. Вот из-за таких, как вы, и все беды.

– Я мужчина, который заботится о своей семье.

– Нет, – твердо сказала Эйми. – Мужчина – это мой муж. А вы…

– Идем, дорогая, – тихо позвал Итан.

Она посмотрела на него, сгорая от ярости. Итан повел глазами в сторону спящей Вайолет. Эйми поняла его и проглотила то, что собиралась сказать.

– Обуться-то хоть можно?

– Было можно. Пока вы не наговорили все это. А теперь забирайте свою малявку и проваливайте.

Эйми покачала головой и, наклонившись, взяла дочь. Девочка зашевелилась и стала плакать. Правую руку Итана пощипывало, револьвер, казалось, притягивал ее.

«Ты не преступник. Этому человеку не нужно ничего, кроме вещей. Если ты можешь выйти отсюда, не совершая насилия, сделай это».

Джереми последовал за ними вверх по лестнице, держа дробовик наготове.

У входной двери Эйми повернулась к нему и напомнила:

– Вчера вечером вы читали молитву.

– И что?

– Господь проклянет вас.

Она повернулась и вышла. Итан подумал, что никогда еще не любил ее так сильно, как в это мгновение. Ему захотелось вытащить пистолет и начать стрелять, нажимать на спусковой крючок, пока не кончатся патроны, и потом стоять над телом Джереми и продолжать нажимать на крючок.

Но он последовал за женой в ночь, думая: «Это не про тебя. Дело не в том, чтобы чувствовать себя мужчиной, а в том, чтобы быть им. А это означает делать все необходимое, чтобы защитить своих, чего бы это ни стоило. Чего бы это ни стоило».

Глава 23

Это был не «борт номер один», но Купер не мог не признать, что дипломатический рейс – штука весьма комфортная.

Утро выдалось веселым, наполненным простыми радостями: яблочные блинчики на сковородке, «Роллинг стоунз» на стерео, дети, валяющие дурака от возбуждения и переизбытка сладкого. Сын и дочь легли спать, предполагая, что рассвет принесет день, похожий на любой другой. Но вместо этого несколько часов спустя они играли в салочки на небе, их сопровождал истребитель, а стюард был рад принести им столько колы, сколько позволяли родители. А еще в самолете были кожаные сиденья со встроенным трехмерным дисплеем.

– Эй, Тодд, – позвал Купер, – иди-ка сюда.

Раскрасневшийся сын с улыбкой до ушей прибежал к нему по проходу. Купер постучал по стеклу иллюминатора:

– Посмотри-ка.

Тодд послушно прижался лбом к стеклу. Они наблюдали за тем, как самолет идет на посадку, и с этой высоты Вайоминг казался пирогом, который передержали в духовке. У горизонта, почти за пределами угла зрения из иллюминатора, сверкало что-то серебристое и белое.

– Что это?

– Это Тесла – центр Новой Земли Обетованной. Не единственный тут город, но самый большой. Здесь живет Эрик Эпштейн.

– Он что, правда такой богатый?

– Ну да.

– Все словно сделано из зеркал.

– Это солнцезащитное стекло. Оно вбирает в себя энергию и поддерживает низкую температуру внутри.

– Ой, – Тодд хитренько взглянул на него, – плохо. Город зеркал – вот это будет классно.

Возник один из странных моментов диссонанса, ощущение скрытого смысла. Купер поймал себя на том, что смотрит на сына, а в голове рождается непрошеная мысль: «Город зеркал. Он недалек от истины».

Если в мире и было место, где сохранялось все, так это здесь.

*

Прием в Тесле определенно отличался от того, что происходило в прошлый приезд Купера три месяца назад. В тот раз они с Шеннон прошмыгнули с поддельными документами и каждую минуту опасались, что их поймают.

На этот раз их ждал кортеж, охраняемый службой безопасности. Он состоял не из тяжелых лимузинов, используемых повсюду в мире, здесь были капельной формы машины с электроприводом и хищного вида вездеходы. Новой Земле Обетованной приходилось импортировать многое, включая бензин, и поэтому он был дорогим.

Что касается группы охраны, то она состояла из молодых, даже по военным стандартам, людей в возрасте от шестнадцати до, может быть, двадцати двух лет. Их легкая форма, приспособленная для условий пустыни, была изготовлена из ткани, обеспечивающей адаптивный камуфляж: пятна на материи смещались и меняли форму по мере движения охранников. Ник видел, что, несмотря на молодость, ребята хорошо обучены: они шли как единое целое, прикрывая все стороны, и делали это молча. Он не узнал карабины, которыми они были вооружены, – какая-то местная новинка с плавными обводами и пластиковым прикладом.

«Эрик, когда это вы стали производить оружие?»

Женщина, встречавшая их, была стройна и красива, как модель, но при минимуме сексуальности.

– Посол Купер, меня зовут Патриция Ариэль, – представилась она, – я директор службы по связям с общественностью мистера Эпштейна. От имени «Эпштейн индастриалз» я приветствую вас в Новой Земле Обетованной.

«Посол. К этому еще нужно привыкнуть».

– Спасибо, – сказал он. – Это Натали и наши дети, Тодд и Кейт.

– Добро пожаловать. Прошу следовать за мной, я провожу вас в вашу резиденцию.

– А Эпштейн не смог приехать? – спросил Купер.

– Он решил, что вам сначала нужно устроиться.

«Гм».

Купер не ждал, что его встретит сам Эрик Эпштейн – он, возможно, никогда не покидал своей пещеры, – но уж его брат Джейкоб должен был появиться. Это был щелчок по носу и плохой знак.

Машина, на которой их повезли, была не такая тяжелая, как у президента Клэя, но вполне удобная, с кожаными сиденьями и большими окнами. От водителя пассажиры были отгорожены звуконепроницаемым щитом. Кортеж тронулся сразу же, двигатели тихо загудели.

– Мистер посол, это ведь не первый ваш приезд сюда? – спросила Ариэль.

Купер мотнул головой и сказал:

– Но моя семья прежде здесь не бывала.

– Как вы знаете, мы – корпоративная территория, построенная с нуля по единому плану…

Ариэль продолжала рассказывать, Купер пытался разложить ее по полочкам, а его семья наслаждалась поездкой. Говорила эта женщина ровно, гладким языком, но время от времени в ее речь закрадывался лабиализованный согласный, и Купер решил, что она родом откуда-то из района Бостона. Вероятно, анормальная второго уровня. Судя по ее манере говорить, он предположил, что она одарена меметическими способностями и явно не училась в академии. Он вообразил, что у нее любящие родители, которые еще живы, гордятся дочерью, но находятся не в Обетованной. Перезваниваются по воскресеньям, шлют письма по электронной почте, а увидев дочь в новостях, вежливо интересуются ее светской жизнью и получают безликий вежливый ответ.

Расшифровав ее, Купер стал интересоваться окрестностями. Аэропорт был невелик: две взлетно-посадочные полосы для самолетов и несколько для планеров. Тодд охнул, когда один из них взмыл в воздух, – гидравлическая лебедка на расстоянии мили от них вздернула в небеса планер из композитных материалов. Купер помнил, как он летел на таком аппарате с Шеннон, чувствуя нехорошие спазмы в желудке. Он не боялся высоты, но самолеты без двигателей – это другое дело.

Выехав за пределы аэропорта, они миновали огромную солнечную батарею: десятки тысяч черных панелей вытянулись вдаль по строго выверенному направлению и купались в солнечных лучах. Движение не было напряженным, и, хотя кортеж мчался без сирен, они редко сбрасывали скорость. Одно из преимуществ строительства города с нуля состояло в том, что дороги планировались широкими, чтобы избежать пробок. Купер спрашивал себя, вспоминает ли Ариэль когда-нибудь Бостон, который являет собой полную противоположность всему, что он видел здесь. Тот старый, по американским стандартам, город был путаный и переполненный. Там протоптанные лошадьми тропинки были превращены в улицы, сплетенные в лабиринт, – и никакой тебе ровной, прямолинейной планировки.

– Это что? – Тодд показал на комплекс куполообразных структур на горном хребте, с серебристыми боками, открытыми ветру.

– Конденсаторы влаги, – сказала Ариэль. – Мы получаем воду из ветра, ведь это же пустыня, а потому воды всегда не хватает. Возможно, вам покажется, что душевые здесь немного не похожи на обычные…

Он снова отключился от реальности, вернулся мыслями в Овальный кабинет. Прошедший вечер был совсем близко. Кливленд в огне, президент в коматозном состоянии, а министр обороны практически готовит свержение законной власти. Если бы Клэй не пришел в себя, то по всей стране с сегодняшнего утра анормальных бы отлавливали и помещали в лагеря для интернированных, а в Обетованной был бы высажен десант.

Купер в последнюю секунду смог повлиять на Клэя, и это позволило выиграть немного времени, но всего лишь немного. Теперь ему нужно было каким-то образом убедить Эрика Эпштейна отказаться от преднамеренно нейтральной позиции и открыто встать на сторону правительства Штатов – правительства, которое в настоящий момент разрабатывало планы атаки на Вайоминг.