Золотая стрела - Елизавета Абаринова-Кожухова

— Думаю, что уважаемый воевода во многом прав, — задумчиво молвил король Александр, доселе молчавший. — Какой срок вы полагаете на подготовку к походу?

— Дней пять, никак не меньше, — уверенно заявил Полкан.

— Да за пять дней наши славные рыцари вусмерть перепьются и ни на что годны не будут! — взвыл Беовульф. — Простите, господин Зигфрид, и вы, дон Альфонсо, речь, конечно, не о вас…

Со своего места поднялся престарелый Зигфрид.

— Ваше Величество, — откашлявшись, заговорил он, — господа! Вне всякого сомнения, воевать нужно по всем правилам военной науки, и в этом я полностью согласен с уважаемым Полканом. Но подумайте, с кем мы имеем дело. Это же не войска достойного соперника, а какие-то непонятные наемники, служащие вурдалакам. И потом, сейчас такое положение, которым просто грех было бы не воспользоваться. Власть Виктора держится на горстке наемников, которые к тому же начинают разбегаться кто куда. Если же Белая Пуща пришлет на помощь свои войска, то удача нам никак не светит…

— Что вы предлагаете, почтенный Зигфрид? — перебил дон Альфонсо.

— Выступать как можно скорее, — заявил старый рыцарь. — Лучше бы всего прямо сегодня.

— Ну, это уж вы малость хватили, — покачал головой Беовульф.

— Ну, завтра, — с легкой досадой сказал Зигфрид. — Но уж никак не позже.

— А как вы полагаете, сударыня? — обратился Александр к Чаликовой. Та словно того и ждала:

— Я тоже считаю, что мешкать не следует. Не далее как сегодня мы с боярином Василием и Чумичкой встретили на болоте одного из упырских наемников, который наверняка бежал из замка. Нет-нет, мы не хотели с ним связываться, но он сам на нас напал, и в порядке самообороны Чумичке пришлось обратить его в дым.

— Как, в дым? — изумился Беовульф.

— Очень просто. При помощи магического кристалла. Я вернулась сюда, а Василий Николаич с Чумичкой остались на болоте производить новые экспериментальные испытания кристалла. Я вот подумала — а не использовать ли его при штурме королевского замка?

— А что! — радостно подхватил хозяин. — Это мысль! Вот мы им теперь жару поддадим!..

— Нет-нет, оставьте, пожалуйста, — испуганно перебил король. — Эдак вы еще весь дворец в дым превратите.

— Я уверен, что мы справимся своими силами, без колдовских приспособлений, — поддержал Зигфрид.

— И еще одна причина, почему мы не вправе мешкать, — продолжала Надя. Может быть, не всем еще известно, что в замке находится княжна Марфа, и есть основания полагать, что ее жизнь подвергается опасности.

Больше всего удивления эта весть вызвала у Полкана:

— Какая Марфа? Уж не сродственница ли нашей Ольги?

— Ну да, Марфа Ярославна, из рода Шушков, — подтвердила Надежда. Господин Покро… то есть Иван-царевич, приятель Чумички, отыскал ее, поцеловал, и она из лягушки вновь превратилась в себя. Жаль только, что прямо с болота угодила в замок к Виктору.

— Ну, Виктор-то, каков бы он ни был, зла ей причинять не станет, заметил Александр.

— Виктор-то, может, и не станет, — почесал в голове Беовульф, — да там эта злыдня Анна Сергеевна со своим прихлебателем Каширским. От этих любой пакости жди.

Тем временем голова Полкана исчезла из окна и приблизилась к двум другим:

— Слышьте, чего я вам скажу. Оказывается, княжна Марфа расколдовалась и теперь в человечьем облике находится в королевском замке.

— Правда?! — вскрикнула средняя голова Змея Горыныча — двоюродная сестра Марфы, княжна Ольга.

— Я всегда верил, что рано или поздно так и случится, — промолвила левая голова, бывший белопущенский боярин Перемет. — А ты, Полкан, говорил брехня, мол, одна.

— Был неправ, — пробурчал воевода.

— А как ей это удалось? — спросила Ольга.

— Толком не понял, но без Чумички не обошлось, — ответил Полкан. — Вот он вернется, спросим.

— Если бы и нас, — вздохнула Ольга.

— Не грусти, княжна, ежели такие дела завертелись, то и до нас черед дойдет, — деланно бодро проговорил Перемет. — У меня такое предчувствие, что все закончится счастливо.

— У тебя уж двести лет такое предчувствие, — проворчала Ольга.

— Ну ладно, вы тут оставайтесь покамест, — пробасил Полкан, — а я вернусь взад на военный совет. А то они там без меня делов наварят. Вояки, чтоб их…

Едва голова воеводы вновь замаячила в окне, в комнату совещаний заглянула горничная:

— Там явился господин Грендель и просит его принять. Прикажете впустить?

— Пускай заходит, — махнул рукой Беовульф и, спохватившись, обернулся к Александру: — Если, конечно, Ваше Величество не возражаете.

— Ну, причем тут я, — вздохнул король. — Это ж ваш дом, вы и распоряжайтесь.

В комнату вошел Грендель. Поклонившись сперва Александру, потом остальным, он молча остановился посреди помещения.

— Ну, с чем пожаловал? — спросил его хозяин.

— Меня нынче посетила муза, — медленно начал Грендель, — и я сочинил стихотворение, кое желал бы зачитать перед Вашим Величеством и доблестными воинами ради подъятия боевого духа. — И, вздохнув, поэт развернул клочок бумаги: — «Горит восход зарею алой…»

— Погодите, — перебил Зигфрид, — стихотворение зачтете после. Это очень хорошо, что вы пришли, друг мой Грендель. Так как мы уже почти решили выступать завтра, то не могли бы вы сходить в корчму и уведомить Флориана и его товарищей, чтобы находились в готовности?

— Что ж, схожу, — согласился Грендель.

— А заодно прочтешь им свое новое творение, — примирительно добавил Беовульф. Он один знал, как всякий раз уязвляло его заклятого друга пренебрежение слушателей к его стихам.

— А этот ваш Флориан человек надежный? — вдруг спросил из окна воевода Полкан.

— Ручаюсь за него, как за самого себя, — твердо сказал Александр. Разве что горд чрезмерно…

— Да это пустяки, — прогудел Полкан. — Есть у меня одна мыслишка… Воевода просунул голову на длинной зеленой шее поближе к столу, где заседал военный совет, и что-то зашептал.

— Да, недурная мысль, — негромко сказал дон Альфонсо.

— Бесподобная! — захохотал Беовульф. — Вот что значит знаток военного дела!

— Да, разведка боем — дело нужное, — согласилась Надя. А Зигфрид тем временем что-то записал на листке и подал его королю. Его Величество пробежал написанное, небрежно поставил свою подпись и передал Беовульфу. Тот свернул листок, с важным видом запечатал его своим перстнем и вернул Александру.

— Господин Грендель, вот это вы передадите лично Флориану, — король протянул бывшему оборотню запечатанный свиток.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — поклонился Грендель и, повернувшись, медленно направился к выходу.