Королевский Совет (ЛП) - Швартц Ричард

― Да, так оно, наверное, и было, ― промолвил я, глядя на чёрные кости. ― Некромант использовал безумие и гнев отвергнутого Совы-ученика в своих целях, а Эринстор, должно быть, действительно впал в безумие, ибо что ещё могло заставить его желать освободить проклятого?

― Власть, ― тихо ответила Асела. ― Он всегда стремился к власти. ― Она замешкалась. ― Может быть… Какая способность была у Гибели Страха, брат Джон? Что могло это оружие?

― Оно защищало от страха и силы некроманта. Тот не мог причинить вреда, пока у тебя в руках находился Гибель Страха, ― устало ответил он. ― По крайней мере, так написано.

― Есть ли что-нибудь ещё? ― спросила Асела, опускаясь на колени перед стариком. ― Подумайте. Известно ли что-нибудь ещё об этом клинке?

Сначала старик покачал головой, но потом замер.

― Возможно, есть… Говорится, что он может использовать силу врага против него самого, что любой тёмный дар, брошенный в сторону владельца, становится для Гибели Страха оружием, наказывающим проклятого. Это наследие бога, которому изначально принадлежал клинок.

― Как так? ― в изумлении спросил я. ― Разве он принадлежал не Сольтару?

Первосвященник покачал головой.

― Нет. Клинок был освещён Сольтаром лишь позже, чтобы снять проклятие, которое лежало на нём.

― Какое проклятие? ― спросила Асела.

― Этого я не знаю, ― ответил Джон. ― Он был очищен, и проклятье снято, и пока Асканнон занимался ковкой, клинок постоянно проверяли, чтобы убедиться, что он по-прежнему священен.

― Какому же богу он был посвящён, если не Сольтару?

― Этого никто не знает, он был найден на древнем эльфийском поле боя. Но как я уже сказал, Гибель Страха был очищен и посвящён Сольтару.

Асела все еще стояла на коленях перед стариком и теперь медленно в отчаянии замотала головой.

― Возможно, это всё же имеет какое-то отношение к Гибели Страха. И всё же, откуда Эринстор мог об этом знать? Ведь он попросил Искоренителя Душ.

― Именно так, ― подтвердил старик. ― Старые писания на этот счёт ясны. Он был разочарован, когда узнал, что клинок уже занят.

― Но как всё это могло случиться, а Совы ничего об этом не знали? ― потрясённо спросила она, всё ещё размышляя над словами священника.

― Это был вопрос веры, на не науки, ― ответил Джон. ― Акт веры, смирения и преданности. Такой поступок не выставляется на мирскую сцену, это тихое служение, не жаждущее признания. Достаточно того, что его выполнили, не было повода хвастаться. ― Он молча подал знак двум другим священникам, чтобы они помогли ему подняться. ― Эти мужчины и женщины отдали своё существо, чтобы уничтожить проклятого, ― продолжил он. ― Вы правы, дитя моё, это не умоляет их жертву, но делает преступление ещё более тяжким. Преступление, совершённое против всех тех, кто верил, что отдаёт свою жизнь на службу богам.

― Когда это произошло? ― спросил я. ― Более чем за столетие до того, как Вечный Правитель отрёкся от престола, верно? Скажите, брат Джон, спускался ли Асканнон сюда ещё раз, чтобы увидеть своего старого врага, или он позабыл о нём?

― Нет, ― ответил священник. ― Он не спускался. Кроме вас сегодня, если не считать священников, это место видел только один единственный человек. Думаю, он был учёным.

Я невольно подумал об учёном, которого мы встретили. Он знал много вещей и казался мне загадочным, и ему даже удалось произвести впечатление на Зокору.

― Вы знаете, когда это было? ― осторожно спросил я.

― Вроде бы, во время беспорядков, когда поток миров иссяк. Учёный слышал о проклятом и захотел узнать, надёжно ли тот заперт. Он хотел исключить его причастность к случившемуся. Это было незадолго до отречения Вечного Правителя, так там и написано.

― Ну и? ― тихо спросил я. ― Что решил тот учёный?

Первосвященник нахмурился.

― Простите, сэр Родерик, я много читал, и память у меня уже не самая лучшая. Я не уверен, но мне кажется, он снова ушёл, не сказав ни слова. Но я могу и ошибаться.

― Вы помните его имя?

― Это уже чересчур, ― сказал старик. ― При всём желании я не могу…

― Может быть, его звали Кеннард? ― перебил я его, и брат Джон удивленно кивнул.

― Верно! Так его звали. Кеннард. Теперь, когда вы назвали имя! Он был писцом здесь, на Храмовой площади, и однажды даже сделал для храма копию слова Сольтара. Именно поэтому он был упомянут в храмовых писаниях. Откуда вы знаете это имя?

― Писец, ― задумчиво повторил я. Что-то не давало мне покоя. Я посмотрел на Аселу, которая напряжённо осматривала обгоревшие кости. ― Вам оно что-нибудь говорит? Должно быть, он тоже обладает могущественными способностями, поскольку я встретил его не так давно на Громовом перевале в Новых королевствах. Может он тоже был Совой? Казалось, он был предан Старой империи. Он много о ней знал, и если это тот же учёный, тогда он прожил столетия. Кроме эльфов, только Совы и некроманты могут жить так долго.

― Нет, ― медленно ответила Асела, решительно покачав головой. ― Если бы он был Совой, я бы о нём знала. Совы ― учёные, да, но человек с таким именем никогда не учился в башне. А после нас не было новых Сов, пока Дезина, новая прима, не нашла башню открытой. Но есть маэстро, которые не являются Совами. Ваша королева ― лучший для этого пример. Она следует магической традиции, о которой бы мне хотелось узнать, как она возникла. Может, я смогу с ней поговорить?

Я почти ухмыльнулся, услышав обнадёживающий тон Аселы. Может она и была Совой и пережила худшее, чем кто-либо может себе представить, но по своей сути, она была учёным. Когда просыпалось любопытство таких людей, они забывали обо всём, кроме того, что заботило их в этот момент.

Позади нас что-то хрустнуло, и мы обернулись.

Искоренитель Душ прыгнул мне в руку, а Асела вырвала фальшивый Гибель Страха из пальцев первосвященника, чтобы при помощи древнего клинка отразить то, что приближалось. В это же время она, как для броска, подняла свободную руку, и в ней собрался сверкающий свет.

Но ни для стали, ни для магии не представилось мишени. Сначала ничего не было видно, по стенам лишь прошёл стук и скрежет, но потом, пока Серафина ещё вытряхала из рукавов кинжалы, часть стены отодвинулась назад. Из пролёта вышла миниатюрная фигура, за ней следовал человек в одеяниях Борона.

Тёмная эльфика сощурилась, глядя на свет.

― Боги, ― вырвалось у меня. Я не хотел верить в то, что видел. ― Как вы здесь оказались?

― Из ваших слова я делаю вывод, что вы знакомы друг с другом, ― сухо промолвила Асела, опуская сталь и выпуская из пальцев магию.

― Клянусь Соланте, Хавальд, ― произнесла Зокора своим мягким голосом. ― Если ты продолжишь в том же духе, думаю когда-нибудь ты меня всё-таки удивишь.

― Могу я спросить, кто вы такие и как посмели без приглашения войти в дом Нертона? ― устало спросил первосвященник.

Варош смущённо улыбнулся, затем увидел то, что здесь можно было увидеть, и его глаза расширились, когда он в недоумении опустил фонарь.

― Меня зовут Зокора, и я служу Соланте, ― на удивление коротко ответила она.

― Вы сева'сол'анте? ― спросил брат Джон.

― Да. ― Зокора встряхнулась, как мокрая собака. ― Этот дом наполнен присутствием старого бога, действительно абсолютно священное место. ― Она бросила тёмный взгляд на базальтовый блок с костями, затем на тринадцать стражников. ― Что-то здесь не так.

― Он сам стоит там наверху, ― тихо сообщил я, указывая на потолок. ― Не статуя. Он сам.

― Почему?

― У него будут свои причины, ― предположил я с улыбкой.

― Что вас двоих привело сюда? ― задал я вопрос, который, несомненно, крутился на языке остальных.

― Мне не хочется объяснять, ― ответила она. ― Пусть это сделает Варош, пока я посмотрю на этого бога. ― Улыбнувшись, она показала белые зубы. ― Я никогда раньше не видела бога во плоти. ― Затем она направилась наверх.

― Вы его спутники? ― спросила Асела Вроша.

― Да, ― ответил он. ― Так получилось.

Бывшая сова указала большим пальцем на меня.