Брак во имя Альянса - Оливия Штерн

«Не надо. Я хочу, чтобы ты прожила долгую и мирную жизнь».

– Ты ведь знаешь, на кого я училась. Такая специальность, возможно, и допускает долгую жизнь… но отнюдь не мирную.

Тут у меня появилась новая интересная мысль, и я не преминула ее высказать:

– Лучше скажи мне, как так получилось, что девиране на станции не обращали внимания на женщин?

Ответ меня несколько ошарашил.

«Эта функция была отключена».

– То есть она у тебя сама включилась? По ошибке? – Я даже приподнялась на локте, но взгляд снова уткнулся в темноту, расчерченную сотами, и я легла обратно, щекой на руку Аэдо. Так приятно… Хочется просто закрыть глаза, болтать всякие глупости и не думать о том, как мало времени нам осталось.

«Я говорил, что в организме начались изменения, – буквы бежали по проекции импланта, – они меня беспокоили, когда ты была рядом».

– Даже не буду спрашивать, какого рода были эти изменения, – пробормотала я.

«Возможно, произошел программный сбой и отключенная функция попросту включилась. У других медиумов, полагаю, то же самое. Всегда имеется возможность просто отключить все лишнее».

– Но куда более надежно просто отхватить ножницами…

«Но… ты же этого не хочешь на самом деле?»

– Ты заставляешь меня теперь думать, как все это сберечь. – Я глупо хихикнула. – Мало ли что в голову Верховному стору придет?

И вдруг меня осенило. Я даже резко села на кровати.

– Аэдо… пожалуйста… могу я попросить, чтобы ты сам поделился со мной всеми данными о том, как можно получить доступ к кораблю Верховного стора?

«Зачем, Марго? Я не хочу, чтобы ты погибла. Там… нет для людей ничего хорошего».

– О, не беспокойся… – Я снова легла рядом и потерлась о его бок всем телом, как ласковая кошечка. Это было приятно, как бывает приятно человеку, который на своем месте. – Со мной ничего не случится. Честное слово. Я привлеку профессионалов.

Я игриво пробежалась пальцами по каменной мускулатуре, потом аккуратно провела ногтями по внутренней стороне бедра Аэдо. Кажется, он был не прочь повторить… Да и я тоже.

Но когда он ловко уложил меня на спину, выяснился небольшой нюанс.

– Постой, нет! Не так. Все-таки я сверху и буду смотреть в стену.

«Почему?»

– Потому что твой интерфейс светит мне в глаза и мешает сосредоточиться! – ответила я без обиняков.

Плечи Аэдо под моими руками внезапно дрогнули и мелко затряслись. А потом… я впервые услышала, что его горло издает какие-то тихие, сдавленные звуки. Да, медиум смеялся – смеялся, наверное, в первый раз за свою новую короткую жизнь…

* * *

Следующие часы, проведенные на девиранском корабле, казались мне лучшим, что со мной было за последние шесть лет.

Мы занимались… нет, не только вопросами повышения численности популяции медиумов, хотя и ими тоже. Мы плавали в бассейне, бродили, держась за руки, по коридорам корабля, завтракали… Аэдо показал спрятанный в запасном эвакуационном отсеке скоростной катер. А еще он записал на микрочип памяти все доступные сведения о корабле Верховного стора и данные об имеющихся активных краевых, что заставляло думать, что он тоже принял кое-какое важное решение. И я выпросила для себя еще и выгрузку полуобработанных данных с даториума, где бы содержалась информация по переписке Мишеля и его сообщников. Возможно, в тех террабайтах данных, что Аэдо записал мне, было и не слишком много информации, но я подумала, что лучше так, чем ничего, и что все это мне пригодится. Правда, планов я еще не строила – но понимала, что когда я окажусь одна в космосе по пути на Кайену, то буду сидеть и думать, как быть дальше.

Пока же я старалась выбросить из головы все, кроме того что мне хорошо здесь, сейчас и именно с этим человеком, который в темноте каюты светится, словно ночник.

Мы много разговаривали. Я – голосом, а он – сообщениями. И чем дальше, тем сильнее становилось во мне чувство, что мы не должны расстаться навсегда. Не в этот раз… Пусть это был уже совсем и не Алекс.

«Знаешь, я очень странно себя чувствую сейчас».

– Что не так?

«Нет, не плохо. Просто странно. Я никогда не ощущал ничего подобного».

Мы сидели на широком пухлом диване, который по команде Аэдо вырос прямо из пола в том самом отсеке, где обычно проходили завтраки, обеды и ужины. То, что получилось, напоминало домашний кинотеатр – только вместо визора было большое обзорное окно с видом на даториум и соседний рыбоподобный корабль. Аэдо обнимал меня за плечи, и я сидела, приникнув к нему боком, согнув ноги в коленях, и наслаждалась давно забытыми ощущениями покоя и уюта.

– Возможно, все дело во включенной функции?

«Возможно, оригинал значительно лучше цифрографии».

Он задумчиво поглаживал мое плечо, периодически ныряя пальцами в распущенные волосы, перебирая пряди и легонько касаясь ямки под затылком. Я блаженно жмурилась, а не в меру разыгравшееся воображение рисовало весьма привлекательную картину, как будто мы с ним на пляже, на уединенном островке, и слышится бормотание прибоя, а солнце катает по телу горячие волны.

«Ты уже придумала, чем будешь заниматься, когда улетишь отсюда? Когда станешь Мари Клэр Тодорией?»

Я покачала головой.

– Нет. Я буду думать об этом, пока буду лететь на Кайену.

«Мне кажется, я знаю, какие мысли у тебя в голове».

– Ну, попробуй угадай…

«Не нужно возвращаться сюда, Марго. С тобой может что-нибудь случиться».

Я вздохнула.

– Так ведь и с тобой… Аэдо, постарайся сделать так, чтобы мы увиделись… после того как от вашего Верховного стора останется мокрое место.

«Я не могу функционировать без него».

– Что-то мне подсказывает, что все это – очередные сказки, которыми тебя накормили до отвала. В любом случае часть правды такова, что он тебя не создавал. Полагаю, другая часть тоже будет. Что-нибудь вроде того, что тебя можно совершенно безболезненно отключить от вашей адской системы обработки даториума, и ничего с тобой не случится.

Я разозлилась непонятно отчего, резко отодвинулась и, пристально глядя куда-то меж линий оранжевых сот, сказала:

– У меня возникает чувство, что ты не хочешь меня больше видеть, коль так настойчиво отговариваешь от возвращения!

«У меня останутся твои цифрографии», – ответил он и прислал кислую рожицу.

И вдогонку:

«Я хочу, чтобы ты просто была свободна и счастлива».

– Но если я хочу быть счастливой с тобой?

Я фыркнула и сложила руки на груди.

«Точно со мной?»

– Абсолютно.

Он вздохнул. Потом очень собственническим жестом сгреб меня в охапку и прижал спиной к груди, упираясь подбородком мне в макушку.

«Мне кажется, я знаю, как называется это мое состояние. У вас оно обозначается словом «счастье». И даже если Верховный стор меня убьет, я ни о чем не жалею».

– А я думаю, не убьет