Не горюй! - Мэриан Кайз

Он швырнул трубку и прислонился к стене.

— Милостивый боже! — обессиленно пробормотал он.

— Что она натворила на этот раз? — спросила мама, вышедшая в холл.

— Каким-то образом подожгла конфорку и теперь не может погасить. — вздохнул отец. — Кончится это когда-нибудь или нет?!

Зазвонил телефон.

— Это она перезванивает! — крикнул отец, когда мама протянула руку к трубке.

— Алло? — сказала мама, и тут же выражение ее лица изменилось. — Да, она здесь. А кто ее спрашивает? Тебя Адам, — провозгласила она, протягивая мне трубку с бесстрастным лицом.

— А, — вздохнула я с облегчением и взяла трубку.

Именно этого, сама того не сознавая, я ждала весь вечер.

— Привет, — сказала я радостно, стараясь, однако, скрыть эту радость от папы с мамой.

— Клэр? — услышала я его приятный голос. — Как ты там?

— Нормально, — ответила я, испытывая неловкость: мама с папой стояли в холле и смотрели на меня. — Уходите! — прошипела я, махая рукой.

— У нас ведь срочное дело, черт бы его побрал! — рявкнул отец. — Вешай трубку!

— Через минуту, — пообещала я.

— Одна минута! — сказал он с угрозой в голосе.

Но они все же ушли, хотя и неохотно.

— Извини, — сказала я Адаму. — Маленький семейный кризис.

— Все в порядке? — забеспокоился он.

— Да-да, все хорошо.

Теперь забеспокоилась я: а вдруг он взволновался, подумав, что что-то случилось с Хелен?

— Клэр, надеюсь, ты не сердишься, что я звоню? Я не хочу, чтобы ты думала, что я тебя преследую. Ты только скажи, и я перестану.

«Преследуй меня сколько душе угодно!» — подумала я.

— Her, Адам, разумеется, я не сержусь. Мне нравится с тобой разговаривать.

— Замечательно. — сказал он, и я почувствовала, как он улыбается.

Я села на пол и настроилась на час неторопливого разговора. Но не успела я удобно расположиться, как внизу раздался звук открывающейся двери и я услышала голос Хелен, которая кричала:

— Я дома! Покормите меня! Или я сообщу полиции, что вы не кормите своих детей.

— Кто это? — спросил Адам.

— Хелен пришла, — ответила я.

— В самом деле? Ну, передавай ей от меня привет.

— И не подумаю! — выпалила я.

— Почему? — заинтересовался он, явно удивившись.

Хелен прошла мимо меня и подмигнула.

— Привет, Клэр! Твои сапоги — просто прелесть, — заявила она, продолжая путь.

Иногда, когда меньше всего от нее этого ждешь, она может быть такой милой и очаровательной, что хочется ее прибить.

— Почему? — снова спросил Адам.

«Что же, самое время расставить все по местам, — решила я. — Если Адам одновременно приударяет за мной и за моей младшей сестрой, то сейчас как раз и можно это выяснить».

Я прилично завелась.

Надо же, какое нахальство! Если он так красив, это еще не значит, что он может дурить головы нам всем!

— Послушай, Адам! — резко начала я, как только услышала, что мама, папа и Хелен о чем-то спорят в гостиной. — Даже не знаю, как сказать. По сути, я не знаю и что сказать.

— Ради бога, о чем ты? — перебил он меня.

«Давай выкладывай! — подбодрила я себя. — Ты имеешь право все знать».

— Слушай, может, это и не мое дело, но разве ты не бойфренд Хелен? — наконец выдавила я.

В ответ — молчание.

«Господи! — подумала я. — Он действительно встречается с Хелен. Он просто был мил со мной, потому что я — ее брошенная мужем старшая сестра. А теперь он к тому же знает, что нравится мне… Черт, черт, черт! Надо было мне держать свой дурацкий рот на замке».

Я все испортила, мне не хватило терпения.

— Клэр, — наконец сказал он довольно растерянно, — о чем ты говоришь?

— Ты прекрасно знаешь, — ответила я, чувствуя себя полной дурой, но вместе с тем слегка обнадеженной.

— Нет, — сказал он холодно. — Понятия не имею.

— Вот как? — смущенно промямлила я.

— Значит, ты считаешь, что я — бойфренд Хелен? — спросил он каменным голосом.

— Ну, я полагала, что это возможно… — уныло пробормотала я.

— Интересно, и что же конкретно ты подумала, когда я попросил тебя о встрече? — продолжил он довольно презрительно. — Впрочем, понятно. Ты либо решила, что я невероятно распутен, либо — что я невероятно циничен. Не знаю, что обиднее.

Я продолжала молчать.

Главным образом потому, что не знала, что сказать.

Чувствовала я себя ужасно.

Адам всегда относился ко мне уважительно. У меня не было доказательств, что он имеет какое-то отношение к Хелен. Я оскорбила его, поставив под сомнение его мотивы.

— Клэр, послушай меня, — устало сказал он. — Я ни сейчас, ни раньше не имел никаких отношений с твоей сестрой. И не собираюсь их иметь. Она прелестная девушка, — поспешно добавил он. — Но она не для меня.

— Слушай, Адам, — заикаясь, начала я, — мне очень стыдно, но я не знала…

— Мне тоже стыдно, — сказал он. — Все время забываю, через что тебе пришлось пройти. Тебя глубоко обидели. Стоит ли удивляться, что ты всех мужиков считаешь двуличными мерзавцами?

Я просто таяла от счастья.

Он догадался, что я хотела сказать, избавил меня от этого испытания.

Что за парень! И каким образом он умудряется читать мои мысли?

«А вдруг он транссексуал? — подумала я со страхом. — Может, это и есть его мрачная тайна? Он родился женщиной. Или он женщина в мужском обличье. И каком мужском обличье!»

— Клэр, — сказал Адам, отвлекая меня от мыслей о его половой принадлежности, — я не знаю, какое у тебя создалось обо мне впечатление, но явно не такое, на которое я надеялся.

— Нет, Адам… — слабо запротестовала я. Мне надо было так много сказать, что я не знала, с чего начать.

— Дай мне одну минуту, — попросил он. — Просто выслушай меня. Хорошо?

Он говорил так искренне, так по-мальчишески! Разве могла я ему отказать?

— Конечно, — сказала я.

— У меня много друзей среди женщин, но я редко завожу романы. Почти никогда, если сказать правду. Особенно в сравнении с другими мужчинами на моем курсе. Мне кажется, они… чересчур любвеобильны.

— Я понимаю, — пробормотала я.

Мне хотелось сказать, что не надо мне ничего объяснять. Я выяснила, что у него нет романа с Хелен, и на данный момент мне было этого достаточно. Меня терзал стыд за мои подозрения и обвинения. Мне хотелось обо всем забыть.

Бедный парень!

Мы с ним знакомы всего несколько дней, а уже пару раз поссорились.

Почему, черт возьми, он считает, что со мной стоит возиться?

Но я не успела додумать эту мысль до конца, потому что раздался папин вопль:

— Клэр! Вешай трубку! НЕМЕДЛЕННО!

— Тебе надо идти? — спросил Адам.

— Да, — ответила я. — Извини.

Мне не хотелось заканчивать разговор, пока я не уверюсь, что все в порядке. Что Адам на меня не сердится за то, что я так плохо о нем думала. Я бы также не возражала узнать, что даже если он не хочет заводить роман с Хелен, он не прочь завести роман со мной.

— Да, чуть не забыл, зачем я тебе звонил, — сказал он.

— Зачем? — спросила я.

«Скажи мне, что я тебе нравлюсь. Давай, скажи!» — мысленно понукала я его.

— В одиннадцать часов хороший фильм по телевизору. Уверен, тебе понравится. Стоит посмотреть, если ты не слишком устала.

— Да? — сказала я, и мои паруса обвисли, начисто лишившись ветра. — Спасибо.

Черт бы побрал этот фильм!

— До встречи, — сказал он.

«Нет, подожди! — захотелось мне крикнуть. — Не вешай трубку! Поговори со мной еще хоть минуту. Дай мне номер своего телефона, чтобы я могла позвонить тебе сама. Не можем ли мы встретиться завтра? Бог с ним, с завтра, как насчет сегодня?»

— Клэр! — раздался отцовский рык из гостиной.

— Ладно, пока, — сказала я и повесила трубку.

Все сразу же потянулись из гостиной. Папа с Хелен даже столкнулись в дверях. Отец хотел немедленно позвонить тете Джулии, чтобы узнать, взят ли под контроль адский огонь, но у Хелен были другие планы на телефон.

— Мне надо позвонить Энтони! — закричала она. — Мне нужно, чтобы во вторник кто-то подвез меня в Белфаст!

— Пожар у Джулии важнее, — настаивал папа.

— Да пусть там все сгорит! — заявила Хелен. — Будет ей уроком. Алкоголичка несчастная!

Добрая у нас Хелен девушка.

Я ушла подальше от поля сражения за телефон. Поднялась наверх, перенесла корзинку с Кейт в мамину спальню и устроилась там смотреть рекомендованный фильм по маленькому телевизору.

Это самое малое, что я могла сделать, после того как так мерзко вела себя с Адамом.

Ну, ничего. Я смогу все с ним обсудить при следующей встрече.

Если эта следующая встреча состоится.

18

Пока я изображала из себя мать-алкоголичку (и дочь-алкоголичку, и сестру-алкоголичку, если быть совсем точной), время стояло. Теперь же, когда я начала жить снова, оно потекло быстро и, не успела я оглянуться, понеслось вскачь.

День летел за днем, как в тех фильмах, где режиссер хочет изобразить быстротечность времени и показывает календарь, с которого ветер срывает листок за листком. Листки летят прочь сначала в сопровождении желтых листьев (уже осень), а потом и снежинок (вот и зима пришла).