Фаворит - Дик Фрэнсис

Я положил конверт в карман и обратился к бумагам в ящичках бюро. Старые фотографии, несколько страниц из тетрадей с рисунками детей и их каракулями, адресные книжки, багажные наклейки, поздравительная открытка, школьные табели и записные книжки всех размеров и видов.

– Лучше бы ты сама проглядела все это, Сцилла, – сказал я.

– Нет, – отозвалась она с улыбкой, оторвавшись от письма. – Ты мне будешь говорить, что к чему, а я потом погляжу сама.

У Билла не было секретов. В записных книжках содержались в основном записи его ежедневных расходов, сделанные для того, чтобы помочь свести бухгалтерию в конце года. Они сохранились за несколько лет. Я нашел записи за последний год и долго перелистывал их.

Школьные платежи, сено для лошадей, новый садовый шланг, ремонт фары «ягуара» в Бристоле, подарок Сцилле, ставка на Адмирала, благотворительные расходы… И это было все. Дальше шли белые странички, которые уже никогда не будут заполнены.

Я снова взглянул на последние записи. Ставка на Адмирала. Возможный выигрыш – десять фунтов, написал Билл. И дата: день его смерти. Что бы ни сказали ему тогда по поводу падения Адмирала, он принял это за шутку и поставил сам на себя, несмотря ни на что. Очень хотелось бы знать, в чем заключалась эта «шутка». Он рассказал об этом Питу, все мысли которого были заняты лошадьми. Он ни слова не сказал ни Сцилле, ни, насколько я смог выяснить, кому-либо из друзей. Может быть, он счел тот разговор настолько несущественным, что просто забыл о нем.

Я сложил вместе записные книжки и принялся за последний ящичек. Среди бумажек было пятнадцать или двадцать билетов, выданных букмекерами на скачках. Когда ставки бывают проиграны, разочарованные игроки обычно разрывают и бросают билеты, а не складывают в письменный стол.

– Зачем Билл хранил эти билеты? – спросил я Сциллу.

– А разве ты не помнишь, как Генри увлекался ими? – сказала она. – И когда он охладел к ним, Билл все еще продолжал их приносить. Я думаю, он берег их на тот случай, если Уильям тоже пожелает играть в букмекеров.

Да, я помнил эту игру. Я делал ставки на огромное количество лошадей по полпенни, когда Генри, этот маленький акуленок, был букмекером. Билетики, которые он выдавал, никогда не выигрывали.

Билеты, которые хранил для него Билл, были от разных букмекеров. Билл любил на скачках толкаться у букмекерских мест на трибунах и платить наличными, делая самые высокие ставки, а не ставить в тотализаторе.

– Ты что, хочешь сохранить эти билеты для Уильяма? – спросил я.

– Пусть лежат, – сказала Сцилла.

Я положил их обратно в стол и покончил с этой работой. Было уже довольно поздно. Мы пошли в гостиную, зажгли камин и устроились в креслах.

– Алан, – сказала она, – я хочу подарить тебе что-нибудь, принадлежавшее Биллу. Подожди, дай мне договорить. Я все думала, что тебе было бы приятнее получить, и, по-моему, я выбрала правильно. – Она перевела взгляд с меня на камин и протянула руки к огню. – Ты получишь Адмирала.

– Нет. – Я произнес это очень твердо.

– Почему нет? – Она подняла глаза, вид у нее был разочарованный.

– Дорогая моя, это слишком ценный подарок, – ответил я. – Я думал, что речь идет о чем-нибудь вроде портсигара или кисета для табака. Ты не можешь отдать мне Адмирала. Он стоит несколько тысяч. Ты должна продать его или давать его жокеям от своего имени. Но ты не можешь подарить его мне. Я поступил бы несправедливо по отношению к тебе и детям, если бы принял такой подарок.

– Может быть, он и стоил бы несколько тысяч, если бы я продавала его. Но я не могу его продать, ты это знаешь. Я была бы не в силах это сделать. Он слишком много значил для Билла. Продать, тем более сейчас, – нет… Но ты понимаешь, мне не по средствам содержать его, ведь после Билла остались долги. Я подарю его тебе, он попадет в хорошие руки, его судьба порадовала бы Билла, я уверена. Видишь, я все обдумала, не отказывайся. Адмирал твой.

Она решила это твердо.

– Тогда я просто возьму его временно, внаем, что ли, – сказал я.

– Нет, в подарок. Это подарок от Билла, если хочешь.

Мне пришлось согласиться, и я от всего сердца поблагодарил ее.

На следующий день я чуть свет поехал в конюшни Пита Грегори, чтобы попрыгать с моим неопытным Безнадежным через учебные барьеры. Заморосило, но не зря же я ехал в такую даль – мы все-таки решили вывести лошадь. Безнадежный поскользнулся на влажной траве перед первым препятствием и после этого не очень охотно брал остальные.

Я плюнул и отправился домой к Питу. Я сказал ему, что Адмирал теперь мой и что я буду скакать на нем.

Он сказал:

– Адмирал записан на Большой приз в Ливерпуле, ты знаешь это?

– Ну конечно! – воскликнул я в восторге. Я еще ни разу не участвовал в скачках, в которых разыгрывался Большой национальный приз, и внезапная перспектива оказаться там через две недели подняла мне настроение.

– Хочешь попробовать?

– Еще бы!

Мы потолковали о планах насчет остальных моих лошадей, и Пит сказал, что Палиндром в отличной форме после Челтенхема и на него вполне можно рассчитывать в Бристоле. Мы вышли поглядеть на него и на других лошадей, и я исследовал надкостницу у Поднебесного. На ноге еще был отек, но дело явно шло на поправку.

От Пита я поехал в Брайтон, а «лотос» оставил на стоянке. В Брайтоне, выйдя из здания вокзала, я бросил взгляд на такси. На площади стояли три машины без желтых щитков. Я отправился искать контору фирмы «Маркони» – адрес я взял в телефонном справочнике.

У меня не было определенного плана, но я был уверен, что ключ к разгадке тайны – здесь, в Брайтоне, и если я хочу до чего-то докопаться, надо начинать немедленно. Розыски на ипподроме не принесли ничего, кроме хриплой угрозы по телефону.

Контора «Маркони» помещалась в нижнем этаже особняка времен Регентства, превращенного в офисное здание. Я прошел через узкий холл. Справа была лестница, а слева – две двери. Третья дверь с табличкой «Кабинет управляющего» была прямо передо мной в конце коридора. На ближайшей двери висела табличка: «Справочная». Я вошел туда.

Когда-то это была элегантная комната, и даже конторская мебель не могла ее окончательно испортить. Здесь сидели две девушки-машинистки, а через приоткрытую дверь во внутреннее помещение я увидел телефонистку, сидевшую за коммутатором. Она говорила в микрофон:

– Да, мадам, такси придет за вами через