Декабристки. Тысячи верст до любви - Татьяна Алексеева

Все это теперь было позади – вместе с долгими безуспешными попытками увидеться с Жаном в Петропавловской крепости, с плаванием в хлипкой лодочке среди льдин через Неву, с клятвенными обещаниями поехать следом за любимым и найти его в Сибири после того, как он попытался повеситься в своей камере и ей, наконец, позволили несколько минут поговорить с ним… Порой Полине казалось, что все это было целую вечность назад, порой – что только вчера. Она успокаивала себя лишь тем, что все это теперь осталось позади, что она сделала главное – добилась разрешения выехать вслед за ссыльными. Хотя вскоре после ее отъезда стало ясно, что все самое важное еще только начинается: впереди ее ждала длинная и запутанная дорога через сибирские леса, жестокие морозы и новая борьба с чиновниками за право следовать своим путем в каждом попадающемся ей навстречу городе. Больше мадемуазель Гебль не строила иллюзий: теперь она точно знала, что все останется позади лишь после того, как она прибудет в Читу.

Скорости, с которой Полина теперь неслась вслед за своим любимым, она тоже была обязана двум пожилым теткам Жана. Экипаж, купленный ею в Москве, оказался совсем не подходящим для езды по заваленным снегом дорогам, и о том, как им приходилось добираться до Казани, молодая женщина до сих пор вспоминала с ужасом. Повозка глубоко проваливалась в снег, застревала в нем даже на ровной и хорошо утоптанной дороге, а наехав на кочку или яму, так и норовила завалиться набок. Продвигалась Полина со слугами тогда крайне медленно и ужасно боялась, что в один прекрасный день им всем придется ночевать среди леса, потому что они не успеют добраться до какого-нибудь жилья. Но, к ее огромной радости, новые казанские знакомые помогли ей продать тяжелый и неудобный экипаж и выбрать вместо него более приспособленную для дальних зимних поездок повозку. Они вообще сделали для нее очень много, и после знакомства с ними почти отчаявшаяся Полина снова поверила в свои силы. Сомнения в том, что она доедет до Читы, вновь увидит Жана и сумеет прожить там всю оставшуюся жизнь, если не исчезли полностью, то, по крайней мере, отодвинулись куда-то в глубину ее души. Теперь она ехала вперед с надеждой на что-то хорошее – точно так же, как три года назад ехала в Россию из Франции на небольшом корабле. Тогда позади нее тоже была оставленная навсегда старая жизнь, а впереди – неизвестная новая. И неизвестность не только не пугала, но даже обладала какой-то странной притягательностью.

Лес, плотно окружающий дорогу с обеих сторон, неожиданно начал расступаться и редеть, и через некоторое время повозка выехала на открытое пространство. Полина чуть подняла голову, чтобы получше рассмотреть новый пейзаж, и обнаружила, что вокруг уже совсем сгустились вечерние сумерки. Хотя полная темнота еще не наступила, и из окна повозки хорошо был виден засыпанный снегом луг с редкими пучками кустов и черный лес вдали. А еще – какая-то большая черная тень, медленно двигавшаяся по лугу в сторону дороги.

– Что это? – с любопытством прошептала девушка, вглядываясь в вечерний полумрак. Тень скользила над белой поверхностью поля, передвигаясь то чуть быстрее, то медленнее и постепенно приближалась к дороге. Вот Полина уже могла разглядеть ее очертания и с изумлением обнаружила, что странная тень похожа на большую хвостатую собаку…

– Господи, да это же волк! – испуганно прошептала девушка, не веря своим глазам. Тем временем темное пятно было уже совсем близко к повозке. В сумерках ярко блеснули два бледно-желтых хищных глаза.

В следующий миг Полина уже слетела с сиденья, бросилась к спящим напротив слугам и, не удержав равновесия в раскачивающейся от быстрой езды повозке, упала перед ними на колени.

– Волки! – крикнула она по-французски, с силой толкая в бок Степана и дергая за рукав тулупа Андрея. – Волк сюда бежит!!! Помогите, сделайте что-нибудь!

И тут же, заглушая ее испуганный крик, заржали лошади. Повозку затрясло еще сильнее, она метнулась куда-то вбок, и Полине показалось, что сейчас они перевернутся.

– Андре, миленький, помоги!!! – окончательно потеряв голову от страха, кричала Гебль. – Стефан, он сейчас нас растерзает!!!

Степан, не понимавший ни слова по-французски, лишь испуганно хлопал глазами. Андрей тоже спросонья не сразу сообразил, что происходит и что пытается сказать ему пораженная ужасом Полина, но девушка показала рукой на окно, и слуга догадался туда выглянуть.

Что-то громко закричал ямщик, и повозка, подпрыгнув еще раз на какой-то особенно большой кочке, остановилась. Андрей бросился к дверям экипажа, пинком распахнул их и, высунувшись на улицу, тоже принялся вопить во все горло. Через мгновение к нему подскочил и окончательно проснувшийся Степан.

Волк замер на снегу, припав на передние лапы и вытянув вперед оскаленную морду. Он был совсем близко от остановившейся повозки – Полине в первый момент показалось, что его пасть щелкает зубами чуть ли не перед самым носом наклонившегося вперед Андрея. Потом девушка, приглядевшись, поняла, что зверь находится дальше, в паре шагов от обочины дороги, но это все равно было слишком близко: ему хватило бы одного прыжка, чтобы схватить ямщика, Андрея или ближайшую к нему лошадь. И этот прыжок, как ей казалось, хищник уже почти готов был совершить. Шерсть на его загривке вздыбилась, пасть оскалилась еще сильнее – именно так вели себя собаки, охранявшие имения Анненковых. Андрей и Степан громко кричали и хлопали в ладоши, кучер запустил в волка кнутом, но все это лишь еще сильнее раздражало голодного хищника. Его пасть открылась еще шире, нос злобно сморщился, и он громко зарычал, на мгновение заглушив вопли пытавшихся отпугнуть его мужчин.

– Андре, спасите же нас! – завизжала Полина так громко, что в ее высоком голосе потонули и волчье рычание, и крики слуг. – Помогите!!!

Волк вжался в снег и клацнул зубами. Его треугольные уши, до этого стоящие торчком, теперь были прижаты к голове. Он зарычал снова, и его глаза еще ярче заблестели в свете поднявшейся над лесом луны.

– Андре! Господи! Мама!!! – кричала Гебль, уже не зная, к кому еще воззвать о помощи. Визг ее стал еще громче, еще пронзительнее и на какой-то момент заглушил весь остальной шум – и крики слуг, и рычание волка. А потом волк вдруг закрыл пасть, еще сильнее прижал уши и поджал длинный пушистый хвост, словно передумав нападать на показавшуюся ему вначале такой привлекательной добычу.

Полина уже не выкрикивала никаких осмысленных слов, а просто визжала, едва не срывая голос. Волк же пригибался все ниже и вскоре уже почти распластался на снегу. Пасть он больше не открывал, и даже глаза у него как будто бы стали сверкать не так ярко. «Да он же боится! – неожиданно догадалась молодая женщина. – Он боится наших криков, боится меня! Мы можем с ним справиться!!!»