Квест - Виктория Старкина

она протянула руки и, едва он приблизился, обняла мальчика. Тот не рассчитывал на подобную нежность, но решил выдержать все испытания, выпавшие на его долю, в том числе и эти объятия.

— Мы выступаем сегодня, — сурово сообщил он, отстранившись. — Отправляемся на завод.

— Неужели? Правда пойдете? — на морщинистом лице тети Поли появилась улыбка. — Я уж и не верила, что пойдете, ты отказывался так долго!

— Мы же обещали, — Сенечка не улыбнулся в ответ. — Пришел к вам за благословением. Перед походом так положено.

Тетя Поля восприняла его слова в высшей степени серьезно. Она отстранилась, поправила очки, потом осенила мальчика крестным знамением и три раза поцеловала в лоб. Ее губы оказались сухими и теплыми и напомнили Сенечке о бабушке, которой у него больше не было.

— Иди, мой дорогой, помни, все получится. Все будет хорошо. Я умею заглянуть в будущее, иногда чувствую, что и как сложится. Не всегда, конечно, изредка только. Но сейчас знаю, все хорошо будет.

— И зло нам не встретится?

— Даже если встретится — вы с ним справитесь.

— Точно знаете?

— Точно знаю, — уверенно ответила она и еще раз обняла мальчика.

— А теперь беги, отдохни, идти далеко, завод за городом. Вы такие малыши, а вам туда и обратно добраться пешком надо! — заметила тетя Поля. — Может, молока хочешь? У меня деревенское есть.

— Нет, спасибо, — Сенечка не любил молоко. — Ну, я пошел. Ждите утром. Не с пустыми руками.

— Молиться буду, глаз не сомкну, — пообещала женщина, прежде чем уйти в дом. Сенечка, с чувством выполненного долга, отправился обратно. Теперь ему предстояло самое трудное — дождаться вечера. И еще: ничем не выдать волнения родителям.

Потому, едва вернувшись, он ушел в свою комнату, вывесил на двери знак «не беспокоить», который стащил год назад в одной из гостиниц, где они останавливались, и оказавшийся очень востребованным — защищал мальчика от вторжений на личную территорию без предупреждения. Сенечка включил телевизор, хотел посмотреть фильм о великом походе, чтобы воображение помогло дорисовать картинку, заставить поверить, что и сегодняшний поход будет значителен и серьезен. Но чем больше всматривался в лица героев, следил за сюжетными перипетиями и экранными сражениями, тем лучше понимал, что их собственный поход — просто глупость, бессмысленная детская шалость. Они никого не спасут, ничего не найдут. Только устанут, перепачкают одежду, да заставят Артема потерять время. И лучше, если он потеряет только время, а не снова пистолет. Ну еще, может быть, после возвращения, они получат нагоняй от родителей и даже будут наказаны. Вот и все, никакой пользы ждать не стоит.

Дверь отворилась, и заглянула Меланья. Мать была в брючном костюме изысканно лавандового цвета, так она одевалась всегда, когда предстоял важный деловой ужин.

— Все нормально? — спросила она. — Мы поехали. Проводишь нас?

Сенечка неохотно поднялся с дивана, вышел в коридор, поочередно поцеловал отца и мать, с облегчением закрыл за ними дверь и вернулся к себе. Артем куда-то ушел, дома его не было, Сенечка остался один. Он был с братом на связи и ждал его к восьми, на той же поляне, где договорился встретиться с мальчиками. А что Артем делает днем — его дело. Мало ли что человек делает по выходным.

Артем же решил не терять времени даром и с пользой провести выходной день. Луизе не показалось: он действительно обрадовался, когда она попросила перенести свидание на воскресенье. Таким образом, почти вся суббота до начала злосчастного похода оставалась свободной, и он мог принять участие в собственном расследовании.

Артем решил, что не будет действовать, как те, кто участвует в расследовании официальном. Ведь он — лицо неофициальное, а значит не может прибегнуть к методам коллег, у него нет их возможностей. Ему может помочь только личный опыт и смекалка, которой Артем не был обделен. Он долго думал, с чего начать, потом решил, что лучшее — начать с простого. И отправился к Альберту. Тот владел магазинчиком, а магазин в таком маленьком городе, как Донск, — центр местных сплетен, здесь знают многое. Альберт слышит все, что рассказывают покупатели, некоторые приходят специально поболтать, поделиться, он почти как исповедник, а для кого-то и психолог. Но главное, Алла работала с этим магазином. Она привозила товары и частенько оставалась у Альберта пить кофе, рассказывала о своей жизни, может, делилась чем-то сокровенным. И потому Артем решил начать свое расследование с магазина Альберта.

— Алла? — Альберт нахмурился. Он стоял за прилавком, седой, невысокий, с большим мясистым носом и в вечных очках, напоминая скорее профессора, чем лавочника. Артему показалось, что он определенно смахивает на своего знаменитого тезку Эйнштейна. Флора говорила, что Альберт в прошлом отлично учился, был умен, способен, и она рассчитывала, что он поедет за ней в город, сделает блестящую карьеру. Но юноша предпочел остаться в Донске, выбрал помощь семье, а не любовь молодой девушки, уют и тишину, а не блеск мегаполиса, и навсегда поселил в ее душе недоверие к мужчинам, от которого уже столько лет мучительно страдал сам. Альберт не сразу понял, что Флора значила для него куда больше, чем просто юношеская влюбленность, но, когда разобрался, сердце женщины было закрыто, а подобрать ключ он так и не смог.

— Что ты хочешь знать про Аллу? Я полиции все, что знал, рассказал. Убили ее, задушили. Твои товарищи знают куда больше.

— Меня интересуют не подробности убийства, — Артем покачал головой. — Дядя Альберт, подумайте, может, вы знаете про Аллу что-то, чего не знают другие?

— Например?

— Опасалась ли она кого-то? Были ли у нее враги?

— Враги? Да нет, откуда в Донске враги…

— Она ни с кем не конфликтовала?

— Не слышал. Со мной ссорилась, но так, любя. Мы ворчали друг на друга, но обиды не держали. Она была славная девочка.

— А есть кто-то, кому могла быть выгодна ее смерть?

— Понятия не имею. Да у нее, кроме грузовика, ничего и не было… — Альберт пожал плечами, и Артем понял, что начал не с того конца.

— Хорошо. А подруги были?

— Ну… С Луизой твоей общалась. Особенно последнее время сошлись. А так да, были девчонки. Маша Сидорова, знаешь ее? И Катя, которая замуж вышла за Серегу Титова. Вот с ними дружила. Но они хорошие девчонки, ты же не думаешь про них плохого?

Артем знал и Машу, и Катю, и Серегу, и молча согласился, что подумать плохого про них никак нельзя.

— А мужчина? Был у нее кто-то? Жених, ухажер?

Альберт задумался, медленно потер нос, потом снял и протер очки.

— Не могу сказать. Она не