Я великий друид которому 400 лет! Том 2 - Дмитрий Дорничев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты попал, Ласточкин! Попал! — крикнул он нам вслед. Пусть кричит, вечером его ждёт «сюрприз».
— Почему ты не сказала, что у тебя проблемы в школе? — спросил сестру, взяв из рук её портфель.
— Проблем особых не было… Петрухин приставал, но я отшивала его, но сегодня я оказалась одна, без подружек, и меня натурально поймали да утащили сюда… — Оля прижимала платок к носу, так как кровь всё ещё текла.
Я же вздыхал, пытаясь понять, это проклятие Белой или совпадение?
— Теперь к тебе никто не будет лезть.
— Что ты ему сделаешь? У него родители — те ещё конченные уроды. Сам же знаешь… Сыночек старосты же, — ворчала Оля. И да, что-то припоминаю.
В городах есть мэры, в деревнях и сёлах — глава сельского поселения. Его ещё старостой называет. Но можно сказать, что это «мэр на минималках». Старую Вишню все называют деревней, но по факту это село. Всё же тут школа есть, церковь и детский сад. Ну и староста, весьма опасный человек. Он может усложнить жизнь всех деревенских. Ну или, к примеру, отключить электричество… в магазине… Скажет: «Ой, ремонт делаем, потерпите».
Вскоре мы пришли в школу. Она небольшая, сельская же. И там учатся с первого по одиннадцатый класс. Но стоит отметить, что в ней также учатся и дети из соседних деревень.
Первым делом мы пришли к фельдшеру. Пожилой женщине в небольшом кабинете.
— Тамара Григорьевна, — обратился я к ней, ибо женщина задремала.
— А? Ласточкин? — очнулась женщина, спящая на стуле. А потом перевела взгляд на Олю. — О боже! Милая, ты как так? Упала, что ли?
— Мальчики напали и пытались изнасиловать. Едва успел спасти, — объяснил я, а эта хваталась за лицо.
— Ой, да как же так… Куда катится мир…
— Зафиксируйте, пожалуйста, побои. И в двух экземплярах.
— Хорошо, — закивала та и начала фиксировать всё. Я же сделал фотографии на Олин телефон. — А кто из мальчиков? Опять Жеребцов руки распускал?
— Неважно кто, — не стал я говорить, что это Петрухин. А то испугается ещё.
— Ну, как неважно…
— Это следователю будет важно знать, — перебил я её, и при упоминании следователя женщина переменилась в лице и стала серьёзнее. Ну и фиксировать стала более «профессионально». — Всё, благодарю вас. А теперь окажите, пожалуйста, Оле помощь, а я к директору.
Директор школы у нас нормальный мужик. Кое-как держит школу на плаву. За воровством не замечен. Но тяжело ему. Непослушные дети, нехватка учителей, да и с финансированием проблемы. Что видно по кабинету, в котором не делали ремонта лет двадцать.
Давид Олегович выслушал меня и устало вздохнул. Мы же сидели за небольшим столиком, где директор обычно обедал.
— Что я смогу сделать сыну старосты? Тут нужно с отцом разговаривать, дабы ремня сыну всыпал и уму-разуму научил.
— У меня сложилось впечатление, что это не поможет, — ответил я и по глазам директора вижу, что он со мной согласен.
— Нужно попробовать. Что ещё остаётся делать? Выгнать его из школы? Мне это не удастся. Скорее, меня самого выгонят…
— Понятно, — я вздохнул, и в этот момент открылась дверь в кабинет. После чего внутрь вошли немолодой мужчина и тот паренёк с фингалом под глазом и ссадинами на лице.
Староста с сыном? И судя по взбешённому выражению лица первого и змеиной ухмылке второго, сейчас начнутся «проблемы».
Глава 12
(ПыСы на бусти больше артов.)
— Он! Это он избил меня! — прокричал парень шестнадцати лет, тыча пальцем в мою сторону.
— Неужели? — приподнял я бровь и повернулся к директору. — Давид Олегович, вызывайте полицию и врачей. Пусть зафиксируют повреждения Геннадия, а также то, что на моих руках и под ногтями нет следов крови, кожи и прочего.
— Я… — замялся директор.
— Могу сам позвонить, — сказал я и направился к старому стационарному телефону с кнопками.
— Постой, — остановил меня староста. Одет он был по-простому, но видны идеальные зубы, что стоит очень недёшево, да и часы на руках выглядят дорого.
— Почему же? — обернулся я.
— Сперва давайте всё обсудим.
— Давайте. Ваш сын с двумя друзьями…
Я подробно описал, что мне сказала сестра, что видел и слышал сам, ну и не забыл про «прощальные слова» парня.
— Избиение уже зафиксировано фельдшером. Подпись поставлена, повреждения сфотографированы, так что давить на Тамару Григорьевну бесполезно. Даже если она вдруг напишет отказную, эта бумажка не будет иметь силы, — сразу обозначил я, что настроен серьёзно.
— Отец, он врёт! Я ничего такого не делал! И не говорил! — завизжал Петрухин младший.
— Помолчи, сын, — рыкнул староста.
— Но…
— Тихо! А лучше выйди и в коридоре подожди!
Парень в ответ фыркнул и вышел, ну а мы поговорили, вот только…
— Не собираюсь я замалчивать это. Мне уже хватило ситуации с Петром. Уверен, вы слышали об этом, — возразил я на предложение «всё забыть».
— Иван Олегович, не усугубляйте. Мальчики просто шутили, никто никого не собирался насиловать.
В ответ на слова старосты я показал фотографию сестры с разбитым носом и опухшей щекой. У меня с собой был телефон сестры. Своего же нет…
— Максим Викторович, интересное у вас понятие «шутили». Избить, а потом шутить, что сейчас проучат и изнасилуют… Мне вот как-то не смешно.
— Что вы хотите, Иван Олегович? Деньги? Сколько? — сдался староста и перешёл «к делу», а я удивлённо приподнял бровь.
— Максим Викторович, подавитесь своими деньгами. Мне от вас нужно лишь одно, чтобы ни ваш щенок, ни его дружки не приставали ни к кому из моей семьи. А также принесли публичное извинение с признанием во всём совершённом.
— Вы с ума сошли⁈ — разозлился староста. — Не будет такого! Это ты, Иван, будешь извиняться, что оклеветал моего сына, иначе твоя семья может забыть о торговле в селе!
— Знаете, я и не сомневался в вас. Вы всё же преступник, — совершенно спокойно ответил я, и… жалко директора. Давид Олегович уже весь бледный и едва ли не теряет
