Отпускай (СИ) - Ольга Сурмина

— Абсолютно. Редко вижу такие кадры, он явно был на взводе. — Мужчина пожал плечами. — Наверно, каблуков по размеру не нашел.

Фастер рассмеялась.

— А кто это был? Ты его знаешь?

— Какой-то мужик, впервые вижу. — Даглас слегка склонил голову. — Ладно, это все не важно. Вот что важно. — Он положил руку на папку и прикрыл глаза. — По крайней мере, интересно. — Пальцы провелись по корешку, и молодой человек медленно раскрыл папку. — В общем… на вашу дату рождения, что указана в свидетельстве, есть только один человек, которому дали имя Эмма Андреа. Эмма Андреа Эгертон. Занимательно, да?

— Эгертон? — Девушка медленно подняла брови. — Может, я родилась не в этом округе?

— Допускаю такой вариант. В общем, ты сказала, что попала в детский дом в возрасте четырех лет, так? А Эмма Эгертон... — Доктор замялся. — Её мать скончалась при родах.

— А отец? — Меж бровей появлялась морщинка.

— В графе отца прочерк. — Даглас со вздохом пожал плечами. — Элла Эгертон, женщина сорока двух лет, судя по всему, рожала для себя. Роды поздние, тяжелые, первые. В общем… они закончились смертью матери. Однако, о нахождении в детском доме ребенка ничего нет. Вероятнее всего, девочку забрал кто-то из родственников. И, не вынося её из роддома, оформил опекунство. Этого я уже не могу узнать.

— Мою маму звали Эбигейл. — Фастер сжала в кулачках сарафан. — Ты считаешь, она на самом деле не моя мама, а… сестра моей мамы? Которая вышла замуж, и носила другую фамилию. Так? А потом… она с мужем погибла, и я отправилась в детский дом. Под их… фамилией.

— Этот вариант я тоже допускаю. — Мужчина кивнул. — Как погибли твои родители, ты знаешь?

— Мне говорили, что поджог. Папа сгорел во сне, а мама… пыталась выносить вещи, но её завалило. — Фастер опустила стеклянные глаза в пол.

— Извини, что заставляю тебя рассказывать все это. — Даглас поднес руку к лицу девушки, и убрал прядь. — Это все, что мне довелось узнать, но несоответствие фамилий не дает мне покоя.

— Странная история. Скорее всего, я родилась в другом округе, а затем мои родители переехали сюда, вот и все. Хотя… история правда странная. Я попробую покопаться в этом.

* * *

Сильный ветер гнул к земле короткие щетки стриженных газонов. Пронизывал, пробирал, и даже от асфальта, казалось, поднимался мрачный холод. Стемнело подозрительно рано, и тяжелые, грозовые облака сгущались над городом. Черные силуэты деревьев и кустов легко читались впереди, но, почему-то, Эмма приглядывалась. Словно в тени этих растений будут прятаться люди. Притворяться стволами, неуклюжими ветвями. Люди пугали намного больше, чем просто силуэты. Особенно девушку, которая никому нормально не могла дать сдачи. Никогда.

Впереди монументально возвышался черный дом. Её дом. Но теперь от мысли о нем не появлялось счастливое предвкушение, скорее, ощущался тяжелый ком. Сосало под ложечкой. Туда не хотелось заходить. Не хотелось браться рукой за железную матовую ручку, её холод обжигал. Пахло чем-то странным. Фастер знала этот запах, и сейчас напрягалась, когда его чувствовала. Почему здесь? Это запах для спальни. Или, хотя бы, для гостиной. Что происходит?

Ни в одном окне не горел свет. Ни на кухне, ни на втором этаже, и чуть раскачивались во тьме зеленые шторы. Необъяснимая тревожность усиливалась. Эти окна походили на черные глаза, которыми дом смотрел на свою хозяйку. Молчаливо и тяжело.

Воображение.

Не заперто. Эмма с тяжелым вздохом вошла в коридор, и сквозняк тут же захлопнул за ней дверь. Тишина. Никто не спорил на кухне, ниоткуда не доносился тихий говор. Девушка рефлекторно посмотрела себе под ноги, на полку с обувью.

Пусто. В горле разрастался ком. Нейт со своей девушкой ушли? Не может быть. Тогда дом был заперт. Штайнер никогда не забывал его закрывать, никогда. Он слишком рациональный, чтобы что-то забывать. Слишком правильный.

Фастер медленно разулась, и так же медленно заглянула на кухню. Может, они уже легли? Может, Нейт в темноте сидит где-то здесь?

Снова пусто. Как и в гостиной, как и везде. По первому этажу гулял ветер.

Она судорожно выдохнула, и принялась подниматься наверх. Иногда рефлекторно оборачивалась, но видела за спиной мрачный коридор. Возможно, стоило включить свет, чтобы не было так жутко, но поздно об этом думать. Она уже на ступенях, включит на втором этаже. Рука сжимала поручень, ноги неохотно слушались. Напрягались, побаливали, но слушали. Хотя бы от этого становилось легче, а еще оттого, что никакой Штайнер не стоял за спиной. Не стоял, и не ждал, пока она упадет.

Первый лестничный пролет закончился слишком быстро. Фастер даже ухмыльнулась сама себе, но тут же эта ухмылка стала сползать с лица. Девушка сжала зубы и продолжила подниматься. Второй этаж… уже не такой уж Эверест.

На лбу выступал пот.

Ощутив ногами пол второго этажа, Эмма прикрыла глаза, затем облокотилась на стену. Почему-то… восторга не было. Или радости, только облегчение. Однако, это облегчение тут же сменялось настороженным страхом. Скорее всего, они просто легли спать. Легли, а ей тихонько нужно проскользнуть в свою комнату, и лечь тоже. Спать.

Она медленно подошла к своей двери, и нажала на ручку.

Заперто.

Брови медленно поплыли вверх, а по спине побежал холодный озноб. Заперто? Фастер рефлекторно дергала, но замок не поддавался. Кто запер её комнату?

…можно было не отвечать на этот вопрос.

Однако, озноб усиливался. Все сильнее сжимая челюсти от негодования, она пошла к гостевой, и попыталась войти внутрь.

Вновь заперто.

Шокированный выдох. Эмма отошла на пару шагов назад, и стала беспорядочно нажимать на ручки разных дверей, что располагались рядом. Ладонь чуть дрогнула у ручки комнаты Нейта, но следующим жестом Фастер попробовала открыть и её. Не поддалась.

Девушка с ужасом покосилась на последнюю комнату на этаже, в которую не пыталась войти. Спальню. Внутренние органы сбивались в ком, ощущались камнем внизу живота. На ватных ногах она подошла ближе, и прильнула ухом к двери. Тишина. Затем, скривившись от стыда, присела у замочной скважины, в попытке заглянуть внутрь.

Чернота. Словно кто-то сунул ключ в замочную скважину с другой стороны.

Эмма медленно поднялась. Прикрыла глаза, и неловкой, чуть дрожащей рукой постучала.

В ответ — тишина.

Она брала побольше воздуха в напряженные легкие, затем через странную дрожь попыталась открыть дверь.

Поддалась.

Не прекращай любить эти цепи

Запах холода. Легкий привкус стирального порошка, и совсем немного дождя. Окно было открыто настежь, и сквозняком несло весь этот букет прямо ко входу. Эмма вновь почувствовала сильный