Последняя осень. Буря - Дарья Пырх

Марком, но вернулась одна. Вика тут же поведала, как видела Бортникова на лестнице. «Когда? Почему я не заметила? — нахмурилась Маша и восстановила цепочку событий. — Динара занервничала, мы прибежали сюда, отвлеклись на рыжую. Наверное, тогда же упустили Марка. Чего это я волнуюсь? Он живет в корпусе дольше, чем мы, знает каждый угол, точно справится». Вопреки доводам разума на душе было неспокойно. В мыслях мелькал пропавший нож.

— Наверху призрак, — с жаром воскликнула Динара. — Я видела его так же четко, как вас.

— Ты в опасности, — предостерег Игорь, будто заранее узнал, что произойдет в будущем. — Юра не смог убить меня, разозлился и перестал скрываться.

Ангелина пискнула, Яна и Динара побледнели. Староста нагнетал:

— Бортников не жилец.

Маша вздрогнула и, ощутив горячие капли на коже, рывком встала. На джинсах расплылось пятно от чая. Промокнув след салфеткой, она поспешила в комнату, надела брюки, а затем двинулась к умывальникам. В голове нарастала тревога: «Вдруг с Марком что-то случилось?» Из-за паники она едва не столкнулась с каким-то студентом.

Холод ванной остудил изможденный разум. Покрутив ржавый кран, она сунула запачканную штанину под ледяные струи. Пальцы коченели, руки уставали от механических движений, но Маша продолжала яростно тереть грубую ткань, словно пыталась вымыть пугающие мысли из своей головы. Закончив, она шагнула в коридор, как вдруг уловила странный шум из душевой, инстинктивно потянула за дверную ручку.

Острие ножа блеснуло в тусклом свете. Марк замер, словно потревоженный зверь. В зеленых глазах сквозила мрачная решимость.

Происходящее напомнило жуткий момент из прошлого, когда Маша, придя к Бортникову домой, увидела в раковине багровые пятна и острое лезвие бритвы, услышала яростный крик: «Не входи сюда». Бледный Марк оттеснил ее к гостиной, лихорадочно замахал руками, промямлил, что всего лишь неудачно побрился. Неприкрытая ложь, словно пощечина, ударила в самое сердце. Маша в бешенстве схватила вруна за локоть, задрала рукав белой рубашки и остолбенела, уставившись на царапины. Ее затрясло от гнева, ужаса, осознания: «Если бы я задержалась, если бы не успела, он…» Парень со злости опрокинул вазу, и по комнате пронесся громкий звон. Между ними, будто стена, пролегли блестящие осколки. «Зачем ты это сделал? — выпалила Маша, указав на кожу, покрытую отметинами. — Марк, мы же друзья. Пожалуйста, сходи к психологу, тебе обязательно помогут. Подумай о тех, кого расстроит твоя смерть». Тот опешил, пробормотал: «Я не хотел». Он взлохматил волосы, отвел взгляд, горько прошептал: «Какая разница? Мне некого расстраивать». Девушка яростно замотала головой, мысли перепутались, чувство ответственности сдавило плечи. Она, как переговорщик, должна была заставить убийцу отпустить жертву, достучаться до другой, рассудительной части Марка. Требовались правильные слова, но подобрать их было непросто. «Давай развеемся? Покатаемся по городу, — предложила Маша, вложив в голос уверенность. — Кстати, я приготовила тебе сюрприз, просто не успела сказать. Пойдем». Парень нервно рассмеялся, но сразу же вернул маску печали. В нем что-то надломилось. Через некоторое время он позволил себя увести, но успокоился далеко не сразу.

Теперь же история повторялась. Перед глазами плыло, легкие горели, помещение сжималось до размера каморки, потолок падал. Маша целую вечность шла к парню. Настоящее и прошлое мелькали безумной чехардой.

— Что. Ты. Задумал? — как в бреду проговорила она, покачнувшись. — Зачем?

Гневно сморгнув слезы, она схватила Марка за запястье, попыталась обезоружить. Он выронил нож, пошевелил губами, но до Маши не долетело ни звука. В ушах нарастал гул, в голове крутилось: «Он жив. Цел». Вздрогнув, она разрыдалась от облегчения. Ноги подкосились, она бы упала, но Марк среагировал мгновенно, подхватил ее, крепко прижал к себе.

Они стояли несколько минут — или веков. Оба молчали. Маша вдыхала родной запах, гладила любимое лицо, сильные плечи. Страхи понемногу испарялись. Пространство казалось эфемерным, реальность переплеталась с худшим кошмаром. Марк кашлянул, слегка растерянно произнес:

— Ты не так поняла. Я проверял теорию.

— Что? — озадаченно прошептала Маша, отступив на пару шагов.

— Нападение на Игоря, — пояснил парень. — В нем много несостыковок. Например, он сказал, что замок заело. Я попробовал, все закрылось с первого раза. Еще тут сильное эхо, дверь скрипит, в общем, нельзя бесшумно подкрасться, особенно если не льется вода.

— Может, он включил душ, но забыл об этом? — пробормотала Маша, приходя в себя.

— Фиг знает. Я по-всякому размахивал ножом, но не поранился.

Машу вновь пробрал озноб. Она попятилась, чересчур бодро произнесла:

— Ух ты, как интересно.

Она стремглав помчалась в спальню, запрыгнула на кровать, потрогала горячие щеки и сжала губы, ругнувшись: «Идиотка, так тупо опозорилась. Зачем вмешалась?» Она со злостью хлопнула по покрывалу. Сзади раздалось:

— Ты в порядке?

Она повернулась, посмотрела на Эмилию. Стало еще более неловко.

— Ага.

Соседка изобразила кривое подобие улыбки, достала из пакета кипу бумаг, пошла к выходу, но запнулась и упала. Листы рассыпались и разлетелись по полу.

— Ох, я такая неуклюжая, — недовольно воскликнула Эмилия, но сразу смягчилась: — Извини. Сейчас уберу.

— Я помогу, — предложила Маша.

— Спасибо, не нужно.

Маша села напротив, принялась складывать бланки в стопку. Эмилия смущенно поблагодарила и произнесла:

— Захар Владимирович просил распределить все по алфавиту.

— Без проблем.

Они провозились примерно пять минут. В том, чтобы собирать и складывать страницы, было нечто медитативное, даже успокаивающее.

— Блин, Игорь, — нахмурилась Эмилия, отыскав последний экземпляр. — Засунь его в середину.

Маша взяла бланк, окинула написанное беглым взглядом. «Какие-то закорючки», — усмехнулась она, но затем ясно ощутила, что уже сталкивалась с похожими каракулями.

— Можно одолжить на время? — нетерпеливо спросила она.

— Зачем? — опешила Эмилия.

— Для эксперимента, — обтекаемо ответила она. — Скоро верну.

Соседка засомневалась, но, чуть помедлив, согласилась. Маша отнесла документы в зал, водрузила на чистый сухой стол, раздала Кириллу, Леониду, Динаре и Жене по четыре штуки, затем объявила:

— Сопоставим почерк с запиской. Вдруг повезет?

Ребята приняли идею без воодушевления. Сфотографировав угрожающее послание на телефоны, чтобы не упустить детали, они перевоплотились в почерковедов. Маша внимательно изучила каждую букву. «Прекрати или пожалеешь» было выведено от руки. Первая линия и шляпка заглавной «П» напоминали «Я» или кривую девятку, верхняя левая часть у строчной «Т» обрывалась, поэтому ее легко можно было принять за «Г». Буква «И» обладала слишком крупными завитком и петелькой, из-за чего приобретала схожесть с двойкой. Текст «Я ознакомлен с правилами безопасности» содержал такие же особенности, следовательно, был выполнен человеком, написавшим угрозу.

Маша покосилась в графу «Фамилия, имя, отчество». Там значилось: «Гробарь Игорь Владимирович». Фразы, намеки, подозрения, будто мозаика, собрались воедино, образовав мерзкое панно из ненависти, притворства, лжи и презрения. Разгадка постоянно маячила на поверхности, но девушка упорно не замечала очевидного. Наконец, все