Паутина времени (СИ) - Бердникова Татьяна Андреевна

- Надо выглянуть, и узнать, кто они такие, - предложил Фридрих, - Я в том смысле, что попытаться понять это. По одежде там, по говору…

Капитан уставился на него с совершенно непередаваемым выражением лица, помолчал несколько минут и, наконец, кашлянув, сделал приглашающий жест рукой.

- Вперед, друг мой. Тебе, кажется, терять уже нечего, да? Голова у тебя итак пробита, дыркой больше или дыркой меньше – роли не играет.

Фридрих красноречиво сморщился и предпочел промолчать. То, что предложение его вполне абсурдно, художник понял уже и сам.

Вольф, который хотел добавить что-то еще, неожиданно замер и, прислушавшись, негромко хмыкнул. Откуда-то со стороны лестницы донесся приглушенный звук пистолетного выстрела, и в том, что произведен он отнюдь не новыми посетителями замка, немец был убежден.

- Похоже, наши друзья времени даром не теряют, - отметил он и, скользнув взглядом от одного своего соратника к другому, чуть склонил голову набок, - Помочь им?..

- Им или тем, кто заявился сюда? – Марк хмыкнул и, переведя взгляд на дверь, язвительно улыбнулся, - Не уверен, что следует так уж сочувствовать господину Нойманну и его бригаде. Меня куда как больше волнует здоровье сестры, и я искренне надеюсь, что вреда ей никто из дикарей не причинит. Ни старых, ни новых.

Капитан, сам изрядно беспокоящийся за здоровье упомянутой девушки, но не желающий развивать эту тему, снова устремил взгляд на дверь.

- Во всяком случае, Сталхерц со своими людьми занял выгодную позицию – расстреливать неприятеля сверху довольно удобно. Им это на руку. Нам нет – нас они подпустят не ближе, чем… этих, - здесь парень глубоко вздохнул и отвернулся от запертой створки, - Марк, взгляни, в окно что-нибудь видно? Если отряд большой, кто-то мог остаться на улице, мы можем хотя бы понять…

Марк, уже направившийся, было, к окну, затормозил на половине шага и удивленно обернулся к другу, машинально запахивая плотнее куртку.

- Из окна вход в башню не виден, - напомнил он, - Мы с Пашкой в сорок втором увидели, как немцы подходят к замку, но как они открывали дверь только слышали. Придется, наверное, все-таки выглянуть, рискуя жизнью…

- Рисковать жизнью предстоит в любом случае, - Фридрих, незаметно мучающийся от головной боли, мельком коснулся раны и, глубоко вздохнув, неожиданно решительно приоткрыл дверь, выглядывая наружу. Совсем немного, лишь сделав небольшую щелочку, но соратники его, напуганные и этим, поспешно рассыпались по углам, исключая разве что растерянного Альбрехта.

Впрочем, долго созерцать холл башни художник не стал, и поспешно затворил створку, так же бесшумно, как и открыл.

- Эти люди из глубокого прошлого, - принялся докладывать он, - Судя по одежде – какие-то варвары, гунны или германцы… Хотя скорее все-таки гунны, судя по доспехам. Двое стоят у входной двери, охраняют ее. Еще двое у лестницы. Остальные толпятся где-то за ней, я слышал шепот – они совещаются. Людей Нойманна пока не видно, похоже, отогнав их выстрелом, они тоже предпочли затаиться, - закончив доклад, экс-солдат отвернулся, вновь сжимая правой рукой ручку двери, а левую поднял, осторожно, максимально незаметно для друзей, касаясь раны. Потом медленно опустил руку и без особого удивления, но с неизбывной грустью взглянул на следы крови на собственных пальцах.

Паутина рушилась, и рана его начинала кровоточить. Если Райвен не вернется в ближайшее время… Фридрих мимолетно вздохнул и печально улыбнулся. «Как странно», - подумал он, - «Я старше него, я называю его сыном… но без него мне не выжить».

…

- Из прошлого?.. – Нойманн Сталхерц недоверчиво покачал головой, - Нет, это глупости. Что за фантазии, Ганс? Откуда, по-твоему, могут здесь взяться люди из глубокого прошлого?

Ганс недовольно пожал плечами – высказанная мысль пришла ему в голову секунду назад, но солдат уже успел увериться и утвердиться в ней, и отказываться от столь соблазнительного варианта не хотел.

- Я не знаю, герр Нойманн. Но выглядят они – вот точь-в-точь гунны со старых гравюр, один в один, клянусь! Хрен знает, как они тут оказались – в этом замке вообще творится чертовщина проклятая, и какого…

- Такое чувство, что разрушение замка запустило всю эту цепь странностей, - вставил Гоц, не желая слушать и дальше грубых речей однополчанина, - Может быть, зря мы так…

Командир тяжело повернулся к нему, упирая одну руку в бок – эта поза у него получалась особенно грозной и потому входило в число любимых.

- И что ты предлагаешь теперь? – голос Нойманна был обманчиво мягок, даже ласков, но дураку было ясно, что это ласка ядовитой змеи, - Отстроить замок заново? Вернуть к жизни тех людей, что мы убили? С каких пор вы оба начали верить в детские сказки, идиоты?!

Солдаты переглянулись и, предпочитая смолчать, опустили головы. Они понимали, безусловно, понимали, что их слова, их наивная вера в невозможное смешны, что командир вряд ли одобрит это и поддержит их… Но они своими глазами видели, как Гюнтер и пленница исчезли. Видели, как исчезли русские, а потом вдруг откуда ни возьмись, появились вновь и спасли мальчишку! Они видели и слышали внизу людей из прошлого, видели стрелу, торчащую в перилах лестницы!.. Как в это можно было не верить?

Сталхерц окинул подчиненных презрительным взглядом и сморщился.

- Трусы, - пренебрежительно бросил он, - Трусы и дураки. Не знаю, как русские сумели вызвать подмогу – должно быть, замок они заняли еще до нас, поэтому та баба и не хотела нас пускать, - но они сделали это, это не вызывает сомнений. Подкрепление, конечно, странное – судя по всему, они вооружены слабо, больше пытаются прикинуться каким-то древним племенем, хотят сбить нас с толку, запутать… Я им не поддамся. И вам не дам раскиснуть – не хватало еще мне вытирать сопли двум трусам, прячущимся по углам! Живо автоматы на изготовку! Если эти твари не вооружены – пусть будет хуже для них, перебьем их всех до последнего!

Подчиненные отважного командира вновь переглянулись и неуверенно, но вполне синхронно, скинули с плеч ремни автоматов, беря их на изготовку. Вступать в бой с неизвестным противником им не хотелось.

- Я пойду впереди, - бросил Нойманн, - И молитесь Богу, чтобы русские не воспользовались оброненным автоматом Гюнтера!

Гоц тихонько вздохнул. Ганс незаметно покачал головой. Оба они не были дураками и оба прекрасно понимали, что русские тоже не глупы и, имея под рукой брошенный автомат, безусловно пустят его в дело. А еще они сознавали, что сейчас их врагами являются отнюдь не русские, что это действительно какое-то дикое племя, от которого ждать можно чего угодно и что командир в данный момент глубоко заблуждается.

В бой идти не хотелось совершенно. Хотелось затаиться и переждать, пока русские сами разберутся со вновь прибывшими, свалить все на их плечи, не рискуя собственной шкурой.

Сталхерц вскинул автомат к плечу и, приблизившись к лестнице, вытянул шею, пытаясь рассмотреть что-то внизу. Словно в ответ на его любопытство по башне прокатился нестройный воинственный рев, более всего смахивающий на какой-то боевой клич, призыв атаковать и – не исключено! – тоже перебить всех до последнего.

Оба солдата, начиная подозревать, что добром для них вся эта авантюра не закончится, переглянулись в третий раз, однако, не видя иного выбора, осторожно последовали за своим командиром, дабы при случае прикрыть его.

Нойманн, бесстрашный, уверенный в себе и нацеленный, как обычно, на победу любой ценой, принялся медленно и мягко спускаться, даже не оглядываясь на спутников – он был убежден, что они идут за ним.

Шаг… другой… Ступени неспешно сменялись под ногами; все чувства были обострены до предела – попасть под горячую стрелу странных людей никому не хотелось.

Командир замер у изгиба лестницы – того самого, где недавно пряталась Тата, - и, дав знак подчиненным тоже остановиться, вновь выглянул.

И тотчас же отшатнулся, передергивая затвор автомата, готовясь в любой миг отразить атаку.