Темная игра смерти. Том 1 - Симмонс Дэн

Подавшись вперед, он вытащил водителя следом за собой из салона. Схватив его за шиворот, быстро глянул, где пистолет,– тот лежал поблизости, под машиной,– и отшвырнул водителя метра на три, шмякнув его об асфальт. Когда тот поднялся, Джентри уже крепко держал в руке тяжелый «ругер», который подарил ему дядя перед выходом на пенсию.

– А ну, не двигаться! Не двигаться, тебе сказано! – приказал он.

Из магазинчиков и кафе выскочила дюжина зевак. Джентри удостоверился, что никто из них не находится на линии огня – за спиной водителя была лишь кирпичная стена. С какой-то тошнотворной ясностью до него внезапно дошло, что он готовится застрелить этого бедного сукина сына. Ему никогда еще не приходилось стрелять в человека. Вместо того чтобы взять пистолет в обе руки и широко расставить ноги, как его учили, он стоял выпрямившись, согнув руку в локте и подняв ствол вверх. Капли дождя мягко падали на его раскрасневшееся лицо.

– Ладно, парень,– тяжело дыша, проговорил он.– Расслабься. Давай-ка обсудим это дело.

Но тут водитель выхватил из кармана нож. Щелкнув, лезвие выскочило из рукоятки. Слегка пригнувшись, он распределил вес тела на обе ноги и широко растопырил пальцы левой руки. Джентри с сожалением отметил, что противник держит нож как профессионал, очень опасно: большой палец упирался в рукоятку над лезвием. Нож в его руке короткими плавными движениями заходил из стороны в сторону. Джентри ногой отбросил пистолет еще дальше под «плимут» и сделал шага три назад.

– Кончай, парень,– спокойно предложил он.– Убери нож.– Джентри понимал, что пять метров, разделяющие их, можно преодолеть очень и очень быстро. Он также отдавал себе отчет в том, что, если метнуть нож с такого расстояния, он может быть не менее опасен, чем пуля. Но ему также хорошо запомнилось, какие дыры оставляет «ругер» в мишени на расстоянии сорока метров. Он даже думать не хотел, что может сделать пуля калибра 0,357 с пяти метров.

– Убери,– повторил Джентри монотонным голосом, в котором не было угрозы, но который не допускал каких-либо возражений.– Давай расслабимся на минутку и обсудим все.

Водитель не сказал ни слова и не издал ни одного звука с того момента, как Джентри подошел к «плимуту», если не считать стонов и кряхтения. Но теперь сквозь его стиснутые челюсти прорвался какой-то странный свист, словно пар из чайника. Он снова стал поднимать нож.

– Не двигаться! – Шериф вскинул пистолет, по-прежнему одной рукой целясь в середину узкого галстука. Если он замахнется, чтобы метнуть нож, Джентри придется стрелять.

И тут он увидел нечто такое, отчего его колотящееся от напряжения сердце замерло, будто парализованное. Лицо водителя «плимута» мелко задрожало – даже не задрожало, а поплыло, как неплотно прилегающая резиновая маска, зрачки расширились, словно от удивления или страха, и заметались в панике. На какое-то мгновение Джентри показалось, что сквозь это худое лицо проступил образ другого человека, в загнанных глазах мелькнуло выражение абсолютного ужаса и смятения, но затем мускулы лица и шеи застыли, словно маску натянули плотнее. Лезвие все поднималось, дойдя до подбородка,– достаточно высоко, чтобы точно метнуть нож.

– Эй! – крикнул Джентри и взвел курок.

И тут водитель «плимута» погрузил лезвие в собственное горло. Он не вонзил, не ткнул, не полоснул себя по горлу, он именно погрузил пятнадцать сантиметров стали в собственную плоть, как хирург, который делает на операции первый надрез. Затем он провел лезвием слева направо во всю ширину шеи, медленно, уверенно и с большой силой.

– Бог ты мой! – прошептал Джентри. Кто-то в толпе завизжал.

Кровь заструилась по белой рубашке мужчины, будто лопнул шар, наполненный красной краской. Самоубийца успел вытащить окровавленное лезвие и, что было просто невероятно, продолжал стоять еще несколько мгновений, расставив ноги, без всякого выражения на лице, пока кровь заливала его торс, а потом с отчетливо слышным звуком начала капать на мокрый асфальт.

Затем он рухнул навзничь, ноги его конвульсивно дернулись и замерли.

– Не подходить! – рявкнул Джентри зевакам и кинулся вперед. Тяжелым ботинком он придавил правую кисть водителя, а дубинкой откинул нож. Голова мужчины запрокинулась назад, края красного разреза на горле разошлись, и это походило на непотребную ухмылку акулы. Джентри увидел разорванные хрящи и иззубренные концы серых нитей, но потом кровь хлынула снова.

Он подбежал к своей машине и вызвал «скорую». Потом снова крикнул толпе, чтобы никто не подходил, и, пошарив дубинкой под «плимутом», достал пистолет. Это был девятимиллиметровый «браунинг» с каким-то особым магазином в два ряда, отчего он казался чертовски тяжелым. Джентри нашел предохранитель, щелкнул им, сунул пистолет себе за пояс и, подойдя к мужчине, опустился рядом с ним на колени.

Водитель перекатился на правый бок, руки его были плотно прижаты к телу, кулаки сжаты. Кровь уже образовала на асфальте лужу больше метра шириной, и с каждым медленным ударом сердца ее выливалось все больше. Джентри стоял на коленях в луже крови и пытался закрыть рану голыми руками, но разрез был слишком велик, а края рваные. Через несколько секунд рубашка мужчины пропиталась кровью, а глаза приняли тот остекленевший, неподвижный вид, который Джентри слишком часто видел у трупов. Дыхание его остановилось в тот момент, когда вдалеке послышался вой сирены «скорой помощи».

Джентри отошел назад и вытер руки о штаны. Во время стычки бумажник водителя каким-то образом оказался на тротуаре, он наклонился и поднял его. Послав к чертям правила обращения с вещественными доказательствами, он открыл бумажник и быстро обшарил все отделения. Там было девятьсот долларов наличными, небольшая фотография шерифа Бобби Джо Джентри и ничего больше: ни водительских прав, ни кредиток, ни семейных фотографий, ни карточки социального обеспечения, ни визиток, ни даже старых квитанций.

– Кто-нибудь, скажите, что здесь происходит? – прошептал Джентри.

Дождь прекратился, тело водителя неподвижно лежало на тротуаре. Худое лицо его стало таким белым, словно из воска. Джентри потряс головой и обвел невидящим взглядом толпу зевак, вытягивающих шеи, и направляющихся к нему полицейских и санитаров.

– Кто-нибудь мне скажет, что здесь происходит? – закричал он.

Ему никто не ответил.

Глава 8

Тони Хэрод и Мария Чен выехали из Мюнхена и направились на северо-восток, мимо Дингольфинга и Рагена, в глубь лесистой и холмистой местности Западной Германии поблизости от чешской границы. Хэрод гнал взятый напрокат БМВ, проходя на высоких оборотах скользкие от дождя повороты; машина шла юзом, но он ее контролировал, быстро увеличивая скорость на прямых отрезках дороги. Даже эта полная сосредоточенность не могла пересилить того напряжения от долгого перелета, которое не покидало его тело. Во время этого бесконечного полета он много раз пытался заснуть, но ни на секунду не мог забыть, что запечатан в хрупкой герметичной трубе, висящей высоко, в тысячах метров, над холодной Атлантикой. Хэрод вздрогнул, включил радиатор и обогнал еще два автомобиля. Они ехали теперь по гористой местности, где на полях белым ковром лежал снег, а по обочинам дороги высились сугробы.

Двумя часами раньше, когда они только выбрались из Мюнхена и помчались по забитой транспортом автостраде, Мария, рассматривая дорожную карту, сказала:

– А тут недалеко Дахау. Всего в нескольких милях.

– Ну и что? – буркнул Хэрод.

– Это место, где располагался один из лагерей, куда ссылали евреев во время войны,– ответила она.

– Все это древняя история, ну ее к черту.

– Не такая уж древняя,– заметила Мария.

На повороте, помеченном номером 92, Хэрод съехал с автострады и попал на другую, такую же загруженную. Маневрируя, он пробился в левый ряд и поехал так быстро, насколько позволяла обстановка.