Ревизор: возвращение в СССР 21 (СИ) - Винтеркей Серж

— Почему многостаночника?

— Так потому, что другие журналисты пишут о чем-то одном, а он обо всем, в каждой бочке затычка. Словно энциклопедист. Но какой он энциклопедист, в его-то годы! Всего лишь студент второго курса. Я к нему поэтому очень настороженно отношусь, боюсь я, что подставит он нас под раздачу, написав о чем-то, в чем на самом деле не разбирается.

Ландер раздраженно дернул ногой под столом. Парторг, хоть и знал такое богатое слово как «энциклопедист», сильно просвещенным человеком не был. Скорее, его отличали узость мышления и твердолобие. Он искренне считал, что все должно быть в точности так, как он сам себе представляет. Если ты начинающий журналист, то и пиши про что-то одно.

— Дайте мне глянуть статью, — попросил он и листочки были ему немедленно переданы.

— У нас еще и фотографии к статье есть, Павел лично фотографировал, — подорвалась с места Вера.

Главред протянул молча руку, и взял и фотографии тоже. Прочитал все в тишине, просмотрел фотографии.

— Не понял, Василий Якимович, в чем тут спорные моменты? Нам не нужно воспитывать патриотизм у молодежи? Или тела погибших так и должны тлеть неопознанными в окопах?

— Зачем вы так, Генрих Маркович! — укоризненно спросил парторг, — все это, конечно, нужно. Но вы и о другом тоже подумайте. Представьте, что комсомольцы, вдохновленные нашей статьей, начнут раскопки и подорвутся на старой мине. Куда органы с претензиями придут? А если кто-то из комсомольцев при раскопках найдет какой-нибудь «Вальтер» и потом из него кого-нибудь застрелит? Опять же, мы будем виноваты!

— Вас послушать, Василий Якимович, так вообще ничего делать не надо хорошего! Даже старушек через дорогу переводить! А то вдруг ее инфаркт хватит, когда будете вести через дорогу! — непривычно дерзко напала на парторга Вера.

— Погодите, Верочка! — остановил ее Ландер. Он был очень удивлен такой атакой. Вера вела себя обычно очень тихо, и что же должно было такого случится, чтобы она вот так при всех напала на парторга, которого все побаивались, и правильно делали, человеком он был вредным и злопамятным? — Значит, так, ничего вредного я в этой статье для нас не вижу, только пользу. А перестраховываться в данной ситуации не считаю нужным. Люди не дураки, из-за таких вот инцидентов никто на нас не обрушится.

— Позвольте сказать, что я остаюсь при своем мнении, и прошу обсудить этот вопрос еще раз лично, уже после планерки, — упрямо сказал парторг.

— Хорошо, Василий Якимович, — улыбнулся ему Ландер, уже предвкушая, как разберется с ним при этом разговоре, учитывая, какой мощный аргумент припасен у него, о котором парторг не знает, — но сразу после планерки не получится. Мне надо ехать в министерство. Давайте после двенадцати.

— Хорошо, я буду, — сказал парторг.

Ты уж обязательно приходи! — радостно подумал Ландер, — Знаю я тебя… Будешь сейчас суетиться, искать себе поддержку… а потом окажется, что все это было зря. Как будет приятно стереть с твоего лица это выражение вечной правоты в своей позиции!

Редакция газеты «Труд».

Василий Якимович зря времени не терял. Тут же направился к особисту, Василию Кузьмичу, которому и изложил все свои опасения по поводу того, что молодежь теперь будет массово вскрывать могилы на местах боев, обзаводясь личным оружием. Речь его была настолько вдохновленной, что к ее концу особист уже полностью разделял его опасения, что на редакцию «Труда» обрушатся невообразимые бедствия. Он уже ярко себе представлял, как по всей стране комсомольцы, вооружившись выкопанным оружием, грабят сберкассы, а его выгоняют из органов без пенсии, разжаловав за то, что не доглядел.

Василий Кузьмич клятвенно пообещал немедленно связаться с товарищами из Комитета, чтобы те надавили на Ландера и пресекли его безответственное поведение и разгильдяйство.

Комитет Государственной безопасности.

Капитан Румянцев несколько забегался, исполняя поручения руководства. Понедельник — день тяжелый. Начальство, отдохнув за выходные, так и фонтанирует инициативами, которые приходится воплощать в жизнь всем, кто по званию меньше полковника. Но вот, наконец, все выполнено, и появилась свободная минутка присесть. Только он себя чайка сварганил и потянулся к кружке рукой, как раздался звонок.

Вздохнув, он снял трубку.

— Олег, это Василий, из «Труда». Тут у нас вот какая ситуация…

Капитан Румянцев выслушал все сказанное, хотя связь была не самой лучшей сегодня, но потом его слух резанула какая-то неправильность.

— Постой, кто там автор, не расслышал фамилию?

— Ивлев Павел Тарасович…

— Ага… Принеси-ка мне глянуть эту статью, а то может там шума много, а никакой крамолы и вовсе нет. Ага, жду.

Румянцев, положив трубку, усмехнулся, и порадовался тому, что разговор был короткий, и чай не успел остыть.

— Наш пострел везде успел… Он спит вообще? — пробормотал он, барабаня пальцами по столу, — но Воронину наверняка будет интересно почитать, что он там такого понаписал, что наш особист в «Труде» настолько перепугался.

Редакция газеты «Труд».

— Вынужден вас предупредить, товарищ Ландер, что я этого дела так не оставлю, — сходу заявил парторг, войдя в кабинет главного редактора, — партией даны мне все необходимые полномочия, чтобы остановить выход в свет тех статей, что могут повредить нашей стране. Так что, руководствуясь сугубо этими соображениями, настаиваю на том, чтобы эта статья была снята с печати до итогов разбирательства по ее содержанию и общественной опасности.

— Все же статья будет напечатана в ближайшем номере, Василий Якимович, — сказал, как отрезал, главный редактор.

— Но почему? — прежде настолько неуступчивым главный редактор, когда парторг пускал в ход такие серьезные аргументы, не был.

— Потому что нет в этой статье ничего вредного для нашей страны. А если у вас есть претензии по партийной линии, то можете высказать их товарищу Межуеву из КПК, — мягко улыбаясь, сказал Ландер очень недовольному его решением парторгу, — он нам Павла Ивлева для работы в редакции и порекомендовал. Не удивлюсь, если содержание этой статьи уже заранее было им одобрено. Телефон вам его подсказать?

Кто такой Межуев, парторг прекрасно знал. И обращаться к нему с претензиями не имел ни малейшего желания. По сравнению с таким партийным слоном он был моськой, но достаточно умной, чтобы не гавкать на слона. Что он лапу подымет и раздавит, что хвост и кучу на нее навалит в полцентнера, конец для моськи будет один… Лицо Василия Якимовича пошло красными пятнами, и он немедленно ретировался, униженно пробормотав что-то типа — «ну что же вы сразу-то не сказали!».

Редакция газеты «Труд».

Василий Якимович выскочил из кабинета главного редактора, как ошпаренный. Вот подставил его Ландер, так подставил! И судя по этой змеиной улыбочке, как бы он с самого начала и не запланировал его лицом в дерьмо окунуть. Так, кто там мне эту статью передал? Мякишев… Надо поговорить с ним, как его сподвиг Ландер на эту проделку. Хотя нет, вначале надо мчаться к особисту, бить отбой поднятой тревоги. Если комитет уже взял дело в разработку, и дойдет до того, что Ландеру придется жаловаться Межуеву, чтобы все разрулить, то кто выиграет в этом споре сомнений нет. КГБ немедленно сдаст назад, и там начнут искать крайнего. Если крайним станет их особист, то он ему такого не простит. Да, КГБ им самим заниматься не может, он член КПСС, но у него же полно родственников, что не являются членами партии. Проверять, насколько злопамятным окажется особист, пожелав свести с ним счеты за серьезный втык от руководства, абсолютно не хотелось. А ведь была еще и совсем страшная возможность, что Комитет, желая отбиться от недовольства Межуева, переведет стрелки сразу лично на него. Межуев суров, ох, суров! Из Москвы можно вылететь пробкой из бутылки, словно никогда тебя тут и не было. На периферии ведь есть много газет, где очень пригодится свой парторг с московским опытом работы…