Т. 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть - Филип Фармер

Карфакс налил себе и Патриции по изрядной порции бурбона.

— Хорошо для нервов, — сказал он, — и действует расслабляюще. Ну а теперь можешь рассказать мне, что там у тебя произошло на кухне.

— Это было ужасно. Отвратительно. Я уже выходила из дома, как вдруг заметила Йохану, выбегающего из гаража с револьвером в руках! Я тут же нырнула назад в дом. У него же был револьвер! Но почти сразу мне пришло в голову, что, если он зайдет к тебе со спины, ты окажешься в ловушке! Я схватила со стола большой нож и притаилась в коридорчике за кухней. Меня так трясло, что я всерьез боялась, что не смогу удержать нож или ударю слишком слабо и не смогу его остановить. Я стиснула ручку обеими руками и, как только он показался в дверях, со всего размаху пырнула его в живот. Он выронил пистолет и попятился, цепляясь за нож. Но я не отпускала. И тогда он упал. А нож остался у меня в руках. Он умер, не издав ни звука. Даже не застонав.

— Умница, — сказал Гордон — Надеюсь, предохранитель был снят?

— Что было снято?

— Предохранительный механизм пистолета. Если он не снят, жми на курок сколько влезет — ничего не получится.

На ее лице отразился испуг.

— Я что-то читала о таких вещах, но никогда над этим не задумывалась. Я просто взяла револьвер двумя руками, прицелилась в Миффлона и нажала на курок. Когда выстрелила в первый раз, решила, что взяла слишком высоко, но потом сообразила, что просто ствол задрался от отдачи.

— Один удачный выстрел из двенадцати — вовсе неплохой результат в данной ситуации, — утешил ее Гордон. — Ему хватило и одного.

Он залпом осушил свой бокал, и только теперь едкий терпкий запах пороха, преследовавший его с начала перестрелки, окончательно выветрился из его ноздрей.

— А теперь я хочу сбросить все эти мокрые вонючие тряпки и залезть под душ. Отпустишь меня поплескаться?

— Иди, конечно, — ответила она полусонно. У нее наступила реакция после пережитого стресса — она еле двигалась от усталости. Глядя на нее, Гордон наконец ощутил, как безмерно устал сам.

Вернувшись из душа, он застал ее крепко спящей. До кровати она добралась, но раздеться уже не хватило сил. Рядом на полу стоял пустой бокал. Гордон налил себе еще и присел, обдумывая варианты грядущих событий. Но что бы там ни случилось, произойдет это очень скоро. И их не минует.

На рассвете Патриция разбудила его криком о помощи. Она стонала и металась на постели — ее мучили кошмары. Он разбудил ее и баюкал в объятиях, пока она рассказывала ему о том, что видела во сне.

Ей снилось, что она беззаботно играет в куклы в комнате, где жила совсем маленькой, и вдруг видит, как дверь чердака медленно начинает приоткрываться. Застыв от ужаса, она следит, как дверь открывается все шире и шире, и вот уже некто черный и бесформенный клубится в проеме, заползает в комнату… Она в отчаянии кричит, зовет маму и… просыпается.

— Но сейчас уже светло. А ты не маленькая девочка. А в моих объятиях ты в полной безопасности, — мягко уговаривал он ее.

— Я уже никогда не буду в полной безопасности, — пробормотала она и снова погрузилась в сон. Но он заснуть снова уже не смог и, провалявшись еще с полчаса, понял, что надо вставать.

В девять утра она резко села в кровати и посмотрела на Гордона так, словно не узнавала его и не понимала, где вообще находится. Он принес ей чашку кофе и, пока она просыпалась, вкратце поведал ей, что видел в утреннем выпуске новостей.

— Около половины седьмого утра в полиции раздался звонок, — рассказывал он. — Аноним сообщил, что в доме Миффлона сегодня ночью убиты три человека. Копы тут же выехали и обнаружили там море крови, десятки дырок от пуль и… ни одного трупа.

— Но зачем Вестерну понадобилось вызывать полицию? — удивилась она. — Что это ему дало?

— А он и не вызывал, — ухмыльнулся Гордон. — Это я сходил к будке на углу и позвонил в полицейский участок северного Пасифик Палисэйдс. Я просчитал, что к тому времени мальчики Вестерна уже успеют все прибрать и выместись сами. Видишь ли, я умирал от любопытства. Мне хотелось как можно скорее узнать, что будет, когда все узнают, что Миффлон и иже с ним отдали концы. А ведь могло пройти немало дней, прежде чем этот кошмарный факт обнаружили бы какая-нибудь приходящая уборщица или не менее приходящий садовник!

Но теперь мы можем быть уверены, что Вестерн не сможет скинуть это на нас, не вляпавшись в это дело по уши сам. Но так же мы можем быть уверены и в том, что теперь он на нас начнет охоту.

Но есть и плюсы: мы наконец-то раздобыли веские улики и свидетельства, которые обрадуют врагов Вестерна. Самым сложным будет отыскать того, кому можно будет полностью довериться. К тому же это должен быть человек, обладающий реальной властью и железной волей.

— Ты хочешь начать тайную войну?

— Именно. Она уже началась. Будем собирать доказательства и факты, пока их не будет достаточно для самого прожженного скептика, и лишь тогда объявим ее в открытую.

— Мудрый план, если только Вестерн, прежде чем мы все это соберем, не размажет нас по стенке. И никто, поверь, этого даже не заметит.

— Слушай, а твое второе имя случайно не Кассандра? Лучше выпей еще чашечку кофе.

ГЛАВА 17

После завтрака Гордон снова сходил к телефонной будке на углу и позвонил в агентство. Опасаясь, что Вестерн может прослушивать линию «Форчун и Торндайк», он назвался условным именем и назначил встречу в кофейне, которую тоже не назвал, а обозначил кодовым словом. На эту встречу он взял с собой ленту с записью голоса лже-Миффлона и передал ее агенту вместе с запечатанным в конверт сообщением.

Через два часа официантка позвала его к телефону, и он услышал в трубке типичный английский акцент Торндайка:

— Алло, это Рамус?

— Слушаю.

— Так вот: совершенно определенно могу сказать — это не он.

— Я так и думал. Вы не могли бы мне выслать записи на условленный адрес?

— Сделаем. Жаль, что мы больше с тобой не работаем.

— Я бы не сказал, что это исключено. Но теперь я надолго ухожу на дно. Вы мне очень помогли. Куда посылать счета — вы знаете.

— Конечно. Удачи!

— Да, она мне сейчас очень понадобится! — И Гордон дал сигнал отбоя.

Сейчас для Карфаксов не было безопасного места во всем мире. Но самым опасным был Лос-Анджелес. Поэтому они ушли из мотеля, не отметившись (Гордон дал указание агентству заплатить за них и, забрав со стоянки «загреус», вернуть его в прокатную компанию). Потом они немного покатались на такси, а затем на экспрессах, пересаживаясь с линии на линию, чтобы окончательно запутать следы. И наконец из Сакраменто, пользуясь фальшивыми удостоверениями личности, которыми их снабдили те же «Форчун и Тордайк», вылетели в Сент-Луис. Карфакс отправил в агентство письмо, в котором благодарил их за неоценимую помощь и сообщал, что теперь, на время, предпочитает, чтобы его местонахождение не было известно абсолютно никому.