Воин Скорпиона (сборник) - Кеннет Балмер

— А, — понимающе произнес Ванек Эвард и больше не задавал вопросов.

Разговор затянулся. Полагаю, Ванек, подобно многим другим власть имущим, просто не представлял себе, что другой человек может устать, когда он сам еще не устал. Снова всплыло ненавистное имя Эстеркари, и я узнал, что они являются ведущими судовладельцами города. Затем жена Ванека проворчала что-то о том, что эти проклятые палачи тащат не свое, и об убийствах, а потом я услышал выпрыгнувшее неведомо откуда название твердое, сильное и звучное.

Название это было — Стромбор.

Я считаю теперь, что тогда, когда впервые услышал это название, оно прозвенело и прогремело у меня в ушах, как громкий призыв боевой трубы, или я обманываю себя, и на меня повлияли все последующие годы? Не знаю, но название это, казалось, воспарило, раскатилось эхом и зазвучало у меня в голове.

Наконец я сумел отправиться отдохнуть, и меня препроводили в покои, где в углу уже храпел Глоаг. Я рухнул на постель и погрузился в сон, и последнее, о чем я думал, — это о Делии с Синих гор. Как и каждую ночь своей жизни.

Мы пробудились под вечер и утолили голод свежеиспеченным крегенским хлебом, батонами длиной со шпагу, тонкими ломтиками из спины вуска и под конец палинами с крегенским чаем, обладающим ароматом и остротой. Когда мы снова встретились с Ванеком, он приветливо поздоровался с нами. Я спросил о Делии.

— Я распоряжусь, чтобы она присоединилась к вам, — сказал Ванек и отправил раба.

Только для того, чтобы увидеть, как тот вернулся с известием что Делии в комнате нет и рабыня, с такой заботой и вниманием настаивавшая на уходе за ней, тоже пропала. Я выпрямился в кресле. Рука легла на эфес шпаги.

— Пожалуйста! — Ванек выглядел растерянно. Произвели поиски, но Делию так и не нашли. Я был в ярости, а Ванек — вне себя от оскорбления, которое ему пришлось из-за этого вынести — оскорбления, нанесенного ему тем, что он оскорбил почетную гостью.

Во время побега мы с Делией из Дельфонда обменялись лишь несколькими словами, так как рядом был Глоаг и, по крайней мере со своей стороны, я чувствовал себя скованно, уверенный, что она ненавидит и презирает меня. Она рассказала нечто, что меня до крайности озадачило. Когда мы оба исчезли из бассейна крещения в Афразое, она, открыв глаза, обнаружила себя на пологом песчаном берегу, а к ней неслись фрислы, и она ничуть не удивилась, увидев меня. После того как меня скинули с зорка, ее отвезли в город прямиком в Дом Эстеркари. Из-за судовладельческих интересов Эстеркари занимались процветающей торговлей невольниками. И тут Делия потрясла меня. Потому что, по ее словам, на следующий день она увидела меня в коридоре, одетым в дурацкий костюм, и разбила кувшин.

Также она рассказала мне, что при каждом из случаев — когда ее захватывали в плен или продавали в рабство, она видела высоко в небе белого голубя, а еще выше, над ним — ало-золотого орлана.

Объявили о прибытии посла. Вошел грубоватый усатый рослый мужчина, выглядевший до странности неуместно в зелено-синих цветах Эвардов, со шпагой на боку. Его лицо кипело гневом и тщетно подавляемой яростью. Он был, как я понял, Защитником Дома, то есть занимал такой же пост, как у Эстеркари — белолицый Гална с его злобными глазами.

— Ну, Энкар?

— Послание, мой вождь, — от Эстеркари. Рабыня, которой мы доверяли как они насмехаются над нами из-за этого! — похитила госпожу Делию с Синих гор.

Я вскочил, дрожащей рукой до половины обнажив клинок, и знаю, что моя физиономия, должно быть, показалась окружающим просто дьявольской.

Это было правдой. Все устроила рабыня с ее льстивыми уговорами. Она служила шпионкой Натемы. Она, как стало известно, отправила сообщение хозяйке, и люди в проклятых изумрудных ливреях поджидали ее у крошечной потерны. Там-то они и схватили мою Делию, набросили ей на голову мешок, быстро отнесли в гондолу и уплыли к анклаву Эстеркари. Все это было правдой. Правдой, разбившей мне сердце.

Но было и еще кое-что.

— Если человек, именуемый Дрей Прескот, добровольно не сдастся кодифексу, — продолжал Энкар, и на его грубоватом честном лице отражалось отвращение к этим словам, — то госпожу Делию с Синих гор ждет участь, какая назначается непокорным рабыням, совершившим побег… — Он запнулся и посмотрел на меня.

— Продолжай.

— Ее разденут и выпустят на двор к рапам.

За спиной у меня кто-то ахнул. Я не знал, о чем идет речь, — но догадывался.

— Дрей Прескот… что ты можешь сделать? — спросил Глоаг. Он поднялся и встал рядом со мной — невероятно сильный и умный, друг, несмотря на перепончатые лапы и шерсть мышиного цвета.

Как я уже говорил, смеюсь я неохотно. Но я откинул голову — я, Дрей Прескот, — и рассмеялся, там, посреди Большого зала Дома Эвард.

— Я отправляюсь, — со смехом сказал я. — И если хоть волос упадет с ее головы, я сравняю Дом Эстеркари с землей и перебью их всех до единого.

Глава 15

В ЯМЕ С ЛИМАМИ

Глоаг выразил желание драться вместе со мной.

— Нет, — сказал я.

— Дай мне копье, — проворчал он громовым голосом.

— Это мое дело.

— Твое дело — мое дело. По крайней мере, копье.

— Тебя убьют.

— Я знаю там все ходы и выходы. Без меня убьют тебя.

— Знаю, — ответил я.

— Значит, убьют нас обоих. Дай мне копье…

Я повернулся к Ванеку.

— Дай моему другу копье.

— …а теперь — да осенит нас обоих свет Отца Мезта-Макку.

Я получил у Ванека отличную шпагу и кинжал, а в обмен рассказал, кто последний владел шпагой, висевшей у меня на боку.

Он пришел в неистовый восторг от мысли об обладании трофеем, вырванным у заклятого врага.

— Ты говорил, что рукоять у нее ценная, — сказал я. — Послушай, не сохранишь ли для меня эти камни? — Я протянул Ванеку завернутые в тряпку драгоценности. Глоаг настоял, чтобы и его долю тоже взяли на хранение. Он говорил об этом крайне серьезно. С таким богатством Глоаг мог сколотить небольшое дело в свободном квартале и жить припеваючи до конца своих дней, пользуясь всеобщим уважением.

Когда я сказал Ванеку, что мне еще требуется, он рассмеялся, хлопнул себя по бедру и крикнул Энкару, чтобы тот приготовил ялик и подвез в нем одного из своих воинов, замаскированного так, чтобы его можно было принять за меня. Затем мы поднялись на крышу, и я не без трепета устроился в аэроботе. Я впервые оказался на подобном судне.

Это было чудом. Аэробот имел форму лепестка, с прозрачным лобовым стеклом спереди, ремнями для удержания пассажиров, шкурами и шелками для того, чтобы они могли укрыться. Мы с Глоагом пристегнули ремни. Возничий слова «пилот» я тогда не знал, кроме как в значении «лоцман» — заставил наше суденышко прыгнуть в воздух, в потоки закатного света алого солнца. Скоро за ним последует и зеленое. С течением времени, после затмения солнц, зеленое солнце станет предшествовать красному при восходе и заходе. Крегенский календарь в большой степени основывался на относительном вращении солнц. Я напрягся, когда мы понеслись вперед в красноватом меркнущем свете.