У восточного порога России. Эскизы корейской политики начала XXI века - Георгий Давидович Толорая

После этого северокорейцы в одностороннем порядке пошли на такой мораторий (перестали проводить ракетные пуски). Это не было объявлено публично, но если научиться понимать по-северокорейски, то лидер этой страны достаточно отчетливо давал это понять”. Но США “не воспользовались этой уникальной возможностью…, когда можно было бы начать диалог на основе взаимной заморозки. Вместо этого началась серия незапланированных военных учений, беспрецедентных по размаху, по привлечению стратегического потенциала. Как это назвать, если не провоцирование Пхеньяна на какую-то реакцию? Собственно, она и последовала. Такое впечатление, что США просто испытывают на прочность северян”[171].

В ночь с 28 на 29 ноября 2017 г. КНДР произвела успешное испытание новой межконтинентальной баллистической ракеты, именуемой “Хвасон-15”. Впервые эта ракета была запущена с пускового стола, транспортируясь на самоходном колесном транспортере с девятью осями, являясь, таким образом, подвижным комплексом.

Согласно официальным данным, сообщенным северокорейским информационным агентством ЦТАК и подтвержденным американскими средствами контроля, ракета, запущенная из окрестностей Пхеньяна по специальной высотной траектории в назначенную точку в Японском море, пролетела 930 км по дальности и достигла высоты 4475 км в апогее траектории. В пересчете на “нормальную” полетную траекторию МБР это дает оценки дальности от 10 500 до 13 000 км. Таким образом, вся территория США оказалась в зоне уязвимости для ракет КНДР[172].

В ответ 22 декабря 2017 г. СБ ООН единогласно принял новую резолюцию по КНДР под номером 2397, предложенную США. Документ предусматривает ограничение поставок нефтепродуктов в КНДР до 500 тыс. баррелей в год. Прежняя резолюция сокращала данный объем с 4,5 до 2 млн баррелей. Таким образом, импорт нефтепродуктов в СК должен быть сокращен на 90 % по сравнению с уровнем, предусмотренным в середине 2017 г. Вместе с тем СБ ООН потребовал от членов ООН до 2019 г. выслать со своей территории северокорейских рабочих, численность которых превышает 50 тыс. человек. Предполагается, что это нанесет серьезный удар по валютным доходам КНДР, которые расходуются на реализацию ракетно-ядерной программы. Кроме того, санкции включают запрет на поставку в КНДР железа, стали, промышленного оборудования, тяжелой техники и транспортных средств, а также на экспорт Севером продуктов питания, сельскохозяйственной продукции и промышленного оборудования, древесины и судов. В черный список были включены 16 северян, имеющих отношение к ракетной программе КНДР и деятельности северокорейских банков за рубежом, а также Министерство народных вооруженных сил. Резолюция также ограничивает поставки сырой нефти в Северную Корею до 4 млн баррелей в год. Фактически Китай согласился с требованиями США о практически полном прекращении экспорта нефти и нефтепродуктов в КНДР и высылку северокорейских рабочих. Более того, такая формула была навязана России, без большого энтузиазма на нее согласившейся.

Ракетно-ядерный кризис и ужесточение международных антисеверокорейских санкций поставили под угрозу реализацию многих российских проектов в КНДР, а также привели к заморозке переговоров по стратегически важным для нас трехсторонним проектам на Корейском полуострове (Россия, КНДР, РК). В частности, администрация Пак Кын-хе объявила о прекращении на неопределенный срок переговоров о присоединении к логистическому проекту российско-северокорейского СП “РасонКонТранс”[173]. Стремление нового президента РК Мун Чжэ-ина реанимировать эти проекты к реальным сдвигам не привело в силу общей критической ситуации на полуострове.

Как и следовало ожидать, новые санкции не привели к отказу КНДР от ракетно-ядерных амбиций.

Согласие КНР и РФ на санкции также не помогло предотвратить размещение в Южной Корее американской системы ПРО THAAD, на что, вероятно, надеялись в Пекине при согласовании с США резолюции 227 °CБ ООН, полагая, что в обмен на уступки американским требованиям усилить нажим на КНДР США воздержатся от наращивания военного потенциала в регионе[174].

Решение о размещении THAAD в Южной Корее перевело застарелый конфликт на Корейском полуострове на новый уровень и повысило ставки в этом противостоянии[175]. Несмотря на то, что с военной точки зрения THAAD не представляет серьезной угрозы для России, она разделяет обеспокоенность Китая по этому поводу. В России видят в этом продолжение усилий Вашингтона по созданию в Северо-Восточной Азии, вблизи российской границы, нового регионального сегмента глобальной ПРО США[176].

Кроме того, размещение THAAD в Южной Корее, которое уже привело к серьезному конфликту в отношениях между Пекином и Сеулом, еще больше затрудняет решение проблем Корейского полуострова, повышая уровень напряженности в регионе. Не исключены и попытки Китая оказать давление на Россию с целью заставить ее так или иначе участвовать в ответных мерах на действия Сеула, что не отвечает российским интересам.

Политический кризис в Южной Корее способствовал появлению предположений о том, что нынешняя южнокорейская администрация может если не отказаться от размещения американской системы ПРО на своей территории, то хотя бы частично его пересмотреть, но этого не произошло в связи с позицией руководства США, которое не скрывало своих намерений по сдерживанию Китая и оказало соответствующее влияние на власти РК в этом вопросе.

Более решительные действия США в отношении КНДР могут последовать и в результате возможного роста американокитайских противоречий в разных областях. Они станут своего рода проверкой готовности Китая идти на обострение. Ответ на провокации КНДР может стать неожиданно жестким и застать Китай врасплох, а то и заставить его “спасовать”.

Все это требует корректив российской политики на корейском направлении и предоставляет ей возможность стать более активной. Россия смогла сохранить в целом конструктивные отношения с обеими Кореями: 1) продолжался диалог с КНДР, правда, не на политическом уровне; 2) состоялся российско-южнокорейский саммит на российской территории (Владивосток, сентябрь 2016 г.), декларированы новые задачи в торгово-экономическом сотрудничестве[177]. Это позволяет нашей стране выступить с новыми инициативными подходами как в отношениях с РК и КНДР с учетом межкорейских отношений, так и в международных форматах урегулирования противоречий в СВА.

Между войной и миром в Корее

В 2017 г. ситуация на Корейском полуострове приобрела невиданную за последние десятилетия остроту. СМИ и общественность всерьез заговорили об угрозе не только локальной, но и мировой войны. Попытки США “смять” КНДР после прихода к власти Д. Трампа достигли невиданного накала, вовлекая в противостояние не только США и КНДР, но и другие государства, включая Китай и Россию. Причины враждебности США к КНДР радикально не изменились по сравнению с недавним прошлым, если только не считать качественным сдвигом внезапно возникшее у США подозрение, что северокорейцы в состоянии нанести удар по их территории.

По оценке американских исследователей, КНДР прошла как минимум три фазы кризиса: первая волна возникла в 1980-х гг., когда экономика Северной Кореи стала регрессировать в ответ