Темные тропы - Мэтью Гэбори

ГЛАВА 11

Отряд остановился у «Черного Вепря», чтобы укрыться от потоков воды, которые обрушились на окрестности. Приведенные под командованием капитана Логорна, офицера имперской армии, солдаты с оглушительным гамом завладели общей комнатой. Однако жена хозяина обрадовалась появлению этих двадцати промокших и изголодавшихся молодцов. Домана, приняв и накормив такую компанию, считала, что день прошел удачно.

Она рассадила солдат вокруг больших дубовых столов, стоявших в общей комнате, и отослала своих двух дочек на кухню поддерживать огонь и подготовить котлы. Поглядев на следы, оставленные грязными солдатскими ботинками, она вспомнила, что ее муж в это самое время занят чисткой конюшни. Она вздохнула и подошла к капитану, уже усевшемуся за столом.

– Добро пожаловать, мессир! – сказала она, вытирая перед ним стол краем своего передника.

– Приветствую, сударыня. Пива моим ребятам.

Один бочонок – и ни каплей больше. А также позаботься о том, чтобы лошади были накормлены. Мы с рассвета в пути.

– Вы идете в Альдаранш?

– Да. Все этот Януэль. Нас сотнями отправляли в дозор. Из-за проклятого убийцы у нас ни дня передышки!

– Говорят, он укрылся у фениксийцев?

– Так и есть. Ума не приложу, как он мог проскользнуть сквозь оцепление. Но вот забрался-таки к этим бесам в красных блузах…

Домана молча кивнула. Капитан почесал свою густую, еще влажную бороду:

– Мои люди измучены, сударыня. Я хочу, чтобы их как следует накормили. Я заплачу, сколько понадобится, но это должен быть незабываемый обед! Уже больше недели прошло, с тех пор как мы обедали под крышей.

– Я приготовлю рагу из зайца, подойдет?

– Будет отлично, если его хватит на всех.

– Всем хватит, – пообещала она, широко улыбнувшись.

– Превосходно! – Он хлопнул ладонями по краю стола и громко крикнул: – Солдаты, пиво и рагу из зайца для каждого!

Это краткое сообщение было встречено радостными восклицаниями. Капитан подмигнул Домане и заключил:

– Ну же, поспеши. Их мучит жажда, и они хотят есть.

Она ответила поклоном и поспешила к своим дочкам на кухню. Своей младшей, малышке Мейе, тринадцатилетие которой собирались отпраздновать через два дня, она велела сбегать в погреб за бочонком пива.

Старшая, которую звали Лоной, уже начала выкладывать на сковородку куски зайчатины.

– Ты не забыла про вино? – спросила мать.

– Нет, мама. Я только что поставила его. Мейя скоро вернулась с бочонком и, запыхавшись, опустила его на пол.

– Это еще что такое! – заворчала мать, снимая паутину из ее длинных кудрей. – Поди обслужи этих господ и… нет, постой. Сперва сбегай к отцу. Нужно поставить лошадей в стойла. Скажи ему, чтобы был порасторопнее, он мне вот-вот понадобится здесь. Ну, мигом!

Мейя тотчас повиновалась и выскочила в дверь, ведущую на задний двор харчевни.

Домана разводила специи в миске с бульоном, когда обратила внимание на тишину, воцарившуюся в общей комнате. Она вытерла руки передником и обернулась к Лоне:

– Что там стряслось?

Старшая дочь пожала плечами, отведя в сторону глаза, покрасневшие от лука, который она старательно нарезала кольцами.

– Все же это странно.

Домана подошла к двери, отделявшей кухонные помещения от общей комнаты, приоткрыла ее и выглянула.

Ее муж стоял на пороге, обнимая за плечи Мейю. Едва взглянув на следовавших за ним четырех типов, Домана почуяла неладное. Солдаты тоже рассматривали вновь прибывших в напряженном молчании. Она решила выйти навстречу мужу и волевым шагом пересекла общую комнату, наполненную едким дымом трубок. На полпути она мельком взглянула на капитана. Он небрежно поглаживал свою бороду, впившись глазами в посетителей и положив левую руку на гарду зфеса своей шпаги. Повисло почти осязаемая напряженность.

Уловив запах гнили, которым пахнуло от пришельцев, она изобразила суровую гримасу на своем лице, хотя и поклялась еще десять лет тому назад сохранять в присутствии посетителей приветливую улыбку, что бы ни происходило. Остановившись перед своим мужем, она воскликнула:

– Алдорн, что ты стач здесь как вкопанный?

Она не знала, как ей ко всему этому отнестись, и предпочитала придерживаться только того, что видит глазами. Несмотря на их наряды и внушающее тревогу обличье, эти посетители были скорее всего бродячими артистами, смущенными и оробевшими при виде солдат. По крайней мере, это единственное, что пришло ей в голову. Эти сизые губы и синеватый цвет лиц были, вероятно, результатом безвкусно наложенного грима, а запах – следствием долгого пути и невозможности помыться. Почти успокоившись, она подумала о верхних комнатах, которые можно будет сдать на ночь, не считая горячей воды, за которую она легко могла бы потребовать на две или три монеты больше. Впрочем, один штрих поколебал ее уверенность. Грим не мог долго сохраняться под дождем, а этот тип, грузный и отталкивающий, вымок с ног до головы. Она внимательно рассмотрела его жирное лицо и усеивавшие его грудь гвозди и почувствовала, как учащенно забилось ее сердце.

– Эти… эти люди голодны, дорогая, – выдавил из себя ее муж, подталкивая вперед Мейю.

Любое выражение лица Алдорна было ей хорошо знакомо, и гримаса, которую он пытался выдать за приветливую улыбку, заставила ее замолчать. Он был охвачен страхом – он, не боявшийся никого, кроме Хранителей, – и это открытие ее потрясло. Смешавшись, она взяла Мейю за руку и собралась увести ее в кухню.

Капитан Логорн им помешал. Когда они проходили мимо него, он вытянул ногу, загородив проход, и поднял глаза на Доману:

– Кто они, сударыня? Я чую их отсюда, и мне не нравится эта вонь.

– Я не могу их прогнать, мессир, – неуверенно запротестовала она.

Капитан фыркнул и обвел глазами комнату. Инстинкт никогда не обманывал его, и даже если бы ему еще не случалось видеть, как выглядит Темная Тропа, он почти не усомнился бы в том, что в эту харчевню только что вошли четверо харонцев. Такая вероятность повергла его в ужас, но он здесь представлял имперскую власть. Он уже побывал там, где отбивали атаки Темных Троп, и знал, с какой свирепостью харонцы обычно набрасываются на Миротготок, поэтому никак не мог совместить воспоминание об этом со столь обычным поведением посетителей, которые молча и терпеливо стояли за спиной хозяина харчевни. Тем не менее этот запах, который абсолютно ни с чем нельзя было спутать, и панический страх хозяина, который безуспешно пытался делать вид, что ничего не происходит, явно бросались в глаза.

Капитан медленно поднялся и мягко отстранил хозяйку с дочерью. За ним следили глаза солдат, и, веря в безошибочность своей интуиции, он счел своим долгом показать им пример. Сжав зубы и положив руку на эфес шпаги, он подошел к хозяину харчевни.