Роботы наступают - Мартин Форд

Одним из наиболее многообещающих способов выдачи академических кредитов за МООК может стать проверка уровня компетентности. В рамках этого подхода студенты смогут получать кредиты, не посещая занятия, а выполняя специальные тесты для демонстрации компетентности в определенных областях. Первыми идею образования на основе компетентности (Competence-Based Education, CBE) реализовали на практике преподаватели Западного губернаторского университета (Wester Governer's University, WGU) — онлайн-организации, решение о создании которой обсуждалось на конференции 1995 г. при участии губернаторов девятнадцати штатов на западе США. Начав работу в 1997 г., к 2013 г. WGU имел уже более 40 000 студентов, среди которых было много тех, кто хотел завершить начатое обучение или получить новую специальность. Когда в сентябре 2013 г. Университет Висконсина объявил о введении программы на основе анализа компетентности с выдачей дипломов, это послужило толчком к дальнейшему развитию данного подхода.

CBE может оказаться идеальным для МООК, поскольку в нем проводится граница между самими курсами и выдаваемыми после них документами об образовании. При этом проблемы установления личности студента и жульничества будут касаться только этапа оценочного тестирования. Это открывает перед венчурным капиталом возможности по созданию фирмы, которая возьмет на себя работу по проведению тестов и выдаче образовательных документов, не принимая никакого участия в хлопотном и затратном деле организации курсов. Студенты с достаточным уровнем мотивации смогут самостоятельно выбрать, как им достичь необходимого уровня компетентности, включая МООК, самообразование и традиционные занятия, а затем сдать тест под контролем упомянутой фирмы для получения кредитов. Такого рода тесты могут быть достаточно сложными, по сути, выступая в качестве своего рода фильтра, который отчасти напоминает процесс поступления в престижные учебные заведения. Если такому стартапу удастся создать надежную репутацию организации, выдающей кредиты и сертификаты только студентами с высоким уровнем компетентности, и если — что, наверное, важнее всего — он сможет наладить прочные связи с крупнейшими работодателями, обеспечив востребованность своих выпускников на рынке труда, у него будут все шансы перевернуть индустрию высшего образования.

Ежегодный опрос высшего руководства почти 3000 американских колледжей и университетов показал, что в течение 2013 г. произошло значительно снижение ожиданий, связанных с дальнейшим развитием МООК. Почти 40 % опрошенных заявили, что массовые онлайн-курсы не являются жизнеспособным методом обучения; в ходе аналогичного опроса за год до того с этим мнением согласилась лишь четверть управленцев из сферы высшего образования. Журнал The Chronicle of Higher Education также выступил с далеким от оптимизма отчетом, отмечая, что «за прошедший год МООК не продемонстрировали никаких признаков победы над существующей системой оценивания и выдачи документа об образовании, что ставит под вопрос их репутацию в качестве проводника радикальных изменений, как поначалу это казалось многим обозревателям»{191}.

Один из парадоксов МООК заключается в том, что, несмотря на все их недостатки в качестве массового образовательного инструмента, для студентов, обладающих достаточным уровнем мотивации и самодисциплины, они могут стать феноменально эффективным методом обучения. Когда Трун и Норвиг только начинали публиковать свои материалы по искусственному интеллекту в Интернете, они с удивлением обнаружили, что посещаемость их лекций в Стэнфорде резко пошла вниз: к концу курса из 200 записавшихся на них студентов университета регулярно посещали лекции всего лишь 30. Оказалось, что остальные предпочитали заниматься в рамках онлайн-курса. Также они обнаружили, что новый формат МООК помог их университетским студентам показать в среднем более высокие результаты на экзаменах по сравнению со студентами, изучавшими тот же самый курс в прежние годы.

Наверное, было бы слишком преждевременно объявлять о том, что МООК потерял свою актуальность. Скорее, мы просто являемся свидетелями обычного для новых технологий явления — трудностей роста. Стоит вспомнить, что, например, операционная система Microsoft Windows заняла доминирующие позиции в отрасли только после выхода в свет ее третьей версии — более чем через пять лет после появления на рынке. Кроме того, нельзя исключать, что на самом деле пессимизм руководства высших учебных заведений в отношении жизнеспособности МООК в будущем во многом связан с опасениями, вызванными возможным влиянием этих курсов на финансовое положение возглавляемых ими учреждений и на сектор высшего образования в целом.

В преддверии новой эпохи

Если МООК все-таки удастся совершить революцию, то это будет революция в отрасли, которая приносит почти $0,5 трлн в год и обеспечивает работой более 3,5 млн человек{192}. В период с 1985 по 2013 г. стоимость высшего образования выросла на 538 %, тогда как общий индекс потребительских цен увеличился лишь на 121 %. Расходы на образование по темпам роста превысили даже затраты на медицину, которые выросли приблизительно на 286 % за тот же период{193}. Значительная часть этих расходов оплачивается кредитами на обучение, общая сумма которых сейчас в США составляет $1,2 трлн. Приблизительно 70 % студентов высших учебных заведений в США занимают деньги на образование; в среднем выпускники начинают свою карьеру с долгом в размере чуть меньше $30 000{194}. При этом нужно помнить, что лишь около 60 % студентов, получающих образование в рамках программ бакалавриата, заканчивают обучение в течение шести лет; таким образом, остальные вынуждены расплачиваться по накопленным долгам без диплома{195}.

Что удивительно, доля фактических расходов на образовательный процесс в колледжах и университетах в резко выросшей стоимости высшего образования относительно невелика. В своей книге 2013 г. «Колледж без прикрас» (College Unbound) Джеффри Селинго приводит данные, собранные небольшой исследовательской организацией Delta Cost Project, которая пользуется большим авторитетом в области анализа индустрии высшего образования. В период с 2000 по 2010 г. крупные государственные исследовательские университеты увеличили расходы на предоставление услуг студентам на 19 %, административные нужды — на 15 %, а текущую деятельность — на 20 %. При этом расходы на преподавание намного отстали в своем росте от остальных показателей, поднявшись всего лишь на 10 %{196}. Более того, в системе калифорнийских университетов в 2009−2011 гг. количество сотрудников на факультетах уменьшилось на 2,3 %, даже несмотря на увеличение набора студентов на 3,6 %{197}. Чтобы сэкономить на зарплатах преподавателей, университеты все чаще переводят своих сотрудников на частичную занятость или вообще выводят за штат, оплачивая их труд исходя из количества прочитанных курсов — в некоторых случаях сотрудники получают за курс длиною один семестр всего лишь $2500 — и лишая их всех дополнительных выплат и льгот. В особенности остро эта проблема стоит в гуманитарных науках, где огромное количество сотрудников, надеявшихся на получение бессрочных контрактов, оказалось после защиты диссертации на внештатных позициях, что с точки зрения карьеры университетского преподавателя равносильно тупику.

Если расходы на преподавание в основной своей части увеличились незначительно, величина затрат на администрацию и материальную сторону образовательного процесса выросла многократно. Во многих крупных кампусах в настоящее время больше администраторов, чем преподавателей. В тот самый двухлетний период, когда персонал факультетов в Калифорнийском университете уменьшился более чем на 2 %, число сотрудников руководящего звена выросло на 4,2 %. Расходы на специалистов, занимающихся индивидуальным консультированием студентов, также резко выросли: на эти позиции в американских университетах теперь приходится почти треть всех рабочих мест для преподавателей{198}. Создается ощущение, что сфера высшего образования превратилась в самодостаточную машину по созданию рабочих мест для людей с кучей дипломов и степеней — разумеется, если только речь не идет о тех, кто по-настоящему хочет преподавать. Другой крупной статьей расходов стала необычайная щедрость при строительстве роскошного жилья для студентов, а также развлекательных и спортивных сооружений. Селинго пишет, что «самым абсурдным проявлением расточительства является Lazy River, по сути дела, представляющий собой тематический парк водных аттракционов, в котором студенты могут поплавать на плотах»{199}. Администрации Бостонского университета, Университета Акрона, Университета Алабамы и Университета Миссури считают такие места развлечений неотъемлемой частью университетской жизни.