Похоть - Шарлотта Физерстоун

— Я не отступлюсь до тех пор, пока вы не скажете хотя бы «доброе утро».

Глубокий тембр голоса нахлынул на Честити, и она закрыла глаза, пытаясь сопротивляться его воздействию, делавшему ее слабой и разгоряченной. Мужчина стоял слишком близко; исходивший от его груди жар обжигал спину Честити через ее тонкую накидку.

Какая-то матрона взглянула на Честити из-под широких полей шляпы, потом ее взор метнулся к мужчине, оказавшемуся прямо позади девушки. Он прижимался к Честити слишком крепко, чтобы счесть это положение подобающим в цивилизованном обществе. Даже если бы они были мужем и женой, такая близость мужчины к женщине казалась бы, несомненно, неприличной.

— Давайте попробуем начать все с самого начала. Добрый день, миледи, — тихо произнес наглец рядом с ее ухом. Нежность легкого шепота заставила Честити вздрогнуть, но она снова поспешила взять себя в руки.

— Доброе утро, — буркнула Честити, надеясь, что это недружелюбное приветствие удовлетворит незнакомца и заставит его уйти, но он лишь сдавленно захихикал:

— Хотите, чтобы я убрался подальше, не так ли?

— Я не знакома с вами, сэр. Неподобающе беседовать с кем-то, кого не знаешь.

— Я как раз пытаюсь это исправить, но вы серьезно осложняете мою задачу.

— Мне нужно идти, — пробормотала Честити. Обернув ремешки дамской сумочки вокруг запястья, она попыталась осторожно выбраться из толпы, но настырный незнакомец последовал за ней, словно темное облако, нависшее над ее головой.

— Задержитесь ненадолго.

— Я даже не знаю вас, сэр, — с раздражением повторила Честити. Но картины встреч в Гластонбери и в лабиринте вползли в ее сознание, сменившись мимолетным изображением… да, фигуры этого самого человека, который ждал ее за садовой калиткой.

Задыхаясь, она выпрямилась и глотнула ртом воздух. Воспоминания были туманными, бессвязными, но перед мысленным взором четко предстала садовая скамья и мужчина, склонившийся низко, к земле — между ее бедрами. Честити изо всех сил постаралась потянуть за ускользающие ниточки памяти и распутать этот сложный клубок событий. Все это действительно происходило в реальности или было лишь частью ее сна?

— Ни к чему бежать или притворяться, будто мы не знакомы. Это бесполезно, я все равно буду неотступно идти за вами, — прошептал герой снов, вторгаясь в мысли Честити. — Я буду преследовать вас до тех пор, пока вы не позволите мне нанести вам визит.

— Это невозможно, — усмехнулась она и, сумев наконец-то выбраться из толпы, направилась к двери. О, ну куда же запропастилась Пруденс — сейчас, когда она так нужна! «Поблизости, в книжном магазине», — с раздражением подумала Честити. Ах, ну как же ее угораздило пойти сюда в одиночестве, не прихватив с собой хотя бы горничную или лакея?

Это было уже слишком! Честити чувствовала себя не в своей тарелке, боялась не только этого незнакомца, но и саму себя. Она слыла образцом добродетели, напомнила себе целомудренная леди. Самой невинностью, рожденной для высокой цели. Она не была какой-то там портовой шлюхой!

Потянувшись к Честити, мужчина ловко схватил ее за запястье, останавливая легким сжатием своих пальцев.

— Неужели я такой страшный, что вы не можете поговорить со мной, а от одной мысли о том, чтобы пригласить меня на чай, вас бросает в дрожь?

Нет, она дрожала совсем по другой причине. Боже милостивый, этот мужчина был невероятно красив! В солнечном свете, струящемся из окна, его глаза, казалось, отливали самым ярким оттенком синего. Полускрытый под черными ресницами взгляд был глубоким и проникновенным, и Честити снова застыла на месте, словно завороженная, не в силах оторваться от него.

О боже, она была в лабиринте с этим мужчиной, ее груди тогда обнажились, ее губы распухли от его поцелуев… Для чего же он отправился из Гластонбери в Лондон вслед за ней? Страсть страстью, но неужели этот красавец проделал такой путь, только чтобы поцеловать ее? Многие женщины упали бы к его ногам за один только шанс быть соблазненными столь привлекательным мужчиной, так почему же он выбрал для своих игр именно ее?

Едва способная сосредоточиться на беседе, Честити ощутила, как попала в плен его взгляда, а собственное тело больше ей не повинуется.

— Вы должны отпустить меня, сэр, — прошептала она, — потому что я не могу разговаривать с вами.

— Почему?

— Я обещана другому.

Строго говоря, Честити не солгала. Ее руку и сердце действительно обещали. Только она не знала, кому — человеку или мужчине-фее. Кроме того, ей нужно было хоть что-то сказать, чтобы ускользнуть от своего преследователя. В его присутствии она переставала быть самой собой. Ей обязательно следовало сделать или сказать хоть что-нибудь, чтобы воздвигнуть стену между ними, вынудить его отказаться от настойчивого, пылкого преследования.

Пальцы мужчины крепко сжали ее запястье.

— Кто он? — требовательно спросил наглец.

К счастью, парфюмер избавил Честити от необходимости отвечать.

— Леди желает создать свой собственный аромат? — спросил старичок, то и дело переводя взгляд с нее на мужчину.

— Нет, — ответила Честити.

— Да, — одновременно с ней отозвался Тейн. — Леди желает, чтобы композиция была подобрана специально для нее.

Глаза парфюмера зажглись волнением — и жадностью.

— Разумеется, составление собственного аромата может обойтись довольно дорого и…

— Цена значения не имеет, — заверил Тейн и, потянувшись к сумочке, медленно снял ремешки с запястья Честити. Потом аккуратно забрал сумочку и положил ее на прилавок.

— Леди скажет, какие цветы она предпочитает?

Вопросительно вскинув бровь, Тейн взял руку Честити и принялся все так же неспешно расстегивать пуговицы на ее кожаной перчатке.

— Какие ноты вам по душе? Цветочные? Цитрусовые? — спросил пожилой владелец магазина и, потянувшись вниз, извлек из-под прилавка три стеклянные баночки.

Глотая вставший в горле комок, Честити, словно околдованная, смотрела, как Тейн медленно стянул с ее пальцев перчатку и положил поверх сумочки.

Парфюмер пристально наблюдал за ними.

— Возможно, у джентльмена есть представление по поводу того, какие духи нужны леди?

— Джентльмен это точно знает, — пробормотал Тейн, легонько проводя кончиками своих длинных пальцев по внутренней стороне ее запястья. Нежное прикосновение мгновенно отозвалось в лоне и кончиках грудей Честити. Что он с ней делал? Почему она чувствовала это возбуждение?

Даже осознавая, что они привлекали внимание, что все вокруг были свидетелями этой двусмысленной сцены, Честити не могла прервать очарование этого момента. Тейн, похоже, тоже осознавал это, поскольку, порочно улыбнувшись, наклонился и прильнул губами к ее запястью. И Честити ничего не оставалось, кроме как позволить это откровенное проявление чувств.