Всеволод Большое Гнездо. "Золотая осень" Древней Руси - Василий Седугин

Пока шла осада, он решил опустошить окрестности и тем самым ослабить противника. Но когда приказал разорять селения, воины решительно отказались это делать.

   — У меня отец и мать живут вон в той деревне! — говорили одни.

   — А у меня жена взята из этого селения, — говорили другие. Нашлись и такие, у кого в этих краях проживали друзья, выданные замуж сёстры, родные...

Но как и везде, всё же отыскались людишки, для которых не было ничего святого, лишь бы им пограбить. Небольшими отрядами они рассыпались по округе, отнимали имущество и творили насилия. А один дворянин (тогда только появилось на Руси мелкопоместное дворянство) привёл в обоз связанных парней и девушек, похваляясь:

   — В моём имении много пустоши. Заселю и заставлю работать. Столько зерна на продажу смогу вывезти!

Между тем младшие братья, Всеволод и Святослав, и не думали сдаваться. Видя неравенство сил, они решили обратиться за помощью к князю Всеволоду.

   — Поезжай во Владимир, — говорил Святослав брату. — Пусть князь прекратит кровопролитие. Он всегда стоял против междоусобной войны и на этот раз не оставит нас в беде.

Всеволод Глебович ночью выбрался из крепости и поскакал на север. Скоро он был принят владимирским князем в своём дворце, внимательно выслушал просьбу и распорядился послать в помощь осаждённому Пронску триста дружинников, а заодно написал записку старшим Глебовичам: «Братья! Что это вы делаете? Удивительно ли, что поганые воевали нас: вы вот теперь хотите и родных и братьев убить».

Роман в это время подтягивал силы, чтобы начать решительный приступ крепости. Но к нему прискакал один из разведчиков, сообщил:

   — Суздальское войско идёт на помощь Пронску!

Весть эта взбудоражила весь лагерь. Не дожидаясь распоряжения князей, воины снимали палатки, грузили телеги снаряжением и, нахлёстывая лошадей, бросились прочь от Пронска. Роману и Игорю ничего не оставалось делать, как убираться вслед за ними.

До самой Рязани бежало воинство. Роман приказал закрыть ворота крепости и готовиться к отражению нападения владимирских войск. Скоро выяснилось, что в Пронск пришло только триста дружинников Всеволода и что больше войск против рязанцев он не направлял. Стыд охватил и Романа, и Игоря: так позорно бежать от ничтожного противника. Вновь они подняли свою дружину, вновь отправились к Пронску, осадили его со всех сторон, перехватив у жителей воду, а Святославу (Святополк Глебович в это время был во Владимире) написали: «Не мори себя голодом с дружиной и людей не мори, ступай лучше к нам, ведь ты наш брат, разве мы тебя съедим? Только не приставай к брату своему Всеволоду».

Святослав собрал бояр, стал с ними советоваться, как быть. Бояре ответили:

   — Брат твой ушёл во Владимир, помощь пришла малая. Так что же тебе его дожидаться?

Святослав приказал открыть ворота крепости и впустить старших братьев. Роман милостиво ему сказал:

   — Оставляю тебя властвовать в Пронске, но ты по первому моему слову должен явиться с дружиной и выступить в поход, который я затею.

В отношении другого своего брата, Всеволода, он поступил сурово: забрал его жену и детей, запер в одном из рязанских домов, приставив стражу. Узнав об этом, Всеволод Глебович захватил Коломну, владение старших братьев, и, опираясь на неё, стал совершать набеги на их владения. Месть и ненависть между братьями разгоралась всё сильнее и сильнее.

Что касается трёхсот владимирских дружинников, находившихся в Пронске, то вгорячах Роман приказал повязать и привести в Рязань. Однако скоро одумался и отпустил их на родину, послав Всеволоду записку: «Ты отец наш, ты господин, ты брат; где твоя обида будет, то мы прежде тебя головы положим за тебя, а теперь не сердись на нас; если мы воевали с братом своим, то оттого, что нас не слушается, а тебе кланяемся и дружину твою отпускаем».

Однако было уже поздно: из Владимира стали поступать вести, что князь собирается походом на Рязань, чтобы усмирить не в меру разбушевавшегося правителя.

   — Не надо было затевать поход на Пронск! — уколол Романа Владимир. — Разве не говорил я тебе, что добром это не кончится? Дальше своего носа не видишь, а вот теперь будет расплачиваться вся Рязанская земля.

   — Хватит нравоученья читать. Ты лучше посоветуй, как дальше быть? Может, послов к Всеволоду направить?

   — Будет он тебя слушать! Ты его дружинников в неволе держал, а он с тобой целоваться станет!

   — Но есть же какой-нибудь выход? Ведь если Всеволод возьмёт Рязань, нас на престоле не оставит, а младших братьев посадит. Думай, Владимир, думай! Ты у нас самый разумный и рассудительный.

Владимир и вправду задумался: выходит, в случае победы Всеволод и его уберёт, сошлёт куда-нибудь в леса в одиночестве проводить оставшиеся годы. Как же об этом он не догадался? Почему-то казалось, что один Роман будет наказан, а его оставят в покое. Но ведь всем известно, что под корень рубят всё дерево...

Через некоторое время он сказал:

   — Давай-ка, брат, подумаем и выясним вместе, кто из сильных мира сего к нам благоволит? Я бы первым таким человеком назвал Святослава Всеволодовича, князя киевского. Помнишь, как помог ты ему в походе? Не должен он бросить тебя в беде.

   — Нет, Святослав откажется. Не такие у него отношения со Всеволодом, чтобы тот его послушал. Скорее, наоборот, назло киевскому владыке пойдёт Всеволод против нас.

   — Тогда посмотрим на Чернигов. Был у нас в гостях епископ Порфирий, душевно мы с ним тогда побеседовали. Что, если я съезжу к нему?

   — Поезжай, брат, немедленно поезжай! — обрадовался Роман. — Уговори служителя церкви помочь нам, а уж мы его потом отблагодарим!

Рязань принадлежала к черниговской епархии, поэтому Порфий охотно согласился посодействовать Глебовичам. Не оттягивая время, быстро собрался и отправился во Владимир. Там он встретился с владимирским епископом Лукой, уговорил похлопотать с ним заодно; и оба епископа стали просить за рязанских князей.

Всеволод внимательно выслушал священнослужителей и внял их просьбе. Он всегда стоял против кровопролития, а тут представилась прекрасная возможность помирить братьев. В знак своего расположения к миру великий князь вместе с епископами направил в Рязань своё посольство, привлёк в число послов князей черниговских, а также освободил всех пленных рязанцев.

Торжественную встречу устроил Роман епископу Порфирию и владимирскому посольству, пили и гуляли несколько дней, а потом в недавно построенном Борисоглебском соборе Роман целовал крест на верность Всеволоду.

Однако, едва разъехались гости, он повёл себя совершенно иначе. На призыв великого князя направить ему дружину для похода на Новгород ответил отказом, не выслал и положенную ежегодную дань. Это вывело Всеволода из себя, и в 1187 году он выступил походом против Рязани. Теперь Романа не могло спасти ничто, за своё двоедушие и измену он был наказан в полной мере: великий князь передал управление Рязанью Владимиру и Игорю, а в Пронск послал Всеволода Глебовича. Во всех последующих походах вместе со Всеволодом неизменно шли рязанские войска.

Немало хлопот ему доставлял Новгород Великий, владевший необъятными просторами, уходившими на север и северо-восток, где открывался богатейший мир многоводных рек, дремучих лесов, пушного зверя и связанных с ними промыслов. Обитали там славянские и неславянские племена, занимавшиеся преимущественно охотой и рыболовством. Эти земли давали большие богатства, которые текли широким потоком в казну Новгорода.

Новгород был зажиточным торговым городом с многочисленным и влиятельным купечеством. Очень рано здесь возникли торговые организации и крупные купеческие объединения. Новгородцы торговали со всеми странами тогдашнего мира. В Новгороде стояло два иноземных подворья: немецкое и готское (готландское). Сюда прибывали из разных западных стран иноземные купцы со своими товарами. Вывозили они пушнину, моржовые клыки, а также продукцию более южных районов страны: воск, мёд, сало, лен, пеньку, смолы. Гостиные дворы новгородские купцы имели в городах Балтийского моря, в Киеве; добирались они до Византии, Персии и других южных и восточных стран.

В 1136 году в Новгороде произошло восстание, князь был изгнан, была провозглашена Новгородская феодальная республика, гордо именовавшая себя «Господином Великим Новгородом». Новгородцы отстояли своё право приглашать к себе князя, заключать с ним особый договор и в случае невыполнения этого договора изгонять его из города решением вече. Новгородский князь жил не в самом городе, а в пригородном дворце — на Городище, находившемся в двух вёрстах от Новгорода вверх по Волхову.

Эго обстоятельство порождало порой ожесточённую борьбу за место новгородского князя между ведущими княжествами Руси, особенно между Киевом и Владимиро-Суздальской землёй. Вели эту борьбу Юрий Долгорукий, потом Андрей Боголюбский; продолжил её и Всеволод.