В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - Даниил Галкин

Я решил использовать удобный момент и попросил в качестве машинистки направить мне в помощь Корытную. С лукавой улыбкой и хитрым прищуром глаз Никульшин весело изрек:

– Если это поможет делу, не вопрос! Выбирай любую девицу-красавицу!

Во время обеда я наконец увидел Валентину. Любопытные взгляды окружающих не позволили нам сполна почувствовать радость встречи. Я успел, однако, сказать о предстоящей совместной работе. С напускной серьезностью, но шутливо добавил:

– Раз ты поступаешь в мое распоряжение, никакой поблажки не жди. Спрос будет строгий, но справедливый.

Она в унисон ответила:

– Ой, как же ты меня напугал! Не думала, что окажусь в подчинении у такого строгого начальника. Постараюсь быть исполнительной и покорной.

После работы я проводил Валентину до знакомой калитки. Переступить эту черту она мне пока не предлагала. Я решил терпеливо следовать ее же словам: «Не опережай события». Поэтому, подавляя свое внутреннее состояние, я скупо бросил:

– Доброй ночи. До завтра.

Тихим шагом направился обратно. Валентина не дала мне далеко уйти от калитки. Она стремительно подбежала ко мне. Я ощутил у своего лица ее теплое дыхание и ошеломляюще нежное прикосновение губ. Через мгновение она также стремительно исчезла за калиткой одноэтажного дома, приветливо излучавшего через две оконные глазницы свет домашнего уюта. Я шел домой в состоянии опьяняющей эйфории. Еще совсем недавно мы не знали о существовании друг друга. А теперь судьба настойчиво соединяла нас!

Когда я вернулся домой, мама с легкой иронией произнесла:

– Загулял, сынок! Опять задержался на далекой окраине?

Желая немного смягчить материнскую ревность, я соврал:

– Нет, задержался на работе.

Мама недоверчиво покачала головой. Для правдоподобия за ужином пришлось рассказать о новом поручении Никульшина, что вызвало у нее оживленный интерес.

– Хорошая новость. Это пригодится в будущем. Даст Бог, скоро окончится война, и ты наконец, к нашей общей радости, продолжишь учебу.

Следующий день прошел в безумной суете. Определилось время приезда высокого начальства. Никульшин почти всех женщин снял с плановой работы. Переодевшись, они занялись генеральной уборкой всех помещений штаба. Среди них я заметил Валентину. Трикотаж в обтяжку подчеркивал ее необыкновенно стройную фигуру. Я невольно отвлекся от оформительской стези и приковался к ней неравнодушным взглядом. Наверное, Валентина его почувствовала. На мгновение оторвавшись от швабры, она повернулась в мою сторону, улыбнулась и легким взмахом руки послала воздушный поцелуй. Я почувствовал, что наш капкан влюбленности захлопнулся еще больше. Пересилив желание неотрывно любоваться Валентиной, переключил свое внимание на плакаты и боевые листки. Все работы завершились к полуночи.

Я решил переночевать в казарме. Маму догадался предупредить о такой возможности утром, перед уходом на работу. Валентина также осталась на ночлег в женской половине казармы. Следующий день, как и предыдущий, ушел на спешную уборку других строений штабного комплекса и всей территории вокруг них. Никульшину, как дальновидному служаке, захотелось оформить дорожку, по которой пройдет высокое начальство. С аэродрома привезли бетонные плитки, которые военные строители быстро и умело уложили на утрамбованное песчаное основание. С обеих сторон обновленной дорожки врыли окрашенные металлические трубы. На них навесили деревянные щиты – с многоцветными плакатами. В итоге территория преобразилась.

Невольно вспомнилось, что здесь, в самом сердце Малороссии, когда-то создавали декоративный антураж в виде «потемкинских деревень» для проезжающей мимо императрицы Екатерины II[31]. Сам Никульшин два дня носился бойцовым петухом, отдавая громкие, беспрекословные команды налево и направо. Для меня он уже был в почтенном возрасте, но его неуемной энергии могли позавидовать молодые. На основе наблюдений за специфической военной средой я пришел к выводу, что важно не только умение: в армии не меньше ценится рвение. Во всяком случае, вскоре после этого события Никульшина повысили до звания полковника, и еще один орден украсил его мундир.

Сам визит выглядел довольно торжественно. Несколько генералов и полковников обошли строй военнослужащих штаба. Женщины в отутюженном обмундировании выделялись в общей массе. Небольшая группа вольнонаемного состава также стояла в строю. После приветствий и речей с обеих сторон начальство удалилось с Никульшиным в штаб.

Я понял, что там будет проводиться оперативное совещание. Еще до торжественного построения секретарь штаба информировала меня, что завтра с утра предстоит выезд на аэродром. Поэтому перед новым ответственным делом, после двух суетных дней, я решил выспаться. Валентину, которую стал менее официально называть Валей, а еще чаще ласково Валюшей, на сей раз не стал провожать. Мы разошлись на развилке улиц, ведущих к нашему жилью. На этот раз я проявил мужской характер. Мой первый поцелуй и ее ответная реакция сняли завесу условности и скованности зарождающихся отношений между нами.

На следующий день Никульшин, два его помощника и я на «виллисе» отправились в сторону аэродрома, находящегося недалеко от поля битвы со шведами. При въезде на его территорию к нам присоединился военный переводчик. Двухэтажное строение казармы американского летного состава мы обошли по периметру и осмотрели с внешней стороны. Вокруг было свободное пространство. С виду вариант пристройки или второго здания с переходом в первое казался наиболее предпочтительным. По наивности я изъявил желание, для полноты визуальной информации, ознакомиться с внутренней планировкой. Переводчик пояснил:

– Мы – союзники, но между нами труднопреодолимые границы. Одна из них – порог казармы. В порядке исключения, при острой необходимости, переступим и этот порог. Пока работайте по обмерным чертежам и техническому заданию. Необходимый перевод с английского гарантирую.

Он преподал мне первый урок межгосударственных отношений. Мы направились на другой конец аэродрома, к казарме, где размещалась наши технические и охранные подразделения. Она оказалась полным аналогом первой. Задача намного упрощалась.

Возвратившись в штаб, мы вместе с военным строителем приступили к работе. На схему генерального плана с существующими зданиями нанесли контуры предполагаемых пристроек. Отработали несколько вариантов их расположения. Затем стали знакомиться с чудом сохранившейся исходной проектной документацией (в нашем распоряжении было всего несколько чертежей). В сочетании с обмерами они помогли нам определить конструктивную основу строений от фундаментов до кровли и различия планировочных решений.