Властитель Дерини - Кэтрин Куртц

Через редкую дубовую рощу его провели к бело-голубому шатру, возвышавшемуся среди бархатной зелени травы. Центральную площадку лагеря окружали другие палатки, немного меньших размеров, но тоже яркие, с нарядными штандартами, привлекающими взгляд. Отсюда же открывался вид на реку Кардос, голубую и в это время года многоводную.

Воины, сопровождавшие Дерри, замедлили шаги, и его заставили преклонить колени перед серебристо-черной палаткой, следующей за бело-голубой. Раненая рука его сильно болела, кисти затекли, скрученные конскими поводьями.

Из шатра раздавались голоса громко спорящих мужчин, хотя слов из-за плотного полотна было не разобрать. Помедлив мгновение, барон Кэмпбелл вошел в палатку. До слуха Дерри донесся возбужденный шепот и, наконец, отчетливые слова Брэна:

— Шпион? Черт возьми, Кэмпбелл, вы прервали меня, чтобы сказать, что поймали шпиона?!

— Кажется, это не простой шпион, милорд. Это… ну, посмотрите лучше сами.

— Ладно. Я сейчас вернусь, Лионель.

Когда Кэмпбелл вышел из палатки, а следом за ним показался худощавый человек в голубой тунике, сердце Дерри оборвалось, и он опустил голову. Тот был уже рядом — Дерри слышал его дыхание, видел в траве перед собой пару сапог. Скрываться дольше было бесполезно: Дерри поднял голову и увидел знакомое лицо Брэна Кориса.

— Шон лорд Дерри! — воскликнул Брэн. Его голубые глаза стали холодны. — Как поживает мой любезный коллега по Королевскому Совету? Уж не предали ли вы своего дорогого Моргана? — Глаза Дерри вспыхнули. — Нет, не думаю. Милорд Лионель, смотрите, кого Морган послал к нам. Своего любимого шпиона.

Лионель вышел из палатки и с удивлением посмотрел на Дерри. Был он высокий, по-своему величественный, темнобородый, с сурово сжатыми тонкими губами. На нем был плащ из тончайшего белого шелка, доходивший до пят; из-за ворота плаща была видна кольчуга, а под ней — малиновая рубашка. На поясе у него висел кинжал в нарядных ножнах. Длинные черные волосы были собраны в пучок на затылке и скреплены серебряным обручем. Жемчуг, украшавший браслеты на его запястьях, вспыхивал красным, зеленым и фиолетовым, когда он сложил руки на груди.

— Да, это мальчишка Моргана, — сказал Лионель, тоже смерив Дерри ледяным взглядом.

— Шон лорд Дерри, — сказал Брэн, кивнув. — Келсон включил его в Совет на освободившееся место лорда Ральсона. Он был некоторое время оруженосцем Моргана. Где вы нашли его, Кэмпбелл?

— На дороге к югу отсюда, милорд. Патруль поймал его коня и дождался, пока он вернется назад. Он оказал сопротивление. Погиб Петер Дэвенси.

— Дэвенси. Такой толстый бойкий парень?

— Он самый, милорд.

Брэн, коснувшись пальцами жемчужной цепочки у себя на груди, несколько мгновений смотрел на Дерри. Дерри показалось даже, что сейчас Брэн ударит его, и он уже весь сжался, но этого не случилось. Обуздав гнев, Брэн обратил взор к Лионелю и старался больше не смотреть на Дерри.

— Будь этот человек всецело в моей власти, он бы сегодня же умер за то, что сделал, — процедил Брэн сквозь зубы. — Однако я не ослеп от гнева и вижу, что эта птичка может еще понадобиться Венциту. Спросите своего родственника, как он прикажет мне поступить с этой мразью?

С кратким поклоном Лионель повернулся и проследовал в свою палатку, Брэн последовал за ним. Они остановились у самого входа, их силуэты отчетливо были видны на полотне палатки. Над их головами вспыхнул какой-то свет, и внезапно Дерри понял, что они связываются с Венцитом при помощи магии. Через несколько мгновений Брэн вышел из палатки один с задумчивым и слегка изумленным видом.

— Ну что ж, лорд Дерри, выходит, что вы прощены, ибо избавляетесь от наказания, полагающегося шпионам, и вместо этого удостоитесь чести быть сегодня гостем его величества короля Венцита в Кардосе. Не могу ничего обещать относительно приема, который вы там встретите: торентские обычаи, как мне кажется, порой весьма причудливы. Но вам, может быть, понравится. Кэмпбелл?

— Да, милорд.

Брэн мрачно взглянул на связанного Дерри.

— Посадите его на коня и уберите с глаз моих подальше. Мне противно видеть его.

Морган окинул взглядом крошечную приемную, провел рукой по свежевыбритым щекам и взглянул в высокое зарешеченное окно. Снаружи темнело. К ночи, как это часто бывало в этом горном краю, сгустился туман, окутывая всю Дхассу мрачной и таинственной пеленой. Хотя еще не совсем стемнело, уже начали зажигать факелы, и их бледные огни угрожающе мерцали в тихих сумерках. Улицы, час назад полные солдат, теперь были почти пусты, только слева он видел горделивого часового у ворот Собора Святого Сенона; десятки вооруженных людей и простых горожан прошли уже через эти ворота. Когда толпа у входа рассеивалась, Моргану удавалось разглядеть главный неф; там было светло, как днем, от сотен зажженных свечей. Вот-вот и они с Дунканом вместе с архиепископами войдут в эти врата. Интересно, как их примут?

Морган со вздохом отвернулся от окна и взглянул в другой конец комнаты, где на низкой деревянной скамейке сидел Дункан. Рядом с ним стояла зажженная свеча — священник погрузился в чтение книги в кожаном переплете с золотым обрезом. Как и Морган, он был одет в лиловое, чисто выбрит, кожа на его лице, там где была борода, странно белела в полумраке. Он еще не застегнул мантию — в часовне было тепло, сюда не проникала вечерняя сырость. На ногах его были кожаные сапоги, под плащом — белая туника без всяких украшений. Так же был одет и сам Морган, только на пальцах его по-прежнему красовались перстни со львом и грифоном. Он встал и подошел к Дункану, но тот, занятый своими мыслями, казалось, не замечал его.

— Ты не устал так вот ждать? — спросил Морган.

Дункан оторвался от чтения и улыбнулся.

— Немного. Но, знаешь, священников рано приучают к терпению. А еще нас учат быть хорошими актерами. Почему бы тебе не перестать расхаживать и не попытаться расслабиться? Все же заметил.

Морган тяжело опустился на скамейку рядом с Дунканом и прислонился головой к стене, сложив руки на груди.

— Расслабиться? Легко сказать. Ты-то любишь ритуалы. Ты всю жизнь имел дело со священными церемониями. А я чувствую себя скверно, мне кажется, что я сейчас умру от голода. Я не ел ни крошки целый день.

— Я тоже.

— Но ты, похоже, переносишь это легче. Не забывай, что я всего-навсего жалкий дворянин, привыкший потакать своим прихотям. Даже глоток этого гнусного дхасского вина был бы сейчас кстати.

Дункан закрыл книгу и с улыбкой прислонился к стене.

— Ты не думаешь, что говоришь. Представь, как подействует вино, выпитое на голодный желудок. Да и потом, зная здешнее пойло, я предпочел бы умереть от жажды.