Без права выбора (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa"

Оказывается, эши не так проста, как могло показаться на первый взгляд.

Дар Богини — это что-то вроде воплощения нашей души. Она может быть щитом, подобно тому, как я выстраивала невидимые барьеры от нападок Найриты. Или служить благодатной почвой для цветов, что способно взрастить наше сердце. Эши — не просто материальные крупицы, но и нечто незримое, помогающее более полно чувствовать, привязываться к кому-то сильнее, защищаться надежнее и при неосторожности разочаровываться больнее.

Знак Потоков — это отображение течения самой жизни. Пока ты не нашел пару, у тебя на руке только половина символа бесконечности, который и работает неправильно. Словно бессмысленный кусок, не значащий абсолютно ничего. А знак Пары — своеобразный помощник. Этакая подсказка, с кем твой знак Потоков станет цельным, замкнутым, завершенным.

Я захлопнула очередную книгу и помассировала висок. Что-то после возвращения в дом графа в голове постоянно шумело. И ни сон, ни долгие прогулки во дворе, ни бодрящие отвары не помогали от него избавиться. Видимо, это все последствия недавнего путешествия. Поступок Агфара сказался на мне сильнее, чем показалось изначально.

Теперь даже Молли не могла поднять мне настроение. Я лишилась самого желания жить, потому хотя бы существовала. И с каждым днем это состояние усугублялось. Я вроде бы ложилась спать, поднималась утром, ела безвкусную еду и пила приторно-сладкий чай, бродила по дому, читала… Ничего ведь не изменилось. Но изменилось абсолютно все!

А когда на шестой день появился Агфар, во мне ничего не всколыхнулось. Не возникло радости или огорчения. Ни трепета, ни волнения, ни раздражения или злости по отношение к нему. Это известие вообще не тронуло меня. И переданная через Молли просьба зайти к нему прозвучала пустым звуком. Я положила на столик книгу. Выудила из маленькой стопки написанных отцу писем два листа и пошла к графу.

— Вот, — протянула их ему, едва вошла в кабинет.

Агфар не взял. С угрюмым видом сцепил руки в замок, продолжая сидеть и давить на меня своим молчанием. Но его метод не действовал. А внешние изменения вовсе не заботили. Потухший взгляд, многодневная щетина, заостренные черты лица. Он сейчас был воплощением моего внутреннего мира — такой же мрачный, уставший и опустошенный.

Там, в поездке, я потеряла важную часть себя. Утратила возможность различать краски, оттенки звуков, ощущать вкус, запах, реагировать на те или иные слова. И даже последнее эмоциональное признание Агфара не произвело должного эффекта. Казалось, не хватило совсем немного. Он не завершил начатое. Не заставил…

Да и само признание было своеобразным. Это страсть, не более. К тому же во всем виновата эши! Мужчина сам сказал, что связь влияет на нас: объединяет, окрыляет, скорее всего, даже влюбляет. И все те проблески теплых чувств ко мне — иллюзия!

— Это список, — вздохнула я после пары секунд прямого взгляда в глаза графа. — В нем указаны способы разрыва разных видов связи. Там и про дар тресанки, который вы собирались использовать первым. И про озеро Очищения. Другие методы сложнее, но вполне осуществимы.

Я словно зачарованная посмотрела в окно. Из-за своего угнетенного состояния потеряла нить рассказа, но быстро опомнилась и продолжила:

— Методы… Да, методы. Можно отправиться в действующий храм Айны и обратиться к Богине. Так как я лишь лифара, то она предложит пройти испытание. А вот мужа и жену не разлучит. Или разлучит, но тогда лишит обоих эши и в придачу накажет. Есть способы менее проверенные. Оказалось, что отрезание уха с серьгой тоже не поможет.

«Отчего же так шумит в голове?!» — поморщилась я. Меня заштормило, но всего на одно мгновение. Я часто заморгала, сосредоточилась на своих словах, удивившись, что не должна была ничего этого говорить, но почему-то не остановилась:

— А еще встречались случаи со скандалами. К примеру, измена. Женщина освободилась, а мужчина наложил на себя руки. Почему-то при каждом подобном упоминании кто-то заканчивал жизнь самоубийством, и этот кто-то был преданной стороной. Вообще, эши мне нравится все меньше. То женщины умирают при родах, то люди сходят с ума. И еще… Я нашла сведения про тресанские обряды, на этих листах они тоже выписаны. Перевод слов я не знаю, но попыталась переписать точь-в-точь. Тут нужен одаренный некой прощупывающей способностью человек. Не встречала таких, поэтому мне некого посоветовать. Но могу поискать о них упоминания. Так что возьмите, список вам пригодится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не беспокойся по этому поводу, — мрачно отозвался Агфар на мой длинный монолог.

— Прошу прощения за грубость, — вновь вздохнула я, посмотрев на свою протянутую руку с листами, — но вам уже доверять нельзя.

— Вот как?

— К сожалению, да, милорд. Не будь вы столь вспыльчивы, мы закончили бы с этим «фарсом» уже на озере. А теперь не сможем даже зайти в пещеру — на все дается одна попытка, и из-за вас мы ее упустили.

— Если забыла, то именно ты отказалась раздеваться, — поджал губы Агфар.

— Хорошо, пусть вина лежит на мне. Держите список, — положила я листы на стол. — Могу идти или от меня еще что-то требуется?

Граф всмотрелся в мои глаза, нечто выискивая, и нехотя кивнул. Словно ожившая, управляемая незримыми силами кукла, я вышла из кабинета и направилась в библиотеку. Снова читала. Мне физически необходимо было отвлечься, однако образ расстроенного Агфара стоял перед внутренним взором. Я думала о нем и жалела… обо всем.

Хотелось замуроваться в непробиваемый кокон. Закрыться ото всех. Но даже в мыслях мужчина неустанно был рядом. Мне не удавалось отгородиться от него — как бы ни укрывалась, постоянно захватывала его с собой, словно физически не могла выстроить между нами стены. И это угнетало.

Дни понеслись с завидной скоростью. Время с какой-то стати пустилось таким ошеломительным галопом, что оставалось лишь ужасаться. Я не успевала проснуться, как снова приходилось ложиться в кровать. Вроде бы что-то делала. С кем-то разговаривала. Шла, когда звали. Слушала, когда говорили. Ела, пила, гуляла… Казалось, снова и снова писала письма отцу. Но отправляла ли? Вроде бы виделась с Илинаей и даже мило беседовала с ней. Вот только в памяти не отложилось ни слова.

А граф…

Он был везде.

В мыслях и передо мной. Настоящий, выдуманный, злой, слегка расстроенный и… улыбчивый. Я терялась, где сон, а где явь. Сходила с ума. Хотела разобраться в происходящем, но вновь встречалась с реальным или вымышленным Агфаром. Потом злилась и радовалась, возмущалась, негодовала… и просыпалась.

— Что-то не так, — одним утром прошептала я, устремив взор в потолок.

Лежала в постели. Ощущала легкую слабость в теле. Меня не на шутку беспокоило собственное состояние. Подобного быть не должно! Вечный туман в голове — это признак некой хвори, о которой я до недавнего времени не догадывалась. Но как бы ни пыталась найти ее источник — лишь погружалась в это сумасшествие еще глубже.

Вдох — и события снова понеслись с невообразимой скоростью. Там снова была Илиная. Я часто встречала ее улыбку и располагающий к общению тон. Мы находились в ее покоях. Или нет? Гостиная!

Мы пили чай и разговаривали о стоявшей последние несколько недель хорошей погоде. Я на миг подумала, что у нас нет поводов для сближения, как снова погрузилась в поразительное забытье.

Передо мной непрерывной чередой всплывали лица: улыбчивая мисс Пампли, задумчивая Молли, добродушная Илиная и… настороженный Агфар.

Он что-то спрашивал. Я сразу закрывалась в себе.

Казалось, мир перевернулся с ног на голову. Я словно тонула в нем и не могла всплыть на поверхность, но и не дотягивалась ногами до дна. Застряла где-то посередине. Вроде бы боролась… из последних сил рвалась к свету, но видела лишь Илинаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она заполнила собой мои будни. Не похожая на себя, милая, смеющаяся, рассказывающая маленькие секреты, обсуждающая со мной своих подруг и даже родителей Агфара.

— Когда все это закончится? — как-то вырвалось у меня во время одного из приемов пищи.