Неугомонная - Уильям Бойд

— Привет. Можно присоединиться?

Она села и заметила:

— Ну и конспирация!

— Нам следует быть более осторожными, — сказал Ромер. — Проверять все дважды, трижды. Правду говоря, мы немного озабочены: некоторые из наших американских друзей стали слишком часто интересоваться, чем мы занимаемся. Думаю, что мы слишком разрослись — и теперь трудно игнорировать масштаб происходящего. Отсюда вывод: прилагай дополнительные усилия, чаще расставляй ловушки, смотри, чтобы не было хвоста, внимательно слушай друзей и обращай внимание на странные звуки в телефонной трубке.

— Ясно, — ответила Ева, глядя, как он вгрызается в свой огромный сэндвич. Ничего подобного по размерам она никогда не видела на Британских островах.

Ромер тщательно все прожевал, проглотил и только потом продолжил:

— Знаешь, все очень довольны Вашингтоном. Я получил массу благодарностей и должен сказать, что ты хорошо проявила себя, Ева. Очень хорошо. Не думай, что я воспринимаю это как само собой разумеющееся.

— Благодарю.

Она не могла сказать, что довольна своими достижениями.

— Золото — многообещающий юноша.

— Понятно, — сказала она и задумалась. — А он что, уже…

— Его ввели в действие вчера.

— Ага.

Ева представила себе, как кто-то раскладывает фотографии на столе перед потрясенным Мэйсоном. Она могла даже представить, как он плачет. «Интересно, что он сейчас думает обо мне?» От этой мысли Еве стало неуютно.

— А что, если он мне позвонит? — спросила она.

— Он тебе не позвонит. — Ромер замолчал ненадолго. — Мы никогда так близко не подбирались к «главному». Спасибо тебе.

— Может быть, он и не понадобится нам надолго, — непонятно почему предположила Ева, словно хотела ослабить растущее в ней чувство вины, на какое-то время сдержать охвативший ее стыд.

— С чего ты это взяла?

— «Ройбен Джонс» потоплен.

— Это, кажется, абсолютно никак не повлияло на общественное мнение, — заметил Ромер без всякого сарказма. — Похоже, американцам гораздо более интересно, как сыграет университетская команда «Нотр Дам» против армейских «Черных рыцарей».

Этого Ева понять не могла.

— Но почему? Ведь погибло сто с лишним молодых моряков, боже правый.

— Именно потопленные подводными лодками американские корабли и вовлекли Штаты в прошлую войну, — сказал Ромер и отложил две трети огромного сэндвича, признав свое поражение. — И люди до сих пор помнят об этом. — Он криво ухмыльнулся.

«Сегодня Лукас в странном расположении духа, — подумала она, — кажется, почти рассержен».

— Простые американцы не хотят участвовать в этой войне, Ева, чтобы там ни думали их президент, или Гарри Гопкинс, или Гейл Уиннат.

Он жестом показал на толпу людей в гастрономе: мужчины и женщины, дети, рабочий день закончен, все болтают, смеются, покупают огромные сэндвичи и свои газированные напитки.

— У них здесь хорошая жизнь. Они счастливы. Зачем рушить все это ради войны за три тысячи миль отсюда? А ты сама как думала бы на их месте?

Ева затруднилась с ответом.

— Ну хорошо, а что с этой картой? — спросила она, чувствуя, как ее аргументы тают. — Она хоть что-нибудь изменила? — И задумалась снова, как бы пытаясь найти убедительные доводы для себя самой. — А речь Рузвельта? Они не могут отрицать, что война становится все ближе к ним. Панама — это их задний двор.

Ева заметила, что Ромер позволил себе слегка улыбнуться в ответ на ее искренний пыл.

— Ну ладно, должен признаться, что мы весьма довольны, — сказал он. — Мы совсем не ожидали, что это так эффективно сработает, и так быстро.

Ева помедлила секунду, прежде чем задала свой вопрос, стараясь выглядеть по возможности равнодушной.

— Значит, это наша работа? Карта — наша — ты это имел в виду?

Ромер посмотрел на Еву с легким укором, как учитель на бестолковую ученицу.

— Конечно. Вот вся история: немецкий курьер разбил свою машину в Рио-де-Жанейро. Неосторожный парень. Его увезли в больницу. В его портфеле была найдена эта замечательная карта. Слишком все просто, не правда ли? Мне очень не хотелось идти этим путем, но, кажется, наши друзья «купились» полностью. — Он замолчал. — Кстати, я хочу, чтобы завтра обо всем этом было написано в «Трансокеанской прессе». Поставь повсюду источник — правительство Соединенных Штатов, Вашингтон, округ Колумбия.

Ева поискала в сумочке блокнот и карандаш, после чего записала все, что перечислил Ромер: пять новых государств на южно-американском континенте, согласно секретной карте, оказавшейся у Рузвельта. В Аргентину, по этой карте, должны войти Уругвай с Парагваем и половина Боливии. К Чили отойдут вторая половина Боливии и Перу полностью. Из Колумбии, Венесуэлы и Эквадора будет образована «Новая Испания», и, что особо возмутило Рузвельта, Гитлер собрался включить туда зону Панамского канала. Только Бразилия в основном останется такой, какой была.

— Должен сказать, что у нас получился довольно красивый документ: «Argentinien, Brasilien, Neu Spanien» — и все это пересечено предполагаемыми маршрутами «Люфтганзы». — Он ухмыльнулся.

Ева убрала свой блокнот и воспользовалась этим как предлогом, чтобы посидеть какое-то время молча и переварить все это, удивляясь собственной наивности и доверчивости. Неужели ее до сих пор так просто провести? Ромер учил: никогда ничему не верь, никогда, никогда. Всегда ищи другие объяснения, другие варианты, изнанку.

Подняв глаза, Ева увидела, что он смотрит на нее по-особенному. Она бы сказала — с нежностью, но одновременно и со скрытым вожделением.

— Я скучаю по тебе, Ева.

— И я скучаю по тебе, Лукас. Но что мы можем сделать?

— Я собираюсь послать тебя на курсы в Канаду. Ну, ты знаешь: обработка документов, хранение, всякое такое.

Она поняла, что он имеет в виду «станцию М» — лабораторию по подделке документов Британского центра координации безопасности, работавшую под крышей Канадской радиовещательной корпорации. Все необходимые им документы изготавливались на «станции М». Ева подумала, что и карта тоже, наверное, сделана ими.

— На какой срок?

— На несколько дней — но перед тем как отправиться туда, возьми небольшой отпуск, в качестве поощрения за все хорошее, что ты сделала. Я предлагаю Лонг-Айленд.

— Лонг-Айленд? Правда?

— Да. Я могу рекомендовать гостиницу «Наррагансетт инн» в Сент-Джеймсе. Некие супруги Вашингтон забронировали там номер на эти выходные.

Она ощутила в себе инстинктивное сексуальное возбуждение. Внутри нее сначала все опустилось, а потом подтянулось.

— Звучит совсем неплохо, — сказала Ева, спокойно заглянув ему в глаза. — Везет же этим супругам Вашингтон. Она встала. — Я лучше пойду. Мы сегодня собрались в ресторан с Сильвией.

— Хорошо, только будь внимательна и осторожна, смотри вокруг как следует, — сказал он серьезно, неожиданно напомнив ей заботливого родителя. — Проверяй все трижды.

В этот момент Ева подумала о том, влюблена ли она еще в Лукаса Ромера. Больше всего ей сейчас хотелось поцеловать его, коснуться его лица.

— Хорошо, — ответила она. — Буду осторожна.

Ромер поднялся и положил на стол несколько монет на чай официанту.

— Ты завела себе безопасное место?

— Да, — ответила она. Ее «безопасный дом» в Нью-Йорке находился в Бруклине, это была однокомнатная квартира без горячей воды. — Я сняла себе квартиру за городом.

Это было почти правдой.

— Хорошо. — Ромер улыбнулся. — Приятного тебе отдыха.

Вечером в пятницу Ева села на поезд до Лонг-Айленда, вышла в Фармингдейле и сразу же пересела на другой поезд, который шел обратно в Бруклин. Выйдя с вокзала, она десять минут побродила вокруг перед тем, как снова сесть на другой поезд, следующий по боковой ветке. На нем она доехала до конечной станции — Порт-Джефферсон. Там взяла такси до автовокзала в Сент-Джеймсе. На выезде из Порт-Джефферсона Ева следила за машинами сзади. Одна, казалось, держала постоянную дистанцию за ними, но когда Ева попросила водителя ехать медленнее, машина быстро обогнала их. От автобусной станции Ева пешком дошла до гостиницы «Наррагансетт инн», хвоста за ней вроде бы не было — она старательно следовала указаниям Ромера.

Еве понравилась гостиница. Это был большой комфортабельный дом, обшитый досками кремового цвета. Он стоял в хорошо ухоженном саду на окраине городка. Отсюда открывался вид на дюны вдалеке. Ева сразу почувствовала холодный ветер с пролива Лонг-Айленд-Саунд и похвалила себя за то, что надела пальто. Ромер ждал ее в общей гостиной, где в камине потрескивали собранные на берегу дрова. Мистер и миссис Вашингтон сразу же поднялись наверх в свою комнату и не выходили оттуда до следующего утра.

8

«Бриджес»

Я ВСЛУХ ПРОЧЛА матери письмо.