Схватка за параллель - Александр Потапов

– Пшёл! – раздаётся над ухом.

Дверь распахивается, и я в толчее вокзала. Небрежно, бросив макинтош на руку, иду к выходу. Идёт время, а к моей скромной персоне никакого внимания. Ситуация меняется мгновенно. Несколько крепко сбитых групп окружают, вернее, делают попытку взять меня в кольцо. Ухожу в сторону. Узенькая лестница на второй этаж манит своей невзрачностью и покоем. Влетаю по крутым ступенькам. Сзади топот, бросаю назад светошумовую гранату. Вжимаюсь в стену, оставляя на лестнице жуткий грохот и свет. Даже закрытые глаза не спасают от ожогов. Часто после этих штук зрение восстановить не удаётся.

Ступени дальше манят наверх. Но, решая, что уже не пацан и сердце надо беречь, незаметно ныряю под лавку. Уж очень на нужном месте стоит, и не видит никто. Чуть ошалевшая дружная бригада преследователей, быстренько проморгавшись, гремит подошвами на третий уровень, совсем забыв про тыл. А мне как раз туда. Вальяжно спускаюсь и, стащив первый попавшийся чемодан, теряюсь в городе. Миссия окончена.

Декорации превращаются в знакомые тренажёры. Клаудио сдержанно хвалит. Забывается, что он теперь всё время будет рядом, но с этим придётся жить. Таких друзей бросать, по меньшей мере, глупо, а как собеседник он совершенно незаменим. К тому же умён и сообразителен, да и жулик ещё тот. Большое дело сотворили; призрак легко прорывает засады, и пускай все менты планеты поищут его.

– Ну, дружок, давай усиль бдительность, скоро Мэри явится. Кстати, не штурмуют ли замок Великой Геры? – интересуюсь у Клаудио.

– Пока тихо, в разделе сплетен что угодно, кроме этой темы. Если коротко, пустота.

– В этом никто не сомневается. Сейчас наиболее шумным открыт свободный доступ на все кладбища и похороны с большой скидкой за счёт державы. Заболтался я с тобой, пора подкрепиться. Где мой товарищ?

– Где?! В столовой, конечно. Любит, гад, отбивные с кровью.

– Ты, рожа, зажал простой русской собачке кусочек мясца? Да не обижайся, шучу. Жрать-то идём? А то дворняжка уничтожит все запасы.

С взаимной пикировкой добираемся до столовой. В меню обнаруживаю цыплят-табака; несколько штук ненадолго задерживаются на столе, а пара ломтиков хлеба с клубничным джемом достойно завершают обед. Поднимаю лежащего пса: даю команду на выход и подручными средствами в форме ботинок указываю направление. Шарик огрызается, но, понимая ситуацию, ползёт к порталу, как немец в сорок первом на московском направлении под танк.

– Андре, она!

Секунда – я в каюте, автомат сам прыгает в руки, и мгновение спустя уютный холл прячет меня неподалёку от кабины. На дисплее двери мигают разноцветные огоньки. Происходит чудо переноса. Занимаю позицию напротив, весь такой напряжённый, со слегка растрёпанными волосами. Отражение в полированном металле кажется симпатичным.

За секунду до выхода клиента из портала отваливаю в сторону. Мэри, как и все женщины, эмоциональна, ей не проблема прежде пальнуть из пушки, а уж потом нежно поздороваться и даже искренне плакать, стоя над трупом. Это не хорошо и не плохо – обычно. Но с дыркой во лбу я себе точно не нравлюсь, в этом случае причёска всегда плохо лежит.

Дверь распахивается со страшным шумом, и роскошная дама, паля в стороны, пытается затеряться в толпе встречающих. Но поскольку встреча планировалась совершенно в другом месте, то народных масс, кроме меня, нет. Пальба меж тем нарастает. Видимо, у Великой сдают нервишки. В промежутке между выстрелами бросаю:

– Мадам, берегите патроны!

Наступившую мёртвую тишину нарушает щелчок зажигалки – самое время перекурить. Уши ловят тяжёлое дыхание подруги, опешившей от неожиданности. Я меж тем завожу старую нудную пластинку по поводу непостоянства загадочной женской души.

– Ну что, подружка, от судьбы не убежишь... Вспомнить только, я, как древний витязь, один на роту, прикрываю, бьюсь, жду помощи, а в результате остаюсь наедине с врагом. Так товарищи не поступают. Ты, конечно, не товарищ, а, скорее, подруга по несчастью, но это не меняет сути. Принимаю за основу предположение, что лишь ваша жизнь в этом мире чего-нибудь стоит, а по телам других можно шагать, точно по Бродвею. Но в нашем мире это как-то не приветствуется. Сейчас аккуратненько бросай пушечку в мою сторону, а то муки совести доведут до уничтожения причины вашего внутреннего дискомфорта – меня. Не стреляй, может, и Шарик соизволит проведать новую хозяйку, которой он верой и правдой служил и был подло брошен на растерзание спецназу. Он только в глаза посмотрит.

Женщины такое не выдерживают.

– Замолчи, пожалуйста, – бластер падает неподалёку.

Вялой расшатанной походкой смертельно уставшего человека выхожу из ниши, в которой пережидал артподготовку. Белозубая улыбка, растрёпанные лохмы; иду не торопясь. Она стоит, закрыв ладонями лицо. Плачет. Встреча могла получиться чистой и трогательной, с поцелуями и прощением, но топот сзади заставляет отшатнуться.

Шарик, отожравшийся за неделю, несётся к хозяйке, не глядя по сторонам. В упор не видя такой мелочи, как Андрей Егорович. Мало ли таких дружбанов ходит – хозяйка-то одна! Пёс чуть не стоптал от великой любви Машу. Счастливый, весь такой соскучившийся, облизывает её лицо, стоя на задних лапах. Если и проступила на щеках скупая женская слезинка, теперь никогда не узнать.

Про себя матерю собаку с ног до головы. Мария улыбается, притворно отталкивая пса, а тот ещё усерднее работает языком. Культурно подхожу: пинок под зад, кулак в нос. Не маленький, понимать должен, не время. Это не уменьшает восторга, теперь он прыгает как бандерлог из «Маугли». В это время голубые, как земные озёра, глаза рентгеном просвечивают раненую душу. Маша слегка оступается. Наши губы оказываются рядом и сливаются в долгом поцелуе. От неё пахнет молоком, свежестью и слюнями этого козла. Заслуженный пинок он всё-таки получил, хотя явно не понимает, за что. Прекраснейшая из женщин стоит предо мной...

– Маша, устраивайся, – приглашаю её в свободную каюту, – через пару часов сварганим обед. Вопросы потом, здесь ты в полной безопасности. Все беды остаются, правда на время, позади.

– Андрей, огромное спасибо! Извини, если обидела случайно. Честное слово, не хотела!

– Отдыхай, – а про себя думаю, что честное слово, если это понятие связать с женщиной, приобретает какой-то весьма неоднозначный смысл. – Держи пушку. Не сочти за комплимент, Мария, сегодня ты очаровательна, – с этими словами покидаю каюту.

– Ну как встреча, Клаудио?

– Тебе, конечно, видней, но по мне вполне прилично, не выходит за грани так сказать общечеловеческих отношений.

– Заткнись. Тебя спросили по данному поводу, длительные рассуждения и сопли меня не интересуют. Кстати, не мешало бы услышать мнение, не засекли ли нас. Возможно ли проследить путь, и делаешь ли всё, чтобы сбить со следа? Лясы точить все горазды, пора работать. Приготовь обед Великой. Пойду покемарю маленько. Если что, буди. Но из-за любопытства Мэри не тревожь. Я всё-таки судьбой обиженный. Пускай почувствует горечь предательства. Если откинуть всё в сторону, то в предстоящих схватках придётся много драться, так что крепкий надёжный тыл будет жизненно необходим.