Близнец Бешеного - Виктор Доценко

— Ты чего это, земляк? — с лёгким акцентом угрожающе проговорил Датаев — сосед только что согнанного Гасантулеева.

Он даже привстал со шконки, с явным желанием вступиться за своего приятеля.

Серафим молча перевёл взгляд на него и Датаев тут же скукожился, словно встретился с чем-то страшным. Он суетливо подхватил свою постель и бросил Гудильникову:

— Слушай, Гудок, а ну вали отсюда!

— Вы чего тут раскомандовались? — не выдержал тот. — Сначала один, потом второй…

— Ты чо, не понял, что ли? — Гасантулеев, сидящий сзади Гудильникова, легонько шлёпнул его по затылку. — Сказали тебе, сквозани, значит, сквозани!

На этот унизительный хлопок по своей голове Гудильников никак не мог не отреагировать: он быстро соскочил сверху на кафельный пол:

— Вы чо, чурки, совсем, бля, оборзели? — зло выкрикнул он. — На русского руку подняли?

— Ты кого чуркой назвал, лапоть драный? — воскликнул Датаев и выставил вперёд сжатые кулаки.

К нему на помощь спрыгнул и Гасантулеев: ещё мгновение, и могла начаться драка. Силы, если механически сложить габариты сторон, примерно были равны: два тщедушных наркомана против плотного Гудильникова. И ещё неизвестно, кто мог оказаться победителем. Но Серафим не стал дожидаться, чем закончится это национальное противостояние: он легонько взял Гудильникова за локоть и спокойно повернул лицом к себе.

Уверенный, что его за руку схватил один из приятелей-наркоманов, Гудильников резко взмахнул кулаком, но его рука неожиданно была перехвачена второй рукой новичка. Он попытался освободить её, но не смог ею даже пошевелить: рука была зажата словно тисками. Гасантулеев поморщился от боли, а его глаза округлились от страха. И он, словно увлекаемый какой-то неведомой силой, быстро свернул свою постель, перенёс её на свободную верхнюю шконку напротив, расправил матрац, улёгся и молча отвернулся к стене.

Сидящие под ним «Братья на крови», Сыромятин и Тараньков, ничего не понимая, переглядывались между собой, недовольно качали головами, шептались о чём-то, однако, сами не зная почему, вмешиваться не захотели.

Не обращая на них никакого внимания, Серафим вёл себя так, словно ничего не произошло. Он спокойно расстелил свой матрац, сверху расправил матрасовку, поставил на батарею под окном свою кружку, сунул в неё ложку с отломанной наполовину ручкой.

Какой-то зэк-шутник метко окрестил её «веслом». Менты отламывали у них ручку специально, чтобы из неё невозможно было сделать заточку.

Серафим улёгся на спину и с удовольствием расслабил всё-таки уставшее, за время нахождения в «стакане», тело. Конечно же, ему хотелось отдохнуть после того испытания, устроенного старшим Кумом. Все это Серафим проделал медленно, как бы смакуя каждое своё движение. Однако чисто интуитивно, а может быть и помня о предупреждении старшего прапорщика, он понимал, что полностью забываться в данной ситуации не стоит. А потому контролировал все происходящее в камере, внимательно наблюдая из-под наполовину прикрытых ресниц за своими соседями.

Почти суточное бдение в «стакане», как ни странно, оказалось полезным для Серафима. Находясь в нём, он мог спокойно осмыслить все происходящее с ним. Конечно, ему хотелось, уже с первого момента несправедливости, допущенной в отношении него со стороны старшего Кума, подключить свои умения и все прекратить, но Серафим отлично помнил слова учителя Такеши, сказанные на прощанье.

Прежде, чем Серафим сможет по полной использовать то, что ему передал старый японец, он обязан пройти испытания. Да, некоторые испытания он прошёл на афганской войне, но те испытания были рутинными, а задача проста: не подставлять голову под пули и тщательно взвешивать любое действие, чтобы сберечь от пуль своих солдат.

Тем не менее, афганская война заставила Серафима развивать свои природные данные и уроки, полученные от Такеши. А теперь ему предстоят новые испытания: тюремные!

Кто знает, вполне возможно, несправедливый арест и испытания тюрьмой, в которую он попал при прямом содействии Рыжего Коляна, ниспосланы ему Судьбой специально, чтобы, во-первых, проверить его на прочность, и, во-вторых, чтобы он смог определить своё место в жизни.

Если и были у Серафима какие-то сомнения в отношении Рыжего Коляна, когда тот неожиданно оказался приятелем Катерины, работавшей нянечкой в злополучной квартире: это вполне могло быть совпадением. Однако все сомнения отпали, когда Колян появился в зале судебных заседаний. Когда Серафима ввели, Рыжий Колян уже находился там и, увидев своего давнего врага, с таким ехидством посмотрел на него, что Серафим понял, что ни о каком совпадении речи не идёт!

Что ж, нужно отдать должное Рыжему Коляну: обещал отомстить и отомстил…

Сначала, оказавшись в «стакане», Серафим хотел не вмешивать свои способности, решив, что пусть всё идёт своим чередом: в крайнем случае, отобьётся. Однако тщательно пораскинув мозгами, пришёл к выводу, что рассчитывать на справедливое следствие не приходится и ему придётся сидеть в этой тюрьме до самого суда, а значит, необходимо что-то предпринять, чтобы обезопасить хотя бы свою жизнь в тюрьме, а что ему делать дальше — будет видно.

Серафиму пришло в голову, что жизнь в следственном изоляторе, в сущности, мало, чем отличается от жизни в детском доме. Разве только тем, что проживая в детском доме иногда можно вырываться на свободу. А всё остальное…

Кто сильнее, тот и прав!.. Как в детском доме, так и здесь, в тюрьме нельзя показывать свою слабину: стоит прогнуться хотя бы раз, и на тебе будут ездить все, кому не лень.

Поначалу размышления в «стакане» привели Серафима к тому, что он постарается отрешиться от всего, уйти в себя и никого не будет допускать в свой мир. Да, конечно, придётся общаться с соседями по камере, но это общение необходимо свести до минимума: «Да и нет» — вот его ответы на все вопросы сокамерников. Пусть окружающие примут его за молчуна или придурка: ему все равно.

Именно так и думал Серафим до тех пор, пока старший прапорщик Никитич, проникнувшись к нему отцовскими чувствами, открыто не предупредил его о тех, кто обитает в сто девятой камере. Если старый прапорщик говорил правду, то уйти в себя, чтобы его никто не трогал, вряд ли удастся.

Серафим и верил, и не верил, что в одной камере администрация тюрьмы может собрать только самых оголтелых отщепенцев. Но когда он вошёл в сто девятую, ощутил нутро и мысли каждого из будущих соседей, ощутил гнетущую атмосферу, Серафим мгновенно все оценил и понял, что необходимо сразу расставить все точки над «i». Нужно в каждом из этих омерзительных особей насадить чувство, которое, зачастую, руководит поступками человека: страх…

Наверняка многие из Читателей уверены, что именно Любовь и ничто другое заставляет человека совершать безумные поступки: иногда Любовь действительно совершает чудеса и спасает любимого, а иногда толкает даже на убийство.

Автор же считает по-другому.

Во многих бедах каждого человека, если не во всех, виноват Страх.

Страх толкает человека на самые безумные поступки, в том числе и на убийство.

Страх потерять родного и близкого человека: родителей, детей, друзей, может довести человека до безумия.

Страх потерять работу, состояние, привычные блага — всё это заставляет человека совершать безумные поступки, бегать, как белка в колесе.

А уж о Страхе потерять Любовь и говорить не приходится: вот где проявляется палитра всех человеческих страстей. Ради любви люди идут на предательство, убийство, развязывают войны. Хорошо локальные, на уровне коммунальной квартиры, двора или небольшого коллектива, а если война между государствами, когда гибнут тысячи и тысячи ни в чём не повинных людей, тогда как?

А вспомните свой детский страх, когда вам неожиданно стало известно, что когда-нибудь вы тоже умрёте! Сколько слез и переживаний принесло вам это открытие!

Некоторые люди утверждают, что со страхом можно бороться. Полнейшая чушь! Со страхом бороться невозможно, а главное, и не нужно! Почему? Да потому, что это пустая трата времени! Да, в какой-то момент может показаться, что ты победил страх, и можно кричать и радоваться этой победе. Но это кажущаяся победа, Пиррова. На самом деле тебе удалось не победить страх, а загнать его в угол, в самый отдалённый уголок своего подсознания. И можете быть уверены: рано или поздно этот страх вырвется наружу и ещё наломает дров.

Конечно, резонно задать извечные русский вопрос: «Что делать?»

По мнению Автора, со страхом не нужно бороться: с ним необходимо сродниться и попытаться ужиться с ним.

Нет ни одного человека, который не боялся бы. Можете поверить, если кто-то утверждает, что он ничего не боится и никогда не боялся, этот человек внаглую врёт!

Не боятся только две категории всего живого на земле. Во-первых, дети: они не имеют жизненного опыта, а потому и не ведают, что такое страх. С приходом опыта — появляется и страх.