Жизнь за ангела - Наталья Соловьёва

 - С меня хватит! Я не желаю больше с вами возиться, - доктор был непреклонен, лицо его было суровым. Не  смотря на мои мольбы, он поднялся и вышел, наказав Кате смотреть за мной.

 - Ты сам виноват, - сказала Катя.

 В санчасть зашел полковник Джанджгава.

 - Здравствуйте, Григорий Яковлевич!

 - Здравствуйте!

 - Что за проблемы?

 - Да вот, второй день есть отказывается, голодовку объявил.

 - Это после визита НКВД?

 Он зашел в палату.

 - Что здесь происходит?! - Вид его был свирепый, – Вы что, голодовку объявили? Почему отказываетесь есть?!

 - Не хочу.

 - Вы что, еще будете здесь выделываться?! Не хотите лечиться, я вас выкину из санчасти немедленно! А ну прекратите этот… кардобалет, ни то отправлю вас куда следует, прямо сейчас! Вам ясно?

 - Да.

 - Развели здесь сопли, как в детском саду! Щенок, паршивый, кто-то здесь цацкаться с ним будет! Вы в плену и будете подчиняться. Если хотите жить, будете выполнять все наши приказы беспрекословно!

 Он так орал на меня, что стены тряслись! Его карие глаза прожигали меня насквозь, так что я действительно испугался, настолько он был зол. 

 - Делать мне больше нечего,  как возиться с этим отродьем, выродком, недобитым! Без него дел хватает… - хлопнув дверью, он вышел.

 В дальнейшем я просто испытывал перед ним трепет. Боже упаси его еще раз разгневать!

 Есть после этого я стал, все что давали, и даже не разбирал

Глава 29

 Но беда не приходит одна! Видимо все к одному. На девятый день, 11 мая, произошло еще нечто, за что мне снова, чуть было не попало!

 С утра доктор уехал за медикаментами, о чем сказал медсестре. Катя была видимо где-то по близости, во дворе, развешивала белье, которое постирала. Я проснулся, но еще лежал в постели. Вдруг услышал знакомый голос, который, тоже кажется  где-то слышал.

 - Катя! Григорий Яковлевич! - в ответ тишина, никто не отвечал.

 - Есть здесь кто-нибудь, наконец?!

 Я увидел того самого солдата, благодаря которому оказался в больничной койке, и который едва не лишил меня жизни. Во  мне что-то перевернулось, как будто обдали кипятком, а потом внутри все похолодело. Ну, просто аллергия какая-то на него! Неприязнь, индивидуальная непереносимость!

 Глаза наши снова встретились. Я отвернулся и сделал вид, что не обращаю внимания.

 - Ты что, еще здесь?

 - Как видишь. Чего тебе надо? – спросил спокойно, стараясь держать себя в руках.

 - Ничего, тебя это не касается.

 Напряжение нарастало.

 - Тогда ауф видерзэн! – я помахал ему ручкой.

 - Разлегся тут сволочь, как на курорте. Гад!

 - Вас? Что? Вас ист курорт? – подняв брови, моргая глазами,  я продолжал улыбаться, строя из себя совершенного идиота,– Ах курорт! – улыбка сошла с моего лица. – Я тебе покажу курорт!

 Не сдержав своих эмоций, я кинул в него подушкой, от которой он увернулся.

 - Чуть не сдох из-за тебя!

 - Ах ты сволочь! Я ж тебя гнида, задушу прямо здесь! По стенке размажу!

 Он кинулся на меня с подушкой, накинул на голову, пытаясь придушить, затем обрушился с кулаками.

 - Помогите! Ай! Ай! Убивают! – завопил во весь голос, в надеже что меня кто-нибудь услышит, сполз с кровати и бахнулся на пол.

 Но при этом мне было смешно, когда я глядел на его перекошенную от злости физиономию. Меня колотили, а я смеялся! Чем злее он был, тем лучше мне было, пусть лопнет!

 - Ты что, шуток не понимаешь? Я же без оружия, раненный! Русские лежачего не бьют. Идиот! – повертел я пальцем у виска, – Лечиться надо!

 За что получил новых тумаков.

 - Я тебя сейчас вылечу, навсегда, от всех болячек сразу! – кричал он, хватая меня за горло.

 Услышав, наконец крики, вошла Катя, которая держала в руках завтрак.

 - Что здесь происходит? - в ответ тишина.

 - Я спрашиваю, что здесь происходит?! – повторила она строгим тоном. – Нестеренко, что вы здесь делаете? Вам кто разрешил сюда заходить? Я сейчас командира позову и доложу обо всем, что здесь творится!

 Этого еще не хватало! Мы наверное подумали об этом оба.

 - Не надо!!! – выпалили одновременно, хором, как два близнеца, сделав большие глаза, и скосившись друг на друга. 

 - Я таблетку взять хотел, зуб болит. Он сам первый начал, я не виноват. Еще и выделывается, наглая рожа.

 Катя достала анальгин из аптечки, подала его Славику.

 - Уходите немедленно! – указала на дверь. – Вы что? Не знаете, что сюда заходить нельзя без особого разрешения?

 Тут зашел майор Савинов.

 - Катя, Григорий Яковлевич еще не вернулся? – он увидел открывшуюся перед ним картину, вытаращил глаза, - Это что еще за балаган? Вам кто разрешил здесь появляться? Вы что здесь делаете старшина Нестеренко? Вон отсюда немедленно!

 - Я по делу, за таблеткой, – выговаривал он заикаясь.

 - Три наряда, вне очереди!

 - Есть три наряда.

 - В штрафбат захотели?

 - Никак нет.

 - Вон отсюда! Развели здесь бардак, черти что!

 Славик, пулей вылетел из санчасти, с глаз долой разгневанного начальства.

 - Катя, объясните мне, что здесь происходит?

 - Я не знаю. Я лишь вышла на пару минут, развешивала белье, а когда зашла, увидела здесь Нестеренко, он чуть его не задушил.

 - Может, ты объяснишь? – майор обратился ко мне.

 Вспомнив, как только вчера влетело мне от полковника, я решил, что это конец! Еще одного инцидента мне не простят, сейчас выведут на улицу и расстреляют! Я не мог вдохнуть воздух, чтобы что-то сказать, не то что, что-то еще.

 - Я, я не виноват, – выговорил я запинаясь. Он сам сюда пришел, - хлопал испуганными, округлившимися от страха глазами, – я его не звал. Начал ко мне придираться, говорить всяк-кие гад-дости.

 - И вы ему еще ответили?

 - Я не сдержался, – ответил честно. - Я только сказал ему до свиданья, рукой помахал, а он… Эт-то не санчасть, зоопарк как-кой то, я не зверушка, чтобы на меня смотрели всяк-кие.

 Майора уже пробивало на смех.

 - Зверушка говоришь? Ну-ну. Всех бы вас в клетки пересажать и показывать в зоопарке за деньги, как обезьян, особенно Гитлера! Ладно. Еще один инцидент - расстреляю на месте. – Обратился к Кате, - Чтобы я больше, никого здесь постороннего не видел. Ясно?

 - Слушаюсь, товарищ майор.

 Савинов вышел из санчасти.

 - Что будет, если он доложит комдиву?! – подумав об этом, я затрясся как осиновый лист.

 Потом сидел, ожидая расправы, пока не пришел Соколов. Через час, сообразив, что никто за мной не придет, я успокоился понемногу.

 - Катя.

 - Что?