Стена - Адам Робертс

У него ничего не получится.

Ничего.

Справа от Тигхи стоял Ати. Большим пальцем правой руки он чертил какой-то сложный узор у себя на груди. Заметив, что Тигхи наблюдает за ним, юноша пояснил:

– Перед полетом я всегда осеняю себя крестным знамением.

Ати говорил громко, чтобы перекричать ветер, который шумел все сильнее. Его щека покрылась румянцем, а зрачки сузились.

– Нет, – произнес Тигхи тихим, сдавленным голосом. Затем громче: – Нет, я не могу.

Но Ати уже не слушал его. Уолдо привязывал шнур к змею Ати. Другой конец шнура он прикрепил к змею Тигхи.

– Этот шнур, – сказал он, – связывает тебя со змеем Ати. Он поведет тебя. Следуй за ним, учись, как нужно летать в воздухе, смотри на него и делай, как он.

– Нет, – сказал Тигхи. Это было невыносимо. Мир сжался. Все поплыло перед глазами. Ветер, казалось, ввинчивался в его голову через уши. – Нет, – сказал он в который уже раз.

– Ты почувствуешь себя по-другому, когда поднимешься в воздух, – пообещал Уолдо.

Ветер выл так сильно, что командиру пришлось сказать это Тигхи в самое ухо, почти касаясь его губами. Как ни странно, но неподчинение юноши, похоже, пока не раздражало Уолдо.

Справа от Тигхи змеи один за другим проваливались в пустоту. Змей, находившийся слева от юноши, вдруг резко взмыл вверх, подхваченный порывом ветра. Тигхи увидел фигуру, пристегнутую к змею ремнями. Некоторое время змей висел в воздухе, а затем вдруг резко провалился вниз и исчез из виду. Это было уже слишком.

Желудок Тигхи отреагировал самым неожиданным образом. Юноша ощутил спазмы, а затем изо рта неудержимым потоком хлынула рвотная масса. Ему показалось, что кишки вывернулись наизнанку и стали добычей стремительного ветра.

– Блюешь? – заскрежетал Уолдо своим странным пронзительным голосом. – Отвратительно! Отвратительно! Прочь отсюда!

Однако он не столкнул Тигхи вниз; вместо этого Уолдо взялся руками за траверсу его змея и потянул вниз. Тело юноши приняло наклонное положение, и струя рвоты пролилась в грязь, лежавшую у края уступа.

Тигхи закрыл глаза. Ему было стыдно, и чувство стыда заслонило страх, который он испытывал перед предстоящим полетом. Откуда-то сзади донеслись голоса, выражавшие преувеличенное отвращение. Вой ветра не смог заглушить голос Ати, который вопил во всю глотку:

– К полету готов. Я готов, готов.

Тигхи по-прежнему мутило и внутри от горла до желудка сильно жгло, однако Уолдо, потерявший наконец терпение, выругался и, грубо встряхнув, рывком вернул юношу в прежнее положение. Тигхи открыл рот, чтобы извиниться перед командиром, однако изо рта вырвался лишь слабый стон. Его глаза были по-прежнему закрыты. Ремни змея больно врезались в плечи. Последовал рывок, который вызвал новые спазмы в желудке, и шум ветра стал другим, приобрел басовитый оттенок.

Тигхи открыл глаза.

Он поднялся! Ветер оторвал его от земли.

На фоне сильного шума ветра слышался пронзительный вопль. Тигхи понял, что это его собственный голос. Ветер изменил направление, застав Тигхи врасплох, и его змей накренился в левую сторону.

Ноги болтались над пустотой. Туда, вниз, страшно было даже посмотреть. Значит, лучше смотреть вверх.

Стена мира была на месте. Она простиралась вверх и вниз с завораживающей бесконечностью, от которой веяло непоколебимой, вечной прочностью. На мгновение страхи Тигхи испарились; противный вкус во рту, спазмы в желудке отступили на задний план, превратились в ничто перед грандиозным размахом самой стены. Теперь он удалился в воздухе на достаточное расстояние, чтобы оценить ее необъятность. Он заметил также небольшую кривизну стены или выпуклость; она слегка изгибалась вправо и влево. Однако это объяснялось оптическим обманом перспективы: его взгляд устремился вверх, туда, где продолжение стены терялось в дымке.

Ати потянул за шнур, и змей Тигхи дернулся и, уйдя в сторону, совершил вираж. Изменились и перспектива. Глаза юноши скользнули по стене, и в следующий момент перед ним открылось голубое пространство, испещренное крошечными рваными облаками. Тигхи увидел шнур, протянувшийся от его змея к змею Ати. Он был туго натянут.

Разверзшаяся внизу бездонная бездна манила взгляд словно магнитом, и Тигхи снова ощутил спазмы в желудке. Конструкция на его спине заскрипела: все ее элементы испытали нагрузку, когда Тигхи резко ушел вниз.

Сейчас он даже не знал, есть ли в нем страх, боится ли он. Очень досаждал привкус горечи на языке, которая жгла, словно огнем. Во рту, на зубах, на губах, везде сохранялся вкус рвотной массы. Как жаль, что нет баклажки с водой, чтобы выполоскать рот и избавиться от горечи, подумал Тигхи.

Его грудь содрогнулась от рыданий, которые, впрочем, вскоре прекратились. Всхлипнув в последний раз, он успокоился. Он не погиб. Все в порядке. Он в воздухе. Он летит. Протянув руку, Тигхи дернул за тягу, как его учили на практических занятиях в тренировочной раме. Ветер свирепо ревел и хлестал Тигхи в лицо, но змей постепенно начал выполнять тот маневр, какого хотел Тигхи. Несмотря на шум ветра, было слышно, как заскрипел кожаный шнур, соединявший оба змея. Юноша тут же отреагировал на это, дернув за обратную тягу, сделав это почти машинально. Змей дрогнул, края крыльев опустились, и он совершил левый поворот, описав плавную дугу. Натяжение шнура ослабло, и под воздействием ветра он выгнулся дугой.

Змей Ати находился на вполне безопасном расстоянии. Во всяком случае, так показалось Тигхи, и он направил свой змей к нему. Однако скорость сближения оказалась слишком большой, и змей Ати вырос перед ним совершенно внезапно и так близко, что до него можно было достать рукой. Тигхи завопил от страха, тем более что лицо Ати с широко разинутым ртом и выпученными глазами никак не добавляло уверенности. Ати заорал что было мочи, и этот крик выражал ужас и злость одновременно. А затем Тигхи проскочил мимо него, и лишь чудо спасло оба змея от столкновения.

Неосторожность Тигхи привела к тому, что оба юноши оказались на волосок от гибели.

Кое-как Тигхи приналег всем телом на правую сторону рамы, высвободившись из ремней, и резкое пикирование прекратилось, но змей перевернулся, и на какой-то миг юноша завис в воздухе вверх ногами. Душа ушла в пятки, но в следующее мгновение змей опять принял прежнее положение. Ветер свистел в ушах. Кожа змея трепетала и дергалась, как живая.

Перед Тигхи опять появился Ати, который управлял змеем резкими, но несильными толчками. Он делал это, чтобы находиться лицом к Тигхи. Рот Ати был широко раскрыт. Он кричал что-то, но из-за сильного шума ветра Тигхи совершенно не слышал его голоса. Ярость, отразившаяся на лице Ати, настолько исказила его черты, что Тигхи в изумлении уставился на него, забыв на какое-то время о своем змее.

Еще секунда – и порывом ветра их раскидало в разные стороны.

Тигхи изо всех сил сопротивлялся стихии, бросавшей змей, словно щепку, и старался подчинить это хрупкое сооружение своей воле. Практические упражнения в клетке, жестко установленной на выступе, не шли ни в какое сравнение с действительностью. Кроме того, Уолдо торопился. Он должен был научить его летать до начала войны, и такая спешка не могла не сказаться на качестве подготовки.

Тигхи потянул за продольную тягу, и змей поднялся и развернулся в обратную сторону. Перейти к парящему полету оказалось не так-то просто. Мозг теперь с невероятной четкостью фиксировал происходящее, и Тигхи осознал, что никогда не сможет приземлиться, если не стабилизирует полет.

Внезапно что-то больно хлестнуло по его левой ноге: он оглянулся и увидел, что кожаный шнур свободно болтается в воздухе. Тигхи понял, что Ати, рассерженный опасным сближением их змеев, счел за лучшее отвязать свой конец шнура, который извивался, хлопал и принимал форму змеи, готовящейся к броску. Тигхи решил тоже избавиться от шнура, привязанного к раме змея у его плеча, и, нащупав узел, кое-как развязал его. Шнур соскользнул с перекладины и, свернувшись спиралью, стал падать вниз.

Тигхи огляделся вокруг. Грандиозная перспектива не просто ошеломляла его, но и наполнила радостным возбуждением. Он гордился собой, гордился тем, что ему удалось сделать. Он повернул налево, затем направо. Вся стена мира, основа основ и прочная опора всего, заплясала и запрыгала перед его глазами. Тигхи менял положение своего тела в ремнях подвески так, как его учили в клетке там, на земле; только здесь, в этой новой стихии, равновесие его тела и просторной поверхности змея существовало в новом измерении. Наклон вперед навстречу порыву ветра, дувшего снизу, – и змей парил в воздухе, покачиваясь из стороны в сторону. Наклон назад – и бриз поднимал его вверх. Стоило поставить плоскость змея почти вертикально, и она теряла опору на воздух, и змей начинал терять высоту, падение можно было замедлить и превратить в пологий спуск, надавив руками на поперечный брус или перевернув тело на бок.