О ней. Онейроид - Наталья Фор

осталась дома. О том, что бы ехали Кэтрин, и Вильям разговора вообще не шло. Кэтрин пользуясь положением беременной женщины, вовсю капризничала, что впрочем, не особо доставляло неудобств, так как все её желания с удовольствием выполнял супруг. Графиня Вудхаус всё ещё прихрамывала, но по её словам это не стало бы причиной нежелания посещать оперу. Она считала, что опера хороша только как место, где можно найти хорошего мужа с хорошим вкусом. А так, как она выглядит сегодня не очень, то не желает спугнуть возможных кандидатов своим видом. Подумают ещё, что она старуха древняя, раз хромает, поэтому она лучше останется дома. Джон решил, что после разговора с Мэри ему непременно следует поехать с ними. Он хотел посмотреть на поведение Мэри в обществе и понаблюдать за ней вне стен дома, где она всегда чувствовала безопасность. Поэтому разговор с мистером Грантом было решено отложить.

Покачиваясь в карете Мэри, была молчалива. Мистер Грант так же едва ли перебросился хоть парой слов с Джоном так, что практически всю дорогу они ехали молча.

Прибыв на место и сдав верхнюю одежду в гардероб, Джон краем глаза заметил супругов Перри. Видя, как Люси кого-то искала глазами, а после наигранно удивилась, увидев Грантов, он подумал, что они были в курсе этой поездки. Должно быть, мистер Грант поставил их в известность, но взглянув на недовольное лицо Оливера, Джон понял, что ошибся. Мэри так же не очень любила Люси, поэтому улыбалась и разговаривала с ней не более чем любезно.

– Ах, как жаль, что дорогая Кэтрин не смогла приехать. – Говорила Люси. – Она на днях мне писала. Сказала, что неважно себя чувствует, и виной тому её теперешнее состояние, – она притворно вздохнула. – Но как вижу, ты моя милая, решила наконец-то покинуть своё убежище? – и с этими словами она пристально посмотрела на Джона. – Вот вы мистер Вудс, настоящий шпион. – И ткнула в него веером. – Почему не сказали, что вы врач? – она смотрела, не только снисходительно, но и с усмешкой какого-то превосходства, переводя взгляд с него на Мэри.

– Вы же не спрашивали о моей профессии, мадам, – ответил вежливо Джон, так же с улыбкой глядя на неё. – Полагаю, миссис Вильям вам об этом сообщила?

– Конечно, у нас ведь нет секретов друг от друга. Мы делимся абсолютно всем.

Джон хотел избежать разговора на эту тему, видя, как неловко стало Мэри, да и сам мистер Грант, по всей видимости, немного напрягся. Хоть он и беседовал с мистером Перри, но слух его, был сосредоточен на беседе Джона и Люси. И хвала мистеру Перри, который заметив перемену в друге, поспешил увести свою жену в их ложу, пообещав, встретится после концерта.

Когда все заняли свои места и погас свет, Джон смог выдохнуть с облегчением. Он надеялся, дальнейших расспросов удастся избежать. Он не хотел бы причинить какие-то неудобства Мэри или Оливеру. Но миссис Перри, может быть слишком настойчивой. Джон решил оставить эту проблему для решения мистеру Гранту. Ведь он лучше знает своих друзей, и сам сможет им объяснить то, что пожелает нужным. Теперь же, Джон решил насладиться музыкой, и не менее прекрасным выражением лица Мэри, когда она смотрела на сцену. Её лицо казалось таким одухотворённым и прекрасным, что Джон невольно залюбовался ею. Она была так чиста в этом тихом молчании, и в окружении великих звуков музыки, черты лица её приобретали, казалось новые выражения. Вот, она закрыла глаза и начала слегка покачиваться в такт, вот вновь открыла, и как Джону показалось, в них отразились слёзы. Ему подумал, что никогда не видел её счастливее сегодняшнего дня.

Одного не учёл Джон, что в наблюдении за Мэри и в её восхищении, он не обращал внимания на Оливера. Тот тоже наблюдал, но не за Мэри, а за Джоном. Его искренне восхищение не укрылось от него, и он с чувством ревности и подозрения следил за ним. Ведь сам Оливер, впервые увидел Мэри в опере, и именно там ему пришло то чувство в сердце, которое мы зовём любовью. Именно при виде её нежного лица, которое было столь невинно и чисто, Оливер почувствовал в своей душе порыв. Порыв любить и быть любимым. Теперь же, наблюдая за Джоном, он боялся, что это чувство может посетить и его, поэтому как только замерли последние звуки голоса певицы, он поспешно встал, и предложив Мэри руку поспешил на выход. Джон слегка удивила такая поспешность, но решил, что он не хочет встречать чету Перри. Но видимо, надежда эта была напрасной. Люси как будто караулила их и едва они вышли из зала, кинулась им на встречу.

– Ах, как чудесно, как чудесно, – тараторила она. – Скажи, Оливер, тебе понравилось? – она заглядывала ему в глаза.

– Безусловно. – Ответил тот холодно.

– А вам мистер Вудс? Может ли человек учёный оценить всю тонкость такого произведения? – она, всё-таки ни как не хотела угомониться. Джон только было собрался, что-то ответить, как за него сказала Мэри:

– Люси, ты же ненавидишь оперу, я вообще не понимаю, почему ты всё время на неё ходишь. Это, что своеобразная дань моде? Или попытка показать свой уровень культуры?

Люси стояла, не зная, что сказать, она то раскрывала, то закрывала рот.

– Знаешь, иногда, когда ты так делаешь ртом, то напоминаешь мне рыбу, – неожиданно сказала Мэри. – Только у рыб есть одно преимущество – они молчат. Теперь, я прошу вас, меня простить, у меня после чудесного концерта разболелась голова. Оливер, – обратилась она к ошарашенному мужу, – мы можем сейчас же уехать?

Он кивнул, извинился перед недоуменными друзьями и повел Мэри к выходу. Джон так же попрощался и поспешил за ними.

Напряжение, царившее на обратной дороге, почти достигло своего предела, когда, мистер Грант, не выдержав молчания, резко повернулся к своей жене и спросил:

– Позволь узнать, что на тебя нашло? – Мэри посмотрела на него с каким то безразличием, и пожав плечами ответила:

– Она мне надоела, везде суёт свой нос.

– Но это не давало тебе права оскорблять её. – Слегка повысил голос Оливер. Джон не помнил, что бы тот, когда-либо выходил из себя.

– Прекрати, Оливер, – сказала Мэри, – тебе же на неё совсем плевать, и то, что она постоянно крутиться перед твоим носом я могу терпеть, но то, что она оскорбляет людей, нет.

– И кого, она, по-твоему, оскорбила? – вспылили Оливер. Они, похоже, совсем не стеснялись присутствия Джона. Ему было крайне неловко быть свидетелем этой сцены, но с другой стороны, он мог понаблюдать поведение