Атомный пирог - Марципана Конфитюр

37. Я узнаю детали плана

Мы сели за стол.

— В общем, так, — сказал Элвис. — Через три недели в Москве будет проходить парад физкультурников. Знаешь, что это такое? Атлеты в трико с портретами главных коммунистов, странные фигуры из людей, мотоциклисты, стоящие на голове и везущие транспарант… И ещё там будет атомная бомба.

— Бомба?!

— Просто муляж. Понятия не имею, почему, но коммунисты очень любят, чтобы у них на парадах, кроме военной техники и огромных портретов Сталина, ехали макеты атомных бомб. Вот первого мая, к примеру, такая была.

— А, кажется, я видела… в газете… Вроде, круглая такая?..

Мне вдруг вспомнился тот невероятно далёкий день из прошлой жизни, когда мы с Джоном вернулись с концерта и беседовали с папой. Неужели с тех пор всего месяц прошёл?.. Если бы я тогда знала, что ожидает меня в ближайшее время, наверно, с ума бы сошла!

— Да, округлая. Так вот. На предприятии, где изготавливают эти макеты, нам удалось завербовать несколько человек. Они подготовили полую внутри бомбу с откидывающейся верхней частью… Ну, типа как шкатулка, понимаешь? Крышка открывается по нажатию педали внутри. Тому, кто будет в этой бомбе, надо будет лишь дождаться момента, кода она поедет мимо Сталина, стоящего на трибуне Мавзолея…

Элвис на секунду остановился и внимательно посмотрел на меня: вероятно, убедиться, что я врубаюсь. А потом он сказал:

— … открыть крышку и выстрелить.

Я немного помолчала, надеясь увидеть в его глазах признаки того, что всё сказанное это шутка. Не нашла их. Попыталась осознать, что происходит. А потом спросила очевидное:

— И это должна буду сделать я?

— Да, Ава.

На миг мне показалось, что я совершенно не знала того, с кем жила последние три дня. Элвис Пресли, который до сих пор казался мне исключительно источником удовольствий; весёлый паренёк, способный радовать бессмысленными песнями, нелепыми движениями, томным взором из-под девичьих ресниц; тот, кто создан для визга и для поцелуев, теперь звал меня на войну. Звал убить. Звал погибнуть. Звал, быть может, прославиться как героиня.

Впрочем, разве я не знала и раньше, что знакомство с лучшим-в-мире-исполнителем — это главное событие моей жизни? Разве не чувствовала, что за пустыми, по мнению взрослых, песенками про целовашки и обнимашки, кроется нечто великое, важное, ценное? Неужели я думала, что в момент, когда стране и всей планете грозит опасность, величайший из американцев отсидится в сторонке? Конечно же, нет! Жить как раньше больше невозможно. Если у меня не получится убить Сталина, то я, вероятно, погибну. Но если я не попытаюсь этого сделать, то погибну наверняка.

Так что я ответила:

— Понятно.

— Ты готова?

— Кто-то должен это сделать… — Я вздохнула. — Не знаю, почему именно я. Но кто-то должен же…

— Внутри бомбы мало места, — сказал Элвис. — Нужен кто-то маленького роста. То есть, девушка. У тебя есть все качества: воля, решимость и искренний патриотизм…

— Но, Элвис, я в него не попаду! Выбери какую-нибудь девочку из стрелкового клуба! Ты ведь знаешь, что я только что стреляла в первый раз. Думаешь, я сумею в него попасть на ходу, взволнованная, дезориентированная, только что вылезшая из коробки?.. Мне за три недели ни за что не научиться!

— Не волнуйся. У тебя будет оружие, с которым легко можно позволить себе промазать на пару футов!

— Огнемёт?

— Практически. Атомный пистолет. Он стреляет маленькими ядерными зарядами. Они разносят всё вокруг в радиусе пары десятков ярдов. Так что мы можем быть уверены, что место Сталина не займёт тут же кто-нибудь из его прихвостней: ты одним махом уничтожишь всё Политбюро. Так что можешь даже и не целиться!

— А как же я сама? Меня этот взрыв не убьёт?

— О, конечно же, нет, не волнуйся! У тебя будет пара секунд от выстрела до взрыва, чтобы спрятаться обратно в макет. Сам макет будет изготовлен из аполлония и свинца — от радиации они тебя защитят, а взрывная волна и так не достанет.

— А потом что?

— Потом будет паника. Я воспользуюсь ею и подлечу к твоей «бомбе» на вертолёте. Подцеплю тебя и унесу в безопасное место. До этого я буду наблюдать за парадом с высотного здания и подам тебе сигнал, когда ты будешь ехать мимо Мавзолея.

— Сигнал?

— Да. В муляже зажжется лампочка. Ты ведь сама не сможешь оттуда видеть, когда окажешься возле Сталина.

— А, — сказала я растерянно. — Ну да…

План был ясный как божий день и пугающий, словно ворота Ада.

— Вся эта тема с кроликом была для того, чтобы проверить меня, да? — тихо проговорила я. — Смогу ли я убить живое существо?

— Да.

— А перед этим? Ты специально сказал мне неправильный код! Хотел узнать, смогу ли я переступить через закон!

— В том числе. И как ты справишься со сложной ситуацией.

— Я справилась?

— Как видишь. В ином случае задание бы ты так и не узнала.

На секунду я почувствовала злость: да как он мог?! Я, что ему, игрушка?! Но злость тотчас сменилась гордостью: я прошла! Для того, чтобы спасти землю, супергерой выбрал именно меня! Моя жизнь больше не будет жалким прозябанием в пригороде с родителями, я больше не буду считаться неустроенной девушкой без жениха, и мне не придётся ломать голову над поисками работы! Если я и погибну — то с честью! Лучше быть растерзанной коммунистами на Красной площади, чем задохнуться в бункере с родоками или подохнуть от лучевой болезни!

Поддавшись неясному порыву, я бросилась к Элвису и обняла его. Он отстраняться не стал. Сказал только:

— Я тебя не принуждаю. Знай, ты можешь отказаться. Мы найдём другую девушку.

— Никаких других девушек! — тут же ответила я, словно речь шла не о ликвидации тирана, а о танцах.

Элвис мягко рассмеялся:

— Ты особенная. Как же я правильно сделал, что выбрал тебя.

Моё сердце забилось с удвоенной частотой!

— А когда мы… ну… когда Сталин исчезнет… И все заживут хорошо… Ты ведь будешь всё так же дружить со мной? Будешь, ведь правда?

Конечно же, мне не хотелось, чтоб после подвига он как ни в чём не бывало отвёз меня обратно к родителям или, хуже того, в психушку. И всё же я ждала ответа «нет». Он должен был ответить: «Дорогая, после подвига, конечно, я женюсь на тебе!».

Но Элвис сказал:

— Разумеется. Я же не такой дурак, чтобы отказываться от дружбы девчонки, которую будет обожать вся Америка.

Что